Евангелие от Зверя - Василий Головачев

Ратников помолчал.

— Может быть, девчат вербуют за границу и увозят негласно?

— Ты у меня спрашиваешь?

Ратников сжал зубы, но глаз не отвел.

Приймак посмотрел на него изучающе.

— Ты работаешь на ВВЦ уже неделю, капитан. Где результаты? Смерть сержанта Шагурина — не результат!

Ратников молчал.

— Короче… — Начальник Управления потер лоб ладонью, достал из стола таблетку, положил под язык. — Я закрываю дело. Папа давно интересуется, чем занимается твоя группа, а я не могу прийти к нему и доложить, что мои люди даром едят хлеб. Сворачивайся, капитан. В понедельник положишь на стол подробнейший отчет о работе группы и о причинах гибели сержанта.

— Валерий Павлович, — сказал Ратников просящим тоном. — Товарищ генерал, дайте мне еще неделю. Есть кое-какие соображения, зацепки… Я не хотел говорить раньше времени… Но я попробую потянуть за ниточки и выйти на убийц Вадима… сержанта Шагурина. Похищений на ВВЦ больше не будет, уверяю вас. Тот, кто этим занимался, не станет рисковать, зная о нашем присутствии на выставке. Он будет искать другие каналы и районы…

— Уже нашел, — буркнул Приймак. — Мне доложили, что девушки восемнадцати лет исчезали и в Подмосковье, и на Псковщине, и в Ярославле, и в Новгороде. Так что это дело крупней, чем мы думали, капитан. Тем не менее по какой-то причине Папа требует не вмешиваться… — Валерий Павлович замолчал.

— Директор знает о похищениях?

— Я лично докладывал ему об этом, без подробностей, не сообщая о твоих оперативных разработках, но он мне заявил… Короче, капитан, ты все понял, иди и разбирайся со всеми службами по поводу гибели сотрудника. Потом отзывай своих пинкертонов.

— Это неправильно, — покачал головой Ратников. — Папа не может запрещать нам делать свое дело, на него явно кто-то давит.

— А если и так, то что? Наше дело исполнять приказы.

— Наше дело — честно служить Отечеству.

Генерал усмехнулся.

— Что-то раньше ты не произносил таких высокопарных слов, Терентий Георгиевич. Патриотизм — это хорошо, да только за ним часто прячется меркантильный расчет. Если бы у тебя был план…

— У меня есть план, Валерий Павлович. Если бы еще знать, кто надавил на Папу, кто ему звонил…

— Ему многие звонят: президент, министр обороны, премьер, начальник президентской администрации, мали ло кто еще.

Ратников подобрался.

— Савагов встречался с Калошиным.

— Ну и что?

— Но до этого ни один из замов гендиректора ВВЦ и даже он лично не встречались с начальником администрации! Это не их уровень.

— Ерунда! Калошин имеет право вызвать любого…

— В том числе Папу.

Генерал подвигал языком таблетку во рту, задумался.

— Дайте мне дней пять-шесть, Валерий Павлович. Если ничего за это время не произойдет, я готов понести любое наказание.

— Это за нами не заржавееет, я и так должен буду наказать тебя за допущение гибели сержанта… Ладно, иди работай. К пятнице положишь мне на стол голову того, кто крадет девочек… или свою.

— Есть, товарищ генерал!

— Свяжись с Баграмяном, он даст тебе фактаж о пропаже девочек по другим губерниям и вообще по стране. И держи язык за зубами! На ВВЦ мы проводим расследование деятельности мафии, снабжающей деньгами террористов в Чечне. Никакого передела собственности, никаких намеков на Савагова.

— Ясно, товарищ генерал.

— Тогда ступай, Терентий Георгиевич, и будь осторожен. Не нравится мне возросшая активность Савагова… и его босса…

— Курыло?

— Догадайся сам.

Ратников наклонил голову, повернулся и вышел. И только в приемной начальника Управления, пустой по причине выходного дня, вдруг удивился собственной горячности и заинтересованности в продолжении расследования на ВВЦ. Идя к генералу «на ковер», он и не помышлял об этом, интуитивно предполагая, что группу снимут.

«Что ж, взялся за гуж, не говори, что не дюж», — раздался в голове саркастический голос «Я-второго». «Сам дурак», — огрызнулся Ратников, выходя из Управления. «Ну и что ты будешь делать? — не унимался «Я-второй». — Где твой план, о котором ты трепанулся генералу? У тебя же нет никакого плана!» — «Есть», — возразил Ратников, зная, что плана действительно нет. «Ну-ну», — ядовито отозвался внутренний голос, но Ратников его уже не слушал. Сел в машину и поехал на ВВЦ, поглощенный думой о печальной процедуре доставки Вадика в морг и о его похоронах.

Славик ждал его у административного корпуса выставки вместе с Жорой Пучковым.

— Что генерал? Голову не снял? Только погоны?

— Не хами, лейтенант, — буркнул Ратников. — Продолжаем работать. Что у вас?

— Вадика увезли, стандартная процедура. — Славик помолчал, отвернулся. — Я тут все перерою, но гада, его кончившего, найду!

— А ты что здесь делаешь? — повернулся Ратников к Пучкову.

— Громов сидит дома, никуда не выходит, — ответил Жора. — Пашин с женой был в деревне Парфино, что на Ильмени. Что он там искал, неведомо. Оставил жену дома, поехал в Институт истории, сидит в архиве.

— Какой институт? Их у нас два или три.

— Институт российской истории Академии наук, что на Ульянова, девятнадцать.

— А жена?

Жора пожал плечами.

— За ней Анна присматривает. Да кому они нужны, не понимаю? Они же никакого отношения к ВВЦ не имеют, кроме того, что их приятель работает телохраном директора.

Славик посмотрел на Ратникова.

— Действительно, командир, чего мы их пасем? К окружению Савагова ни Пашин, ни Громов не принадлежат, а их случайное пересечение с телохраном Савагова…

Зазвонил мобильник. Ратников жестом остановил лейтенанта, включил телефон.

— Командир, это Анна. Тут интересное кино начинается. Жена Пашина вышла из дома, по магазинам вроде как решила пройтись. Так вот за ней явно увязался «хвост».

Ратников думал ровно две секунды.

— Где ты?

— Сокольники, на пересечении Большой Тихоновской и Большой Ширяевской.

— Едем! Жди, ничего не предпринимай. — Ратников посмотрел на Славика. — Остаешься за старшего. Жора, поехали.

— В чем дело?

— За женой Пашина следят. Выясним кто и сообщим.

Они сели в машину Терентия, и Ратников снова погнал свою серую «Харизму» по улицам Москвы, чувствуя необычное возбуждение. Интуиция подсказывала, что появился некий след, хотя и неизвестно куда ведущий.

Однако добраться до Сокольников вовремя они не успели. При подъезде к Большой Тихоновской снова зазвонил мобильный телефон: