Гражданская война в Испании 1936-1939 - Бивор Энтони

16 февраля Коуэн имел встречу с Бестейро, еще через четыре дня – с Касадо. Последний встречался также с британским поверенным в делах Стивенсоном, предлагавшим британское посредничество для предотвращения репрессий, если Касадо добьется капитуляции центральной зоны или, если придется, для эвакуации республиканцев.

5 февраля к Касадо обратился подполковник Хосе Сентаньо, сообщивший, что с начала 1938 года является главой «Зеленой звезды», секретной организации мадридских националистов. Касадо попросил его получить из Бургоса условия, на которых Франко принял бы капитуляцию, и письмо – такое же, какого просил у Баррона. Франко лично продиктовал Баррону свои условия, и 15 февраля они через агентов SIPM были переданы в Мадрид.

Франко выставлял условия как победитель: республиканцы проиграли войну, всякое сопротивление – преступление. Националистическая Испания требовала безоговорочной капитуляции и предлагала прощение тем, кто был «вовлечен в бои обманным путем». Сложившим оружие будет сохранена жизнь, судить их будут в зависимости от поддержки, которую они смогут в будущем оказать «делу националистической Испании». Будут предоставлены возможности для безопасного ухода с испанской территории. За туманными обещаниями гуманного обращения в письме следовала завершающая неприкрытая угроза: «Промедление с капитуляцией и преступное бесполезное сопротивление нашему наступлению будет чревато тяжкой ответственностью, каковая наступит как следствие бессмысленно пролитой крови»[983].

Несмотря на свою крайнюю подозрительность, Негрин ничего не предпринял для предотвращения переворота – скорее всего, потому, что совершенно обессилел, а также полагал, что это избавит его от ответственности за окончательный крах[984]. Так или иначе, 2 марта Негрин вызвал к себе в Эльду Касадо и Матальяну. Там он рассказал им о своем намерении реорганизовать армейское командование. Высказав свои возражения, Касадо и Матальяна уехали, направившись прямо в Валенсию – предостеречь Менендеса и ускорить запланированный переворот.

Назавтра, 3 марта, Негрин опубликовал в «Diario Oficial» список повышенных в должности и вновь назначенных офицеров-коммунистов: Франсиско Галан стал командиром военно-морской базы в Картахене; Этельвино Вега – губернатором Аликанте; Леокадио Мендиола – военным комендантом Мурсии; Иносентио Курто – военным комендантом Альбасете. Модесто и Кордона он произвел в генералы, причем Кордон назначался генеральным секретарем Министерства обороны. Одновременно Миаха передвигался на символическую должность генерального инспектора, Матальяна становился начальником Генерального штаба, Касадо получал генеральские погоны.

Заговорщики не польстились на предложенные им подачки. Для них не было совпадением то, что коммунисты получали ключевые командные должности и контроль за Средиземноморским побережьем, откуда будет происходить эвакуация. Похоже, подтверждались их худшие страхи: коммунисты позаботятся о собственном бегстве и не дадут спастись своим недругам. Сообщение от 3 марта встревожило не только заговорщиков, но и Франко, хотя и по несколько иным причинам. Назначение коммунистов командующими Народной армией предвещало упорную борьбу до самого конца.

Вечером 4 марта, когда Франсиско Галан прибыл в Картахену принимать командование, во многих воинских частях и на флоте вспыхнул мятеж. За ужином предшественник Галана, генерал Бернал, сначала оказавший преемнику нормальный прием, заключил его под арест. Пятая колонна воспользовалась ситуацией и стала действовать заодно с офицерством, желавшим спастись в конце войны. Фалангисты и морские пехотинцы захватили береговые батареи в Лос-Долорес и радиостанцию, откуда стали призывать националистов оказать им помощь.

Возникла сумятица, смешались два бунта: республиканцев, захотевших мира, и тайных сторонников националистов. В разгар мятежа, в 11 часов утра 5 марта, пять бомбардировщиков «Савойя», прилетевших со стороны моря, начали бомбить военно-морскую базу и гавань, где стояли на якоре корабли республиканского флота. Адмирал Буиса, наблюдавший за событиями на улицах Картахены, пригрозил, что его корабли нанесут артиллерийский удар по портовым сооружениям, если не будет освобожден Галан и другие арестованные. Но еще до авианалета националистов мятежники захватили орудия береговых батарей. Это, а также опасность, что на помощь мятежникам придут военные корабли националистов, побудило адмирала приказать флоту выйти в открытое море. Галан, оказавшийся в возникшей неразберихе на свободе, сумел в последний момент подняться на борт одного из судов.

Легион «Кондор», узнав о происходящем, весь день 6 марта производил разведывательные полеты: его самолеты «Дорнье» искали республиканский флот. Суда в гавани Валенсии также подверглись нескольким бомбовым ударам. Однако бомбардировок самой Картахены не было: предполагалось, что войска националистов уже произвели высадку с моря, тогда как на самом деле они еще находились в пути[985].

На рассвете 7 марта прибыли по приказу Эрнандеса верные Негрину войска и коммунисты в виде 206-й бригады – они отбили радиостанцию, подавили бунт в городе и успели развернуть орудия береговых батарей против двух судов националистов с войсками, торопившихся на помощь восставшим. Команда первого из них, «Castillo de Olite», не заметила ничего опасного, и береговые батареи, открыв по нему огонь прямой наводкой, потопили его в считаные минуты. 1223 человека утонули, 700 были взяты в плен[986]. Но, несмотря на подавление выступления, республиканский флот не вернулся в порт. Франко обратился к Чиано со срочным требованием, чтобы итальянский флот и авиация преградили ему путь в Одессу, но Буиса плыл не туда: он взял курс на Бизерту, где моряки были интернированы французскими властями. Бегство оказалось тщетным: позже корабли были переданы националистам.

Тем временем на закате 5 марта полковник Касадо, отвергнув неоднократные призывы Негрина, собрал в подвале Министерства финансов членов Национального совета обороны. Он назначил самого себя временным председателем совета и советником по обороне; Хулиан Бестейро стал государственным советником, социалист Венсеслао Каррильо, отец Сантьяго Каррильо, – советником по внутренним делам. Остальными министрами стали левые республиканцы, умеренные социалисты и анархисты[987]. При назначениях присутствовал также Сиприано Мера – он привел в Мадрид одно из своих соединений, 70-ю дивизию, солдаты которой уже охраняли Министерство финансов, военного губернатора Мартинеса Кабреру и начальника СИМ Мадрида, примкнувшего к заговору.