Королева войны - Феликс В. Крес

Рыцарская конница ползла вдоль реки. В отрядах нарастало недовольство. Вместо славы и военных трофеев им доставались лишь бесконечные марши. Прошли дожди, земля размокла. Люди болели — некоторые серьезно, а некоторые настолько серьезно, что им пришлось ради спасения здоровья вернуться домой. Эневен представлял, что следует по этому поводу думать. Надтысячница на другом берегу тоже хорошо это себе представляла. Имперские командиры довольно редко поражали объемом своих познаний, но историю армектанских завоеваний каждый из них должен был знать хотя бы в общих чертах. Ее благородие Тереза знала, каким образом был когда-то завоеван Дартан, и умела эти знания применить.

Непокорная, поднявшаяся от дождя Ранела не для всех была непреодолимым препятствием. В потоках ливня, среди грома надвигающейся грозы, до смешного маленькая группка армектанских конных лучников прошла ночью через лагерь, разрезая мечами и дырявя стрелами палатки, топча лагерное снаряжение и опрокидывая потрясенных дикой атакой людей, которые выбегали из своих укрытий. Всадники помчались на луг за лагерем, разогнали на все четыре стороны перепуганных слуг и коней нескольких отрядов, после чего пропали без следа. Разбежавшихся лошадей ловили целый день. Во время нападения никто не погиб, пострадало лишь несколько солдат, но зато все узнали, что посреди многотысячной армии может резвиться сотня конных легионеров и гвардейцев. Были найдены голубой и серо-голубой мундиры, явно брошенные намеренно, — этим всадникам хотелось, чтобы враг знал их принадлежность. Вечером к покрытому тучами небу поднялись многочисленные столбы дыма. Горели две деревни — жуткое зрелище среди проливного дождя.

Эневен уже знал, кто командует войсками противника, а также и то, что вражеская армия не столь сильна, как подозревали. Он все еще был склонен завышать ее численность, но уже только на две-три тысячи человек. Теперь он считал, что перед ним шесть или семь тысяч солдат. В действительности их было чуть больше четырех тысяч.

Княгиня-регент в выдержанных в спокойном и деловом тоне письмах сообщала из Роллайны, что вследствие потери Нетена трудно рассчитывать на финансовое улучшение (сам Эневен давно уже был полностью разорен), а ее положение весьма неустойчиво. В столице нарастало недовольство вяло ведущейся войной, создавались группировки и ходили слухи о тайных переговорах с Кирланом. Вскоре могло оказаться, что собственные войска княгини пойдут в бой не против армектанцев, но против южнодартанских отрядов и некоторых столичных Домов. Под Роллайной то и дело случались вражеские вылазки — чаще всего во владениях родов, которые еще занимали колеблющуюся позицию. В них ничего не жгли, но своим присутствием давали понять, что если захотят, то им ничто не помешает. У изгнанного из Роллайны князя-представителя имелась армия урядников и советников, которые прекрасно знали, кому принадлежит та или иная деревня. Конные легионеры действовали не вслепую, они исполняли миссию, имеющую политическое, а не военное значение.

Йокес во главе своих тяжелых отрядов стоял возле столицы, все еще склоняя чашу весов на сторону княгини. Эти отборные полки заставляли задуматься даже самых отважных. Но вскоре могло оказаться, что они потребуются для обороны Сей Айе; легионеры Каронена сидели в захваченном — точнее, покинутом — военном лагере под Нетеном и явно ждали лишь улучшения погоды, ибо болота в пуще под струями дождя были непроходимы, река же Лида несла в своих поднявшихся водах стволы и ветви деревьев, не позволявшие баржам идти вверх по течению. Те же ливни, которые подняли уровень воды в Ранеле, перекрывая броды и тормозя продвижение Эневена, одновременно защищали Добрый Знак. Там были лишь остатки знаменитой лесной стражи, поддерживаемые остатками пехоты и сотней гвардейцев княгини Эзены; эти солдаты стояли на самой поляне и подходах к ней, под командованием коменданта Охегенеда.

