Наемница из клана Прайд - Екатерина Севастьянова

Свист стал ближе и громче. Я заметила движение высокой фигуры в темноте. Она медленно надвигалась на меня. Шаг за шагом, сантиметр за сантиметром. Неспешно.

А потом в темноте вспыхнули яркие огни. На миг они ослепили меня, а затем затянули в бесконечный пламенный омут. Какая ошибка! Какая глупая оплошность… Надо было зажмуриться, отвернуться, а не смотреть на эти дьявольские светлячки. В беснующемся адовом пламени сверкнули глаза архидемона. Они подчинили меня, загипнотизировали, приковали все мое внимание к вертикальным змеиным зрачкам, но вопреки ожиданиям не обожгли. Я просто растворилась в огне, но не потеряла себя, продолжая отчетливо осознавать все происходящее.

— Милая линиар, нежная линиар — дева из моих грез. — Бархатный голос Тимуэля — знакомый и пугающий, тихий, как шипение гадюки, но в то же время мягкий, как растопленный шоколад, эхом отозвался от стен подземелья. — Хищная линиар, дикая линиар — смертелен твой сладкий зов.

Это отрывок из лунной баллады… кажется, я ее знаю. Слышала очень давно от старого, как мир, краймера, который якшался с демонами и приносил в клан выгодные и богатые контракты. Правда, пел он намного хуже архидемона и лунное слово «линиар» заменял каким-то другим земным словом, а может даже и женским именем. Уже не помню, давно это было.

— Позови меня ночью, линиар. Разбуди мое сердце, линиар. Околдуй меня танцем, линиар, танцем безмолвных слов. — Я уловила улыбку в мужском голосе. — Маску сними, линиар. Покажи мне себя, линиар, покажи отражение снов. — Тимуэль приблизился, склонил голову, рассматривая меня с отрешенным интересом. — Встану я утром, линиар, вспомню твой образ, линиар… образ девы из снов. И пойду на твой зов, линиар. В чащу Бескрайнюю, линиар, где сгинуть ради тебя я готов. — Длинные пальцы потянулись ко мне, почти невесомо коснулись подбородка, заставляя поднять голову выше и погрузиться в огонь без остатка. — Сражу всех чудовищ, линиар, срублю все деревья, линиар, сожгу всех врагов… Но тебя не найду, линиар, деву из своих снов. — Тимуэль изобразил печальную улыбку. — И сойду я с ума, линиар, и умру я в тоске, линиар, в чаще, где слышал твой зов. А потом ты придешь, линиар, и возьмешь ты мой лик, линиар, проживешь мою жизнь, линиар… и снова раздастся твой зов.

Тимуэль замолчал. И подземелье накрыла давящая тишина, которая грузом опустилась на мои плечи. Дышать стало тяжело — огонь архидемона защипал кожу, вцепился в мою энергию невидимыми когтями. Я сипло выдохнула, когда мужская ладонь скользнула по моему телу, разглаживая ткань потрепанного платья, которое, надо отдать ткачам должное, не порвалось и даже не растянулось, лишь испачкалось в крови — в моей и саарга. Но что поделать?.. Скоро крови станет больше. Не просто же так пришел Тимуэль. Но о причине своего визита архидемон говорить не спешил, лишь смотрел на меня — внимательно, жестко — и молчал. В его бесконечных глазах плескалась лава и отчетливо отражались муки выбора. Он решал, что со мной делать. В эту самую секунду размышлял о моей судьбе. Почему он, а не Кларэль? Хотя какая разница? Будто мне не все равно, кто именно меня убьет. Может, у Кларэля нашлись дела поважнее или Тимуэль решил развлечься с линиар перед казнью. Он явно неровно дышит к этой лунной расе, вот только я не линиар… но что-то общее с этой расой у краймеров определенно есть. Но лучше бы не было! Не хочу быть изнасилованной перед смертью, тем более таким монстром, как Тимуэль. Он же огромен! О, боги! Настолько огромен, что просто разорвет меня изнутри, если решит «приласкать». Благодаря Хелен я стала высокой и мощной демоницей, но рядом с Тимуэлем все равно выглядела как тонкий прутик у подножия тысячелетнего дуба. Одна его рука в обхвате как моя талия.

