Сталин и Рузвельт. Великое партнерство - Сьюзен Батлер

Иден сказал, что если выборы будет контролировать люблинское правительство, то они не будут свободными. Стеттиниус заметил, что он полностью поддерживает точку зрения Идена. Молотов прочитал перевод американского предложения и сказал, что ему надо посоветоваться со Сталиным. Иден и Молотов продолжили спорить о люблинском правительстве, которое являлось альтернативой более представительному органу власти.

Стеттиниус предложил, что до тех пор, пока министры не откажутся от термина «действующее правительство Польши», достичь согласия не удастся. Поскольку в этом вопросе стороны явно зашли в тупик и дальнейшие аргументы уже не воспринимались, Стеттиниус предложил представить отчет на пленарной сессии только по сложившейся ситуации: достичь согласия в этом вопросе им не удалось.

Затем они обсудили принципы регулирования репараций. Майский предлагал, чтобы московская комиссия приняла сумму 20 миллионов[931] долларов США в качестве базовой для необходимой проработки и оценки. Иден возразил, что премьер-министр категорически против объявления цифр.

Стеттиниус предложил пока не упоминать суммы, а просто объявить, что 50 процентов всей суммы будет направлено Советскому Союзу. Молотов не стал возражать против этого предложения.

* * *

Председатель ОКНШ ВС США и начальник Генерального штаба ВС СССР также встретились в Ливадийском дворце. Они обсуждали только одну тему: координацию предстоящего вторжения русских и американских вооруженных сил на Японские острова. Они легко пришли к решению: в отличие от совещания министров иностранных дел, у них не возникло ни разногласий, ни споров.

Генерал Антонов пояснил, что в планы, разработанные в октябре совместно с Гарриманом и Дином в Москве, он внес лишь незначительные изменения. Он изложил список советских нужд, а также планы и ответы на вопросы американской стороны:

«a) Основное изменение, о котором он счел нужным доложить, заключалось в том, что некоторые части, которые по плану должны уже были передислоцироваться на Дальний Восток, пока еще остаются на передовой русского фронта, поэтому возникает отставание от графика.

б)  Необходимо разработать конкретные маршруты поставок (морем и по воздуху) для снабжения войск продовольствием и топливом после начала боевых действий.

в)  ВВС США могут безотлагательно начать боевые операции из района Комсомольск – Николаевск.

г)  Желательна помощь США для защиты Камчатки в связи со слишком протяженными коммуникациями до мест концентрации советских военных ресурсов.

д)  Необходимо проведение подготовительных работ до начала боевых действий, включая строительство хранилищ и хранение товарных запасов США в Восточной Сибири для частей американских ВВС.

е)  До последнего момента отложить разведполеты в зоне от Фербенкса до Камчатки, поскольку они будут визуально контролироваться японцами.

ж)  Советский Союз установит контроль над Южным Сахалином без поддержки вооруженных сил США. Это будет одной из первых боевых операций, в результате которых будет открыт пролив Лаперуза.

з)  Генерал Антонов заверяет генерала Маршалла, что совместное планирование армий двух стран “будет проведено энергично“.

и)  Просьба США о развертывании дополнительных метеостанций удовлетворена».

В ответ на вопрос генерала Маршалла генерал Антонов заявил, что СССР уже перебрасывает предметы материально-технического обеспечения, топливо и прочие грузы. По завершении боевых действий в Германии переброска будет ускорена. Затем Маршалл спросил, сколько дивизий в неделю можно будет перебросить из Германии на японский фронт? Антонов ответил, что на все уйдет три месяца. Завершая совещание, все генералы выразили удовлетворение «свободным, откровенным и четким обменом информацией между военными штабами России и Америки»[932].

Шестое пленарное заседание началось в 16:00.

Заседание открыл Франклин Рузвельт, тут же попросив Стеттиниуса доложить об итогах совещания министров иностранных дел. Стеттиниус сообщил, что американское предложение о создании комитета при президенте Польши отозвано, что Молотов представил на рассмотрение Сталину новые американские соображения и что трем министрам иностранных дел пока не удалось договориться по этому вопросу.

Выступивший затем Молотов сказал, что они были крайне заинтересованы в том, чтобы прийти к согласию. Он предложил внести изменения в первую строку предложения Стеттиниуса, которая гласила:

«Нынешнее Временное польское правительство будет реорганизовано в полностью представительное правительство на основе демократических сил Польши и включения демократических деятелей за пределами Польши и будет называться Временным правительством национального единства»[933].

Вариант Молотова был следующим:

«Нынешнее Временное правительство Польши должно быть реорганизовано на широкой демократической основе с включением демократических деятелей из самой Польши и поляков из-за границы, в этой связи такое правительство будет называться Национальным временным правительством Польши»[934].

Он также предложил аннулировать предложения, дающие трем послам право наблюдать за выборами и комментировать выборы, на том основании, что это будет оскорбительным для польского народа.

Черчилль призвал Рузвельта не торопиться с принятием решений по Польше, заявив, что поспешность может привести к серьезной ошибке.

Затем Рузвельт предложил, чтобы Стеттиниус закончил доклад, после чего объявил получасовой перерыв для обсуждения предложенных Молотовым изменений. Стеттиниус вкратце изложил ход дискуссии по репарациям. Затем он коснулся темы, которую, по его словам, как-то упустили из виду: в Думбартон-Оксе было решено, что пять государств, имеющих статус постоянных членов Совета Безопасности, должны консультироваться друг с другом по вопросам установления опеки и подмандатных территорий. Услышав последние слова, Черчилль внезапно перебил его и в приступе крайнего раздражения произнес речь, которую владеющий стенографией Джеймс Бирнс записал дословно и позднее процитировал в своей книге «Откровенно говоря» (“Speaking Frankly”): «Я абсолютно не согласен. Я не допущу, чтобы от британской территории кто-то пытался отнять хоть клочок земли. После того как мы сделали все возможное для борьбы в этой войне и при этом ни перед кем не совершили преступлений, я не стану предлагать, чтобы Британскую империю выставили на помост и чтобы каждый подходил и проверял, соответствует ли она его стандартам».