После пяти дней отвратительной погоды на небо вернулось солнце. Шло соревнование между высыхающими в лесу болотами и спадающей водой в реках. Похоже было, что выиграют реки.

Но Лида тоже была рекой.

Уже последний дождливый день обещал улучшение погоды. Небо часто прояснялось, и позднее весеннее солнце попеременно то обогревало промокшую землю, то снова скрывалось за тучами, которые — назло солнечным лучам — снова извергали струи дождя. Но это уже не были грозовые ливни, заливающие потоками воды Дартан. Кратковременные дожди не имели прежней силы. На следующий день небо выглядело так, словно густых туч вообще не существовало. Но разбросанные по небу белые облака были не столь прекрасны, чтобы развеять мрачные мысли.

Ее высочество княгиня-регент не знала, что думать о дождях. Еще до того, как они начались, поражение Йокеса предвещало худшее. Эневен еще не отчаялся настолько, чтобы форсировать броды Ранелы под луками солдат Терезы. Возможно, если бы не дожди, Эневен был бы в Акалии. И возможно, если бы не дожди, Каронен стоял бы в Сей Айе… Никто на свете не мог дать простого ответа на вопрос: оттягивали ли пять мерзких дней, наступивших после полосы военных неудач, падение регента, или, напротив, должны были его ускорить?

Идя по пустому дворцовому коридору, княгиня думала, что этот Дом уже все знает. Он видел падение величайших дартанских династий. Он видел старого и немощного монарха, которого командир армектанских войск много веков назад вежливо попросил покинуть столицу. А совсем недавно он видел императорского представителя, который точно так же уходил, чтобы уступить место другому.

Но князь-представитель должен был вернуться…

Эзена находилась в таком же положении, как и император перед началом войны. Она имела то, что имела, и не более того. Кончались деньги, вместо которых в канцелярии лежали документы о собственности на имперские владения. Неоткуда было взять новых солдат. Она могла самое большее переставлять кубики, которые ей дали для забавы. Новых кубиков уже не было.

Но Армект умел переставлять свои кубики и сделал это так, что образовалась целая стена. Поразительна была сила этого края, который, будучи разоренным и лишенным войска, мог оказывать сопротивление тому, кто имел все — деньги, армию, доверенных людей… И в довершение всего — великую миссию, в которую верил до конца. Но к нему не была милостива Непостижимая Арилора, любившая только воинственных сыновей равнин.

Эзена думала о том, что скажет рыцарям королевы, спящим на лесном кладбище. Что она скажет властителям Буковой пущи, которые никогда не видели в своем княжестве солдата из Армекта с обнаженным мечом в руках.

Она только что поговорила с друзьями — последними, которые остались рядом с ней. Верными ли? В этом она сомневалась. Верны ей были Жемчужины, верны были Йокес и Эневен. Но из небольшой группы носителей чистой крови она верила, пожалуй, только в двоих: высокомерного мужчину из рода А. Б. Д. и лысого рыцаря, который был когда-то недружелюбен к ней, но держал свое слово и хотел с честью служить до конца. Все остальные, самое большее сорок человек, оставались рядом с ней, поскольку оставались эти двое.

Сказать всем особо было нечего. Дожди что-то отсрочили, что-то ускорили. Неважно, поскольку они уже прошли. После них осталась раскисшая земля, враждебная железной коннице, а дружественная скорее для легковооруженных пехотинцев. Она не сумела победить этих пехотинцев, когда конские копыта с грохотом вздымали клубы пыли. Как она могла победить их сейчас, когда кони увязали по бабки? И так должно было продолжаться еще по крайней мере несколько дней — смертельно долгих дней. Князь — представитель императора из Тарвелара перебрался в Лида Айе, уверенный, что ему ничто не угрожает. Перебрался потому, что от имени Кирлана вел переговоры с дартанскими родами и хотел быстрее обмениваться письмами. Он обещал милость одним, прощение для других…