Жюльетта. Том I - Маркиз Де Сад

Короче говоря, то, что называется любовью, — это всеголишь желание получить удовольствие: пока это желание существует, поклонениебесполезно, а когда вы его удовлетворили, поклонение бессмысленно. Об этом жеговорит и тот факт, что не уважение произошло от поклонения, а наоборот.Обратитесь к примерам, которые показывают, какое низкое положение занималиженщины в прошлом и занимают сегодня во многих странах, и вы увидите, если досих пор сомневаетесь, что метафизическое чувство любви никоим образом неявляется врожденным для человека, что это — плод его ошибочного мышления инеправильного поведения и что предмет, вызывающий это всюду презираемоечувство, не обладает необходимыми для этого атрибутами.

Это презрение настолько велико у хорватов, которые большеизвестны географам под именем «ушкоков» или «морлаков»[105],что они называют своих жен таким грубым и вульгарным словом, каким обозначаютскотину и которое я не буду здесь произносить, чтобы не оскорблять ваш слух.Они никогда не допускают их к себе в постель, женщины спят на голой земле и безжалоб и ропота исполняют все, что им приказывают; их жестоко избивают прималейшем признаке неповиновения. Их рабская доля остается неизменной снезапамятных времен и не улучшается, даже когда они рожают детей: роды частопроисходят в чистом поле, матери забирают своих вылупившихся отпрысков,обмывают их в ближайшем ручье, приносят домой, и все начинается сызнова. Причемпутешественники отмечают, что в этой стране дети намного здоровее и крепче, аженщины болеют реже, чем в других местах, — очевидно, Природа неохотнорасстается со своими правами, которые стремятся отобрать у нее некоторыенароды, подверженные деградации и ложной утонченности и унижающие наш пол,делая его равным противоположному, созданному Природой для нашего употребления.

В стране запорожских казаков женщины изгоняются из общества.Тех, что служат для деторождения, отсылают на острова, и по мере нужды мужчиныприезжают туда и пользуются ими без всякого чувства и самым беспорядочнымобразом, не разбирая ни возраста, ни внешности, ни родства: отец бросает семя вчрево дочери, брат делает беременной сестру, словом, единственным закономслужит принцип потребности.

Есть земли, где с женщинами во время менструации обращаютсякак с животными: их помещают за изгородь или в клетку и бросают им пищу сбезопасного расстояния как тиграм или медведям. И можете ли вы себепредставить, что эти народы способны испытывать такое чувство, как любовь кженщине?

В королевстве Лоанго[106] в Африкебеременных женщин третируют еще более жестоко: их сторонятся словно чего-тонечистого и отвратительного, в самом деле, можно ли вообразить нечто болееотталкивающее, нежели вид женщины, готовящейся стать матерью? Вообще, их надопоказывать поклонникам в голом виде, с огромным животом, похожими на чудовищнуюкарикатуру на человека.

После родов чернокожие обитатели другого африканскогокоролевства, кажется, оно называется Баррей, прекращают всяческие сношения сженщиной на четыре года и более.

Женщины в Мадуре[107], обращаясь к мужьям,употребляют цветистые, иносказательные выражения, свидетельствующие оглубочайшем почтении к своим повелителям.

Римляне и кельты обладали правом на жизнь и смерть своих жени часто убивали их. Это право предоставила нам Природа, пренебрегая им, мынарушаем и попираем ее законы.

Такое положение до сих пор сохраняется по всей Африке:женщина чувствует себя на седьмом небе от счастья, когда муж обращает на неевнимание.

В княжестве Жуида[108] все женщины глубоконесчастны, все подвергаются жестокому обращению точно так же, как и наложницы вкняжеском гареме, где распространены самоубийства, потому что властительникогда не начинает развлекаться с женщиной, пока не заставит ее претерпетьсамые жестокие муки и унижения.

Если мы заглянем в роскошные дворцы в Азии, мы увидим тамгордых деспотов, чьи желания являются законом; они требуют от прекраснейшихсозданий таких мерзких услуг, которые невозможно себе представить, и такимобразом низводят до самого униженного положения этих наглых богинь, возводимыхна пьедестал в нашей стране.

Китайцы относятся к женщинам с надменным презрением и дажепользуются ими, преодолевая отвращение, не говоря уже о том, что не выносят ихвида и присутствия.

Когда император Голконды[109] отправлялсяна прогулку, дюжина самых высоких и сильных девушек из его гарема, взобравшисьдруг на друга, образовывали нечто вроде двугорбого верблюда, а четверо самыхвыносливых служили его ногами. Его Величество садился в седло и погонял ихрысью. Можете сами представить, как вел себя монарх во дворце наслаждений, икаково было бы его изумление, если бы ему сказали, что эти создания, которыеслужат для того, чтобы подтирать ему зад, у нас в Европе являются объектамипоклонения.

Жители Московии брезговали есть мясо животных, убитыхженской рукой.

Да, будьте уверены, собратья, не для того Природа подариланам разум и силу, чтобы мы сгнили в оковах столь низменного чувства, каклюбовь. Слабый и лживый пол предназначен для удовлетворения наших желаний, и мысовершенно забываем о предназначении женщин, когда предоставляем им самую дажемалую независимость и позволяем им возвыситься над собой.

Мы иногда полагаем, будто нас делает счастливыми женскаяпривязанность, но это чувство всегда показное, и оно постоянно меняется взависимости от того, какую нужду испытывает в нас женщина и от степени страсти,которую мы в ней возбуждаем. Как только волосы наши начинают седеть или в нашихденежных делах обнаруживается упадок, то есть, как только она не может в полноймере утолять свои плотские желания, свою алчность или гордыню, она немедленнобросает нас и зачастую делается нашим заклятым врагом. В любом случае у нас нетболее жестоких недругов, чем женщины, даже те, кто искренне обожают нас. Еслиже мы обращаемся к ним, чтобы получить удовольствие, они начинают нас тиранить,если мы в чем-то обидим их, они тут же ищут случая отомстить, и всегда этокончается тем, что они приносят нам несчастье. Следовательно, из всехчеловеческих страстей любовь —> самая опасная, и надо принять все меры,чтобы защититься от нее.

Разве отчаяние любовника недостаточно свидетельствует о том,что любовь — есть безумие? Что только фатальная иллюзия заставила его наделитьстолькими прелестями существо, от которого он был без ума и которое превозносилдо небес? Нет ни одного порока, который не превратился бы в добродетель, ниодного недостатка, который не обратился бы в красоту. Все, что есть в нейсмешного, стало очарованием; но как только ураган страсти стихает, любовник,открыв глаза, может спокойно рассмотреть обожаемый предмет, и вот тогда онзаливается краской стыда перед своей глупейшей ошибкой и зарекается впредьпопадаться в эту западню.