Османская империя. Шесть столетий от возвышения до упадка. XIV-XX вв. - Джон Патрик Бальфур

Тем не менее, если отставить в сторону политику, султан вовсе не был слепым реакционером. Он продолжал опираться на Запад, как это делали его предшественники эпохи Танзимата, в стремлении к модернизации не только в области технологии, что он мог использовать для своих конкретных целей, но также в сфере правосудия и образования. Здесь автократическими методами он распространил и воплотил в жизнь многое из того, что задумали реформаторы прошлого, но почти ничего не добились. В это время империя больше всего нуждалась в расширенной гражданской службе, достаточно компетентной, чтобы вести государственные дела, отправлять законы и управлять финансами, согласно воле султана. Тем самым будет обеспечено упорядоченное и прогрессивное развитие.

С тем, чтобы идти в ногу с Западом — да и со своим собственным христианским населением, — султану были остро необходимы реформы и усовершенствования в системе народного образования. Абдул Хамид хотел видеть вокруг себя надежный, образованный класс чиновников, которые могли заменить тех, чья репутация была запятнана, и тех, кто находился в изгнании. Ему было необходимо увеличить число соратников, на кого он мог бы положиться в будущем в выполнении его распоряжений и служении его государству. С этой целью Абдул Хамид реорганизовал Мюлькийе, первый в империи центр высшего гражданского образования, увеличив число обучающихся там студентов по сравнению со временем правления его отца в двенадцать раз.

В военной области аналогичным образом был расширен военный колледж Харбийе, вместе с военно-морским, инженерным и медицинским училищами, как военными, так и гражданскими. Абдул Хамид увеличил сеть образовательных учреждений восемнадцатью новыми высшими учебными заведениями и профессиональными школами, в которых преподавались такие предметы, как финансы, изящные искусства и другие; в них готовили инженеров-строителей, полицейских, таможенников. Наконец, он основал Стамбульский университет, материализовав таким образом проект, задуманный, но так и не начатый, полвека назад — в эпоху Танзимата. С целью заполнить эти новые учебные заведения студентами и пре подавательским составом, повсеместно расширилась сеть начальных и средних школ и колледжей по подготовке преподавателей. В столице пик развития среднего образования был достигнут с расширением и туркизацией франко-турецкого училища в Галатасарае. Теперь превратившийся в имперский османский лицей, он стал элитарным учебным заведением для выходцев из турецкого правящего класса, с преподавателями, подобранными из числа ведущих турецких ученых и литераторов.

Таким, благодаря упорному трудолюбию Абдул Хамида, было долгожданное воплощение в конкретных практических формах идеалов Танзимата. Наконец возникло расширяющееся ядро реального нового образованного слоя общества, элиты гражданских служащих, получившей профессиональную подготовку, чтобы укомплектовать громоздкую бюрократическую машину хамидовского режима — и, по иронии, антихамидовского режима, которому предстояло стать следующим.

В области правовой реформы Абдул Хамид вначале добился небольшого успеха. Под началом министерства юстиции он планировал такие перемены в османском гражданском судопроизводстве, чтобы обеспечить его признание иностранными комиссиями, тем самым ограничив правовые привилегии, которые давали им капитуляции. Но иностранные миссии отказались применять в смешанных судах соответствующие новые законы по гражданскому судопроизводству и исполнению решений. Так что их экстерриториальные привилегии остались прежними. В области коммуникаций дальнейшим вкладом в модернизацию Турции стало распространение печатного слова посредством газет, периодических изданий и книг. Все они подвергались строгой цензуре, часто вплоть до полного выхолащивания — «кастрированных газет» (как назвал их один из иностранных наблюдателей), не дававших никаких политически важных сообщений. Тем не менее они распространялись все шире. По всем неполитическим темам, таким как литература, наука и другие области знаний, новая читающая публика могла расширять свой кругозор.