Я в мельчайших подробностях представила все, что Тимуэль сможет со мной сотворить, перед тем как лишит жизни и, видимо, скривилась, потому что он внезапно усмехнулся. Без злости, но с предвкушением. Клыки блеснули в темноте. И от этой его усмешки, не сулящей мне ничего хорошего, гадкий страх холодком пронесся по спине. Тишина сделалась невыносимой! Громче этой тишины, я ничего в жизни не слышала. Она меня оглушала, нервировала, рождала всякие ужасы в моей голове. Если это прелюдия к пыткам, то прелюдия хорошая, удачно выбранная! Я все еще смотрела в беснующиеся глаза архидемона, не в силах отвернуться или моргнуть, когда решила хоть что-нибудь спросить, просто чтобы заполнить гнетущую тишину, за которой поджидала безрадостная неизвестность в виде смерти или насилия.

 Вот только почему-то на ум пришел лишь один вопрос, до абсурдности глупый и бессмысленный:

— На Большой Луне, — мой голос прозвучал сипло и едва слышно, но спокойно и без дрожи, — линиар были рабами или едой?..

Тимуэль вскинул брови, явно удивленный моим вопросом. Он определенно ожидал от меня другой реакции. И я даже знаю какой: слез, мольбы, криков о помощи, всевозможных причитаний, заверений в невиновности и слезливых просьб пощадить. Пф-ф, все это пустая трата времени! Мои минуты жизни сочтены — я это понимаю, мои полностью отключившиеся инстинкты это понимают, мое тело, ослабевшее от кровопотери, тоже это понимает и уже даже не старается регенерировать. Никто не придет мне на помощь. Заявиться в логово архидемонов — самоубийство. Ни Райвен, ни саарга не будут жертвовать собой ради меня, они нужны оппозиции, они ее лидеры. Проиграно сражение, но не война. Они придумают новый план — завтра, через месяц, через год — и уничтожат архидемонов другим способом. Ну а я… к этому времени буду уже мертва. И ничто это не изменит. Увы, но такова жизнь. Я согласилась участвовать в операции, добровольно подписалась под риски, как и все остальные, а потом операция провалилась… по какой-то необъяснимой и загадочной причине, в которой, я уверена, Райвен и саарга тоже разберутся.

Так бывает. Это ужасно больно и несправедливо, ведь я слишком многое еще не успела сделать, слишком многое не успела попробовать, но краймеры постоянно погибают на заданиях. И сколько бы я не скрывалась от смерти, она все равно меня настигла в лице архидемонов. Так зачем тратить остаток времени, что у меня есть, на слезы, панику и отчаянные попытки пробудить сочувствие в том, в ком его отродясь не было и никогда не будет? Если Тимуэль захочет меня убить — он убьет. Захочет пытать — будет пытать. Решит сожрать — я пожелаю ему приятного аппетита.

К сожалению, от страха не избавиться. Краймеры не умеют отключать эмоции, а Тимуэль внушает страх на энергетическом уровне. Но рыдать и валяться у него в ногах я точно не стану. Проигрывать тоже надо уметь.

— Милая, нежная линиар… — задумчиво произнес Тимуэль и шумно втянул носом воздух, как зверь, как хищник, почуявший запах своей добычи. И тут же оскалился, тяжело задышал, словно готовясь к нападению. Его глаза полыхнули ярче, клыки удлинились, огонь стал ощутим.

Ну все, приехали! Следующая остановка: вечные муки.

Я стиснула зубы, зашипела, сдерживая крик — кожа начала плавиться. А Тимуэль… вместо нападения внезапно накрыл мои глаза своей ладонью, прерывая зрительный контакт, и вся боль тут же схлынула, даруя мне невероятное облегчение.

— Не открывай глаз, линиар, — мягко посоветовал Тимуэль и отнял ладонь от моего лица. Его тяжелое дыхание постепенно выровнялось.