Книги крови. Запретное - Клайв Баркер

В умелых руках топор на своем пути нанес множество ран, и это отбросило нападавших вниз по ступеням: кого – с отрубленными конечностями, кого – с расквашенными мордами. Но крови не было. Из разрубленного брюха одного посыпались тысячами яйца, из пробитой головы другого клубком вывалились угри и, взлетев к потолку, прилепились к нему белыми губами. В схватке Гарри потерял из виду того, к кому бросился на помощь. И, конечно, забыл про него, пока вновь не услышал шаги «парового молота» и не припомнил вдруг, с каким лицом проговорил Валентин имя этого существа. Кажется, он тогда сказал «Рапари»?

И в ту секунду, когда в памяти слово обрело форму, показался сам Рапари. Ничем он не напоминал своих приятелей: не было у него ни крыльев, ни гривы, ни суетливости. И едва ли он обладал плотью – словно вышедшей из-под молота умелого кузнеца, этой кованой машине требовалась лишь неимоверная злоба для того, чтобы работал ее механизм.

При его появлении «оркестранты» отступили, оставив Гарри у верхних ступеней посреди яичной россыпи. Восхождение Рапари было неспешным, полудюжина его промасленных искусно изготовленных конечностей была способна пробуравить стены лестничной клетки, чтобы проложить себе путь. Он двигался, как инвалид на костылях, выбрасывая перед собой лапы и затем перенося на них вес туловища, но не было ни ущербности в грохотанье его тела, ни признака боли в белом глазу на серпообразной голове.

Гарри думал, что ему знакомо отчаяние, но оказалось, это не так – пепел отчаяния высушил горло лишь сейчас. Похоже, окно за спиной оставалось единственным выходом. Окно – и гостеприимная мостовая. Он бросил топор и попятился.

Валентин оставался в коридоре. Он не погиб, как полагал Гарри: весь израненный, демон стоял на коленях, склонившись над телом Сванна. Наверняка просил прощения у мертвого господина, подумал Д’Амур. Нет, Валентин был занят совсем другим: чиркнув зажигалкой, он поджег бумагу. Затем, бормоча под нос какую-то свою молитву, поднес огонек ко рту чародея. Оригами-цветок схватился пламенем – его необычайно яркие язычки необычайно живо разбежались по лицу и туловищу Сванна. Валентин рывком поднялся на ноги, отсветы пламени полировали рубцы на его теле. Когда началась кремация, он нашел в себе силы склонить в почтении голову, а затем повалился навзничь и больше уже не шевелился. Гарри смотрел, как набирал силу огонь. Скорее всего, Валентин успел облить тело покойного бензином или чем-то схожим, поскольку пламя порой резко подхватывалось, становясь желто-зеленым.

И тут Д’Амура схватили за ногу. Опустив глаза, он увидел демона с телом цвета спелой малины, с нескрываемым аппетитом тянущегося к нему. Длиннющий язык обвился вокруг голени Гарри, а пасть нацелилась на пах. Нападение заставило позабыть и о кремации, и о Рапари. Гарри нагнулся, чтобы руками оторвать от ноги язык, но тот оказался гладким – не ухватить. Пошатнувшись, Гарри попятился, а демон, обнимая уже обе ноги, стал карабкаться вверх по его телу.

Борьба увлекла их на пол, и оба откатились по коридору от ступеней. Схватка была далека от неравной – отвращение Д’Амура равнялось по силе энтузиазму демона. Прижатый к полу, Гарри вдруг вспомнил о Рапари: его приближение отдавалось гулом и вибрацией в досках пола и стенах.

Между тем машина достигла верхних ступеней и медленно повернула голову в сторону погребального костра. Даже на расстоянии Гарри видел и понимал, что отчаянные попытки Валентина уничтожить тело своего господина оказались тщетными. Огонь только-только начал пожирать Сванна.