В области финансов Османская империя теперь была более, чем когда-либо, отдана на милость Европы. На Берлинском конгрессе заинтересованные державы впервые столкнулись с проблемой дефолта по османским долгам. В официальном протоколе они предусмотрели создание в Стамбуле международной финансовой комиссии, призванной найти средства, допустимые при финансовой ситуации Порты, удовлетворить претензии держателей облигаций. Теперь, после потери османских территорий в Еворпе, возникла унизительная перспектива ограничения европейцами османского суверенитета у себя дома. Для Абдул Хамида это был весьма болезненный удар по гордости, с которым он поначалу никак не мог смириться. Но со временем, видя, что казна пуста, он признал необходимость смягчить европейских кредиторов и, сделав это, восстановить хотя бы частично престиж Турции за границей.

В 1881 году он издал Мухарремский декрет, которым, в полном согласии с европейскими держателями облигаций, учреждалось Управление османского государственного долга, во главе которого стоял совет. Управление состояло из османских и иностранных представителей и имело целью возобновление обслуживания долга. Декрет был так ловко составлен султаном, что в какой-то степени возобновлял добрую волю европейских стран по отношению к Турции, практически не ослабляя его суверенных прав. Этот орган, как было изначально предусмотрено в Берлине, не был официальной международной комиссией, в которую входили представители иностранных правительств. Это был более приемлемый для султана продукт двустороннего соглашения между Портой и ее кредиторами, полуофициальный по характеру, но согласованный обеими сторонами без дипломатического вмешательства.

Выработанные условия были благоприятны для османов: кредиторы списали долг наполовину, до немногим более ста миллионов фунтов стерлингов с процентной ставкой не более 4 процентов годовых, а обычно совсем низкой — в 1 процент. В свою очередь, казначейство уступало совету значительную часть ежегодных государственных доходов для выплаты процентов и погашения облигаций. Эти доходы включали поступления от соляной и табачной монополий, дань, выплачиваемую Болгарией и Восточной Румелией, финансовый излишек кипрского правительства и ряд косвенных налогов и десятин. Но любой излишек этих ежегодных доходов, остававшийся после выплаты процентов и погашения, должен был возвращаться турецкому казначейству. Совет по государственному долгу, хотя и возложил на Турцию тяжелое бремя, стал институтом, благодаря которому турки с их традиционным уважением к всевозможным институтам показали свою готовность упорядоченно и рационально рассчитываться с долгами. Только спустя сорок долгих и беспокойных лет османское правительство предприняло попытку освободиться от обязательств Мухарремского декрета Абдул Хамида.

Урегулирование долга Османской империи, по существу, означало, что впредь экономическое развитие страны будет финансироваться преимущественно европейскими инвесторами через Управление государственного долга. Турция стала быстро двигаться к процветанию, в основном к выгоде для иностранцев, но и для турок-мусульман тоже, в смысле увеличения занятости и расширения сферы услуг. Заброшенные сельскохозяйственные и природные ресурсы разрабатывались иностранными концессионерами. Государственный долг оживил производство шелка в Бурсе. Французский капитал разрабатывал угольные шахты Зонгулдака, что на берегу Черного моря. Выращивание табака стало монополией франко-австрийской компании, обеспечившей занятость десятков тысяч турок-мусульман от Ма кедонии до Леванта и Северной Анатолии. Но больше всего, благодаря импульсу, данному Управлением, империя стала открытой в результате масштабного строительства железных дорог, впервые начатого Абдул-Азизом. При Абдул Хамиде главные города империи были связаны между собой железными дорогами протяженностью в несколько тысяч миль, часто в местах, где почти не было других дорог, к выгоде расположенных там промышленных предприятий и прилегающих сельских районов. В 1888 году Турция впервые была соединена железной дорогой с Западной Европой. Прибытие первого поезда из Вены в Стамбул сопровождалось оркестром и всеобщим ликованием. Это был предшественник «Восточного экспресса».