Цикада и сверчок (сборник) - Ясунари Кавабата

его подумать о чистоте монастыря, оставленного монахами. Собаки и ребенок скрылись в сосновой роще. Над верхушками деревьев должна была бы находиться синяя ленточка моря, но теперь ее видно не было: два года прошло с тех пор, как он не был здесь, и сосны подросли. Со стороны этого невидимого моря с пугающей быстротой надвигались тучи.

Он хотел было уже вернуться в комнату, но тут послышалась танцевальная музыка. Настало время чая, но ни один из постояльцев не покинул свой номер. В холле уже зажгли электричество. Через окно он увидел одну-единственную вальсирующую пару. Управляющий гостиницей и старшая горничная… Платье было узко этой полноватой женщине. Танцевали они плохо.

Он покинул веранду, лег, подложив локоть под голову, и заснул. Открыв глаза, он услышал, как ветер метет по саду опавшие листья. Стеклянные двери скрипели. Приближался осенний тайфун.

«Как там этот чахоточный? Успела ли вернуться его жена?» – подумал он с беспокойством. Он хотел было уже позвонить им, но почувствовал, как откуда-то из самой глубины осени на него смотрят глаза. Он ощутил, как страстно и жарко он любит ее.

[1933]

Благополучные роды

С давних времен будущие роженицы надевают бандаж в «день собаки». Дело в том, что собачьи роды проходят намного легче, чем у людей. Сам я не раз помогал принимать собачьи роды. Новая жизнь – вещь хорошая. Каждый собачник прекрасно знает, что рождение щенят и первые месяцы их жизни доставляют истинное наслаждение. Но в прошлом году у меня было два трудных случая – пришлось изрядно помучиться. Речь идет о короткошерстном терьере и колли. В обоих случаях это были первые роды.

Третий щенок терьерихи задохнулся, так что ветеринару пришлось доставать четвертого щенка щипцами. Двух первых щенков и мать удалось спасти. С колли возникли еще более серьезные проблемы. Дело в том, что роды задерживались. Прошла неделя, десять дней – ничего. У собак это случается довольно редко. Я никак не мог заснуть, ожидая схваток каждую ночь. Я позвал двух ветеринаров и даже своего приятеля – акушера. Они устроили консилиум: есть ли надежда, что щенки родятся живыми, стоит ли делать операцию. Ну и так далее. В конце концов решили делать кесарево сечение. Мать перенесла операцию вроде бы хорошо, но умерла в ту же ночь. Семь щенков в ее утробе уже наполовину разложились.

Мой ущерб от неудачных родов составил более тысячи иен. Но это даже и не так важно. Колли была словно избалованная дочка. Она не отходила от меня, даже когда мне приходилось засиживаться за полночь за письменным столом – клала морду мне на колени. Она не оставляла меня в одиночестве даже в туалете. Поэтому с ее смертью мне сделалось как-то не по себе, и я съехал из своего дома в Сакураги. Это заставило меня подумать о том, что, несмотря на столь значительные достижения в акушерстве, с собачьими родами дело обстоит не так уж и хорошо.

Теперь предстояли вторые роды у терьерихи. Когда около одиннадцати вечера она стала разгребать солому в своем ящике, я сразу понял, что она разрешится от бремени нынешней ночью. Я как следует накормил ее овсянкой с яичным желтком и приготовил все необходмое: гигроскопическая вата, ножницы, струна, спирт… Ее ящик стоял рядом с моим рабочим столом. В эту ночь жена постелила себе рядом с ящиком и легла прямо в верхней одежде. Собака так привыкла, что жена всегда находится в поле ее зрения, что все равно не смогла бы успокоиться, если бы ее не было рядом.

Но вот наконец она вылезла из ящика и решительно подошла к жене. Стала крутиться вокруг, наступала на концы одеяла. Похоже, она решила рожать здесь. Жена спала и не замечала, что творится вокруг нее. Дыхание собаки становилось учащенней, постанывая, она крутилась на месте. Временами позевывала. На морде ее читалось удивление: уже поздно, пора спать, отчего же у меня так болит живот? Я пока что ничего не предпринимал, продолжая читать первый рассказ Тамба Фумио под названием «Форель».

Около трех ночи начались схватки. Я ощупал живот и решил, что пора отнести ее в ящик. Собака напряженно смотрела на меня снизу вверх. Тут у нее отошли воды, и она стала лизать дно ящика. Не прошло и нескольких минут, как первый щенок появился на свет. Было ровно четыре часа.

«Эй! Вставай скорее! Она рожает!»

Жена вскочила на ноги, при виде крови руки у нее задрожали. Щенок лежал в оболочке, похожей на сдавленную кишку или воздушный шарик. Такое зрелище мне было уже привычно. Я разрезал ножницами послед. Собака стала ожесточенно лизать его, потом попыталась разорвать зубами. Щенок был похож на вымокшего крысенка. Он открыл рот, зашевелился. Я отрезал ножницами пуповину. Вообще-то я намеревался использовать струну, но сейчас это показалось мне чересчур хлопотным. Главное здесь – не перепутать последовательность: сначала послед, потом пуповина. Потом завернул все это в гигроскопическую вату и выбросил. Считается, что иначе мать сожрет послед. На этот счет есть два мнения. Одни утверждают, что от этого портится желудок, другие – что прибывает молоко. Поскольку каждому щенку полагается послед, я решил, что дам матери съесть только один или два. Щенок между тем заметно оживился и даже попробовал ползать, как если бы какая-то мистическая сила исходила от языка матери, вылизывавшего его. Щенок стал искать сосок. Мать была занята тем, что ликвидировала языком последствия родов. Я стал помогать ей – обтер ватой щенка и ее саму.

«Ну что ж, по крайней мере, хоть один живой. И шерстка симпатичная. Только уж больно маленький», – сказал я с облегчением и отер кровь с рук. Жена склонилась над ящиком. Она сказала: «Хорошо, что маленький. Помнишь, как мы в прошлый раз с большими намучились? Наверное, щенков будет много. Я что-то боюсь его потрогать. По-моему, он никак не может найти, где молоко». Я перевернул щенка. Это была девочка.

Второй щенок родился чуть позже, без двадцати пять. Это был мальчик, он шел труднее и был больше. Щенок выглядел здоровым, шерсть на головке была белой, что сообщало ему какую-то невинность. Жена положила щенка за пазуху, согрела и обтерла. «Вот уже двое живых, не хуже, чем в прошлый раз», – ласково говорила она собаке.

Не прошло и десяти минут, как родился третий. Это был тоже мальчик, с черной маской на мордочке. Я дал послед матери. Обтер щенка, но он пополз в сторону матери и измазался снова. Головка у него была в крови. Жена