Королева войны - Феликс В. Крес

Что могла обещать княгиня-регент во время войны? Войны, которая, похоже, подходила к концу.

Казалось, будто над белым дворцом в Королевском квартале висит некое неуловимое проклятие. Внешне похожий на дворец властителей Доброго Знака, он все же, пусть едва заметно, от него отличался. Выходящие на север и юг окна только с одной стороны пропускали солнечные лучи; намного светлее было в боковых крыльях-башнях, предназначенных для придворных и прислуги. В изгибах коридоров крылась некая архитектурная ошибка — углы тонули в вечном мраке. Потолки в главной части здания висели слишком высоко; вместо пространства, ощущения свободы, они давали ощущение безнадежности и бессилия — недосягаемые, далекие, странно серые, так как свет в комнатах распространялся неравномерно, проходя через слишком узкие (а может быть, слишком низкие?) окна, острые дуги которых тоже казались какими-то приплюснутыми. Ее высочество регент, сидя в большом, совершенно пустом доме — так как слуги, солдаты и придворные почти не покидали боковых башен, — больше всего думала о том, что стоило бы все здесь перестроить, сделать более острыми арки окон и дверей, иначе проложить коридоры, сделать выше и короче ступени лестниц, по которым крайне неудобно было подниматься, — плоские длинные террасы, тянущиеся без конца и без края… Никто не чувствовал себя хорошо в этом доме. И что хуже, никому тут не находилось дела. Княгиня-регент была лишь титульной владычицей, в доме которой отнюдь не сходились все нити власти. Вообще не сходились никакие нити, ибо не существовало дартанского королевства, проводящего собственную политику, имеющего собственные законы; не приходили просители с жалобами, никто не требовал решения какого-либо вопроса или спора, издания указа или распоряжения… Княгиня, не дожидаясь завершения войны, под деликатным присмотром Анессы занялась делами, которые ненавидела и в которых совершенно не разбиралась: управлением, торговлей, финансами… Она приняла все наследство Вечной империи, пытаясь — хотя бы лишь в одной столице — построить фундамент королевства, и сразу же поняла, что ничего из этого не выйдет. Легионы урядников были неуничтожимы и неподатливы к любым попыткам реорганизации. Они представляли собой армию, не выполняющую никаких приказов, движущуюся по инерции, вооруженную тысячами правил и распоряжений, которые следовало отменить, изменить, заменить другими… Иначе — никак. Воистину невозможно было найти кого-то, кто однозначно за что-либо отвечал. Все делили свою ответственность с кем-то еще, а тот сразу же указывал на следующего, прикрываясь правилом, уставом, законом… Ее королевское высочество могла устроить прием для нескольких сотен рыцарей и их свит, но не в силах была подчинить себе страшного чиновничьего спрута, опутавшего своими щупальцами столицу. Одна-единственная Анесса, которую поддерживали урядники Сей Айе, не могла установить тысячу новых законов, изменить распоряжения, да и вообще понять, с чем, собственно, приходят вызванные к княгине люди. Главным образом потому, что никто не хотел сотрудничать с властительницей, которая уже через несколько дней могла потерять власть, уступив место прежнему хозяину, высшему уряднику провинции, готовому потребовать отчет от своих чересчур усердных подчиненных за все их опрометчивые поступки. Урядники, как повелось с начала времен, имели в отношении каких-либо перемен собственную стратегию — переждать. Затаиться, не подвергая себя опасности, заверить в своем трудолюбии и преданности, но не делать ничего, пока не станет очевидно, что перемены неизбежны. Только тогда королевский дворец мог рассчитывать на толпы усердных слуг государства, прибегающих по любому кивку, стремящихся к неподдельному сотрудничеству — хотя, естественно, как можно меньшей ценой, и уж наверняка не беря на себя какой-либо ответственности.

Какое-либо движение во дворце прекратилось. Княгиня отказалась от своих попыток, поскольку было ясно, что скорее потеряет здоровье, чем построит новое государство, опираясь на тех, кто не хочет ничего делать. Сперва она должна была выиграть войну, затем собрать несколько отрядов, состоящих из новых, ее собственных урядников, желающих отличиться, понравиться, блеснуть усердием. Готовых как увольнять подчиненных, так и сохранять их на посту, в зависимости от результатов работы. Ей нужны были такие люди — но и их требовалось контролировать со всей строгостью, чтобы они не разворовали строящееся государство, прежде чем оно вообще возникнет.

Уже два дня во дворец не вызывали никого. Тем более почти никто не приходил по своей воле, а если и так, то по какому-нибудь весьма подозрительному делу.

Хайна сидела в своей комнате. Она больше не охраняла Эзену, не сопровождала ее везде и всюду. Оставшаяся без солдат Черная Жемчужина понимала, что она выглядит смешно, следуя по пятам за госпожой, которая находилась в самом центре все более враждебного города. За госпожой, к которой могла приблизиться любая компания никчемных прислужников и сделать что угодно, пришедшее в голову их предводителю. Гвардия княгини была в Сей Айе, а солдаты отряда Дома уже не охраняли королевский дворец, поскольку требовались в другом месте. Йокес держал свои силы рассеянными по всему столичному округу — везде, где все более явно возникали зачатки отрядов, которые должны были служить неизвестно кому. Или, может быть, известно… Во дворце и перед ним оставались только несшие пешую службу конники малого отряда Дома Эневена, которым Хайна могла приказывать только через посредство их командира… Так что, собственно, в ее подчинении находились лишь несколько невольниц-телохранительниц. Смешное, маленькое войско, не эскорт, а одно издевательство, когда речь шла о персоне властительницы великого края.

При виде входящей в комнату Эзены сидевшая на стуле у окна Хайна подняла голову и слабо улыбнулась. Княгиня подошла и без единого слова ударила ее по лицу. Каштановые волосы разлетелись в стороны, но мгновение спустя вновь гладко легли вокруг головы.

— Знаешь за что, сука? — спокойно спросила ее высочество. — За то, что не знаешь, где твое место. И за то, что не встаешь, когда я вхожу. Немедленно встань.

Хайна поднялась со стула.

— Не хочешь быть гвардейцем — будешь на побегушках, — сказала Эзена. — Бегом за Йокесом. Пусть тотчас же придет сюда.

Невольница с покрасневшей левой щекой послушно направилась к двери.

— Я сказала — бегом. У меня нет времени.

Хайна побежала.

Эзена села на освободившийся стул и уставилась в окно. На ней было серое военное платье, то самое, в котором она отправилась из Сей Айе — сперва на пристань, а потом в лагерь под Нетеном. Какое-то время спустя могло показаться, будто княгиня заснула. В окно она больше не смотрела, опустив голову на грудь.

Шли минуты, одна за другой. В большой, слишком темной комнате, серый потолок которой висел неизвестно где.

Дверь открылась.

— Ваше королевское высочество?

Эзена подняла голову и посмотрела в сторону двери. В разноцветных глазах под широкими бровями чувствовалась спокойная решимость.

— Ну вот, пожалуйста, вождь отрядов Сей Айе, — сказала она. — Где ты должен быть?

— Не понимаю, ваше высочество?