Засмотревшись на Рапари, Гарри позабыл о своем интимном оппоненте, и тот умудрился запустить кончик щупальца ему в рот. Горло тут же наполнилось какой-то жидкой гадостью, Гарри начал задыхаться. Широко раскрыв рот, он со всей силы прикусил конечность, перерубив ее зубами. Демон не закричал, но брызнул в воздух струями едких экскрементов из тянувшихся вдоль спины пор и отвалился. Выплюнув вслед уползавшему гаду кусочек его плоти, Гарри обернулся к костру.

То, что он увидел, заставило его позабыть обо всем на свете.

Сванн поднялся на ноги.

С головы до ног – он горел. Волосы, одежда, кожа. Каждая клеточка его тела светилась пламенем, а он стоял и, подняв руки, приветствовал аудиторию.

Рапари прекратил наступление и, не дойдя пару ярдов до Сванна, замер, словно зачарованный ошеломляющим трюком.

С лестницы в коридор начал выплывать еще один силуэт. Баттерфилд – с наспех замотанной культей; сбоку скособоченное туловище адвоката поддерживал демон.

– Сбей пламя, – приказал адвокат Рапари. – Это несложно.

Кованый даже не пошевелился.

– Вперед! Это всего лишь фокус. Да он сдох, черт тебя дери! Он просто вызвал духа.

– Врешь, – сказал Гарри.

Баттерфилд посмотрел в его сторону. Адвокат и прежде казался квелым, теперь же настолько побледнел, что дальнейшее его существование было явно под вопросом.

– А ты-то откуда знаешь?

– Это не вызов духа, – сказал Гарри. – Это магия!

Сванн будто услышал последнее слово. Затрепетав, его веки поднялись, он медленно потянулся рукой к внутреннему карману пиджака и плавным показным движением выудил оттуда носовой платок. Новехонький. И тоже горящий. Как только Сванн встряхнул им, из складок платка выпорхнул рой крошечных пташек, зажужжав крылышками. Ловкость рук мага будто околдовала Рапари: его глаз проследил за полетом иллюзорных птиц, поднявшихся к потолку и там растворившихся в воздухе, – и в это мгновение Сванн сделал шаг вперед и заключил машину в объятия.

Огонь тут же охватил Рапари, змейками разбежавшись по суставчатым конечностям. Кованый попытался высвободиться из объятий Сванна, но безуспешно: тот прильнул к Рапари, словно к блудному сыну, и не отпускал до тех пор, пока иссушенная огнем тварь не зачахла. Как только началось разрушение, Гарри показалось, что огонь сожрал Рапари моментально, в какие-то секунды, но до конца уверен не был. Время – как в мгновения самых эффектных номеров иллюзиониста – остановилось. На сколько? На минуту? Две? Пять? Гарри никогда не узнает. Да в тот момент он и не пытался анализировать. Неверие – удел трусов, а сомнение и нерешительность – верный способ сломать тебе хребет. Он довольствовался тем, что видел, – не постигая, жив Сванн или мертв; не постигая, реальны или призрачны птицы, огонь, коридор, да и сам он, Гарри Д’Амур.

Рапари рассыпался в прах. Гарри поднялся на ноги. Сванн все еще стоял, но прощальное представление было окончено.

Фиаско Рапари подорвало мужество всей орды: демоны схлынули вниз, бросив Баттерфилда на верхних ступенях в одиночестве.

– Такое не забывается и не прощается, – сказал адвокат Д’Амуру. – Отныне не будет тебе покоя. Ни днем, ни ночью. Я твой враг.

– К вашим услугам… – ответил Гарри.

Он оглянулся на Сванна, даря Баттерфилду отступление. Маг снова улегся на пол: глаза закрыты, руки скрещены на груди – будто и не поднимался вовсе. И только теперь огонь начал показывать зубы. Кожа Сванна стала вздуваться пузырями, одежда – дымиться, тлеть и расползаться. Много времени потребовалось огню, чтобы справиться с телом, но в конце концов он обратил человека в пепел.