Матабар. II - Кирилл Сергеевич Клеванский

— Парни, — поздоровался полуорк.

— Аркар, — нестройным хором ответили они.

Полуорк вытащил из кобуры револьвер и положил на стоявший поодаль от входа стол… где лежало еще с десяток других. Обладатель острого голоса — высокий, субтильный мужчина, сдержано кивнул в сторону Ардана.

— Железо, парень, — поторопил Аркар.

Арди хорошо помнил, что полуорк брал с собой еще и топорики, но… и посох, ведь, не отнимали. Так что Ардан спокойно расстался с выданным ему оружием.

— Садитесь за свободный столик, — произнес Острый. — Госпожа скоро к вам подойдет.

С этими словами он подошел к той странной двери, которой венчался предбанник. Она была обшита обивкой, как у дивана, только ярко красной. Почти кровавой.

Острый открыл её, пропуская Аркара с Арди в узкий, вытянутый коридор, в котором кроме вешалок с многочисленными пальто и шубами больше ничего не обнаружилось. Кроме, разве что, еще одной двери — точно такой же, какую сейчас открывал им Острый.

Полуорк прошел внутрь первым, за ним Арди и стоило только юноше пересечь порог, как дверь за их спинами закрылась с явным отзвуком запирающегося замка.

— Не переживай, — полуорк снял шубу и повесил на свободную вешалку. — Если все пройдет нормально, то нас выпустят.

— Если?

— Нельзя быть ни в чем уверенным, парень, когда дело касается таких женщин, как Красная Госпожа.

Ардан повесил свое пальто и поспешил за Аркаром, который уже открывал следующую дверь.

— И что она за женщина?

— А ты сам еще не догадался? — хищно, обнажая клыки, улыбнулся полуорк.

Они стояли в начале длинного, вытянутого зала. Неожиданно высокий потолок явно заканчивался далеко за пределами свода цокольного этажа. Слева и справа из пола поднимались кованные канделябры, увенчанные алыми свечами, на чьих фитилях плясало красное пламя. Следом за ними высились тонкие арки, отделявшие зал от сразу двух барных стоек, протянувшихся вдоль длинных стен без окон. Над ними висели люстры, Лей-лампы которых излучали все тот же красный свет.

Все помещение будто бы застыло прямо в самый разгар весеннего рассвета, когда на доли мгновений мир погружается в кровавый сумрак. Горячий и теплый. Как первый поцелуй юношеской страсти.

И посреди этого нескончаемого поцелуя за круглыми столиками, заставленными бутылками и бокалами, сидели мужчины. В пиджаках средней стоимости пошива, все, как один, в шляпах. Они пили и что-то обсуждали. Ничего необычного, если не принимать во внимание еще одну деталь.

В центре зала, между столиками, тянулась длинная дорожка, застеленная алым, ворсистым ковром. И по этой дорожке шли молодые девушки. Кто в босоножках, другие в дорогих вечерних туфлях, иные босиком, они дефилировали вдоль столиков.

И все бы ничего, но на них не оказалось ни платьев, ни чулок, ни какой-либо другой одежды, кроме нижнего белья, кое таковым и вовсе назвать язык не поворачивался. Тонкие трусики, лишь едва прикрывавшие непосредственно пах, они обнажали целиком и бедра и более… пикантную часть ног. А бюстгальтер и вовсе выглядел сплошной, черной полоской. Разве что на головах, качаясь на пышных, длинных волосах, оказались шляпы.

Все в зале, включая нескольких барменов за стойками, носили шляпы.

Арди почувствовал себя немного неловко. Может быть из-за шапки, а может потому, что перед ним, качая бедрами и… как уже говорилось — более пикантными частями тела, ходило больше десятка практически обнаженных девушек.

Невысокие и высокие. Худые и полные. С такими формами, что белье на них, при каждом шаге, едва ли не трещало по миниатюрным швам (если таковые вообще присутствовали), а некоторые и вовсе напоминали чуть ли не женоподобных мальчиков, настолько они выглядели… плоскими и ровными, если так можно выразиться.

Арди стало резко нечем дышать, а чуть ниже ременной бляхи словно угольком обожгли.

— Это бордель, Ард, — хлопнул его по плечу Аркар и потянул к свободному столику.

Ардан, едва не заплетаясь в собственных ногах, шел следом, а взглядом… взглядом он оказался где-то в ложбинках округлых, будто шарики, грудей; водил им вдоль тонких черт талий; скользил по твердым бедрам, венчающихся двумя пышными холмами; порой блуждал среди длинных, распущенных волос; прикасался к алым щекам, стекая по тонким шеям и путаясь среди изящных пальцев.

А девушки шли мимо и кидали ему, как и прочим посетителями, томные, пригласительные улыбки. Они словно звали каждого пойти за собой, обещая то, что обычно обещают лишь тихо-тихо, ночью, на ухо и, непременно, в постели и наедине.

Порой кто-то из мужчин протягивал руку и тогда одна из девушек садилась к нему на колени. Они обменивались парой фраз и, забирая бутылку, удалялись в конец зала, где виднелся вход на винтовую лестницу.

Когда Арди, наконец, опустился на стул и попытался унять жжение глотком воды из стакана, то не сразу смог его взять. Руки немного тряслись, а голова закружилась.

— Аркар, давно тебя не было видно, — к ним подошла одна из девушек и сразу опустилась на колени полуорка.

Она обвила руками его шею и впилась в массивные губы горячим, жадным поцелуем. На фоне громадного Аркара небольшая, тонкая девушка выглядела даже еще меньше. И, от того, парадоксально, но её выдающиеся, весьма выдающиеся формы еще больше будоражили воображение.

А еще… еще её кожа напоминала мокрый уголь или сожженное дерево. Такая черная, что свет будто впитывался в неё, исчезая где-то среди капелек пота и аромата дорогих, терпких духов. Духов, коими воздух пропитался так сильно, что даже чуткий нос Ардана едва-едва улавливал запах муксуса и прочих, понятно откуда взявшихся ароматов.

Каргаамка… Арди слышал о том, что там жили люди с другим цветом кожи и, кажется, даже видел посла этой страны на венчании Императора, но так близко еще никогда прежде не встречал. Удивительно…

— И кого это ты привел с собой, Аркар, — прозвучало у него над самым ухом.

По его плечам заструились руки. Они опускались все ниже и ниже. Пробежались по груди, словно случайно цепляясь за пуговицы рубашки, не оставляя тем и шанса остаться застегнутыми. Мягкие, теплые ладони дотронулись до кожи, и начали опускаться еще ниже. Все ближе и ближе к поясу, под которым все уже буквально горело.

Что-то упругое и твердое с двумя острыми иголочками уперлось в спину Арда, а к щеке прислонились пухлые, мягкие губы.

— Господин маг, может поднимемся наверх подальше от этой толпы? — то