Тайный посол. Том 2 - Владимир Малик

– А кадуны?

– Кадуны-эфенди вместе со своими детьми – принцами и принцессами – постоянно живут в гареме, враждуя между собой и воспитывая сыновей – шах-заде – в лютой ненависти к сыновьям других кадун. Когда шах-заде подрастают, они становятся смертельными врагами, и тот из них, кому удается захватить престол, беспощадно уничтожает своих братьев-соперников или же кидает их в сырые казематы Семибашенного замка…

– Страшную картину нарисовал ты, Ненко. Выходит, что султанский сераль – настоящая тюрьма для многих сотен людей? Но для чего ты мне все это рассказываешь?

Ненко печально взглянул на друга.

– Пойми, Арсен, нужно смотреть правде в глаза. Через несколько часов Златка попадет в сераль, и ее упрячут в гарем. Я хочу, чтобы ты знал, что такое султанский гарем, и не падал духом. У вас есть пословица: не так страшен черт, как его малюют… Я слышал ее от тебя…

– Что ты имеешь в виду?

– А то, что когда Златка окажется в султанском гареме, то и тогда у нас останется надежда на ее освобождение. Даже большая, чем сейчас… В гареме постоянно живет не менее двух тысяч людей – рабынь, служанок, аляибр – то есть молоденьких невольниц, гнезд, ирбалей, кадун, принцесс крови, малолетних принцев крови, евнухов… Кого там только нет! Под видом возчиков, которые доставляют все необходимое для кухни, дровосеков, трубочистов, золотарей, вывозящих нечистоты, лекарей, ворожей в гарем не так уж и трудно проникнуть. Да и султанские жены и невольницы не сидят там безвылазно. Время от времени их выпускают под присмотром слуг-батаджи, – которых, понятно, можно и подкупить, – в город, где они развлекаются, посещая базары, наблюдая свадебные и похоронные процессии, покупают себе обновки и сладости. Нередко флиртуют с молодыми людьми, особенно с янычарскими чорбаджиями…

– Не может быть! – удивился Арсен. – Я был уверен, что евнухи им и шагу ступить не дают из гарема.

– И все же это так! Когда я обучался в военной школе, то сам не раз встречался с девушками из султанского гарема.

– Твои слова – нож для моего сердца! – с мукой в голосе воскликнул Арсен. – Лучше нам со Златкой погибнуть вместе, чем ей испытать такое!

Ненко обнял Арсена за плечи, привлек к себе.

– Держись, друг! Не все потеряно! Положись на меня – я хорошо знаю Стамбул и султанский сераль. А если погибать, то погибнем все трое! Неужели ты думаешь, что я оставлю сестру и тебя в беде? Но завтра мы выполним поручение Кара-Мустафы, другого выхода у нас нет.

– Нужно устранить его!

– Я согласен с тобой. Но сделаем это руками других…

– Как?

– Это моя забота. А сейчас хотя бы часок отдохнем, ибо завтра, вернее уже сегодня, нас ждут немалые испытания…

Галера мягко пристала к каменному причалу. Первыми на берег ступили чауши, за ними, в окружении четырех капуджи, – Златка. Потом сошел Мурад-ага во главе целого отряда своих людей, которые несли и охраняли зеленый сундук с драгоценностями великого визиря.

Их встретили, предупрежденные посланцем Мурад-аги, четыре чауша султана и по каменным ступеням проводили к громаднейшему беломраморному дворцу – султанскому сералю, утопавшему в зелени великолепного приморского парка.

Ненко тихонько объяснял Арсену:

– Слева – мобейн, или селямлик, где живет султан. Справа – гарем. Между ними, посредине, где виднеется лестница, ведущая к парадной двери, – зал для приемов. За ним – коридоры, соединяющие оба крыла сераля…

Их привели в небольшой зал. Здесь было пусто.

– Сейчас мы увидим самого султана, сообщим ему «приятную» новость, – шепнул Ненко. – Слава Аллаху, что прошли времена, когда за такие вести чаушам отрубали головы!

Батаджи-нубийцы распахнули высокие двери, и султанский чауш-паша дал знак следовать за ним.

Ненко и Арсен, переступив порог, упали на колени и, непрестанно кланяясь, поползли к позолоченному трону, на котором восседал Магомет IV.

Вдоль стен стояли высшие сановники Порты – шейх-уль-ислам, визири, главный привратник «дверей счастья» – первый евнух, имперский казначей, главный интендант, первый цирюльник и другие лица из ближайшего окружения султана.

За чаушами ввели Златку, наряженную в роскошные одежды с большим, как и было принято, декольте, с непокрытой головой и без вуали на лице – ведь она была невольпица-гяурка, на которую не распространялись требования Корана.

Потом Мурад-ага со своими капуджи внесли сундук и поставили его посреди зала.

Султан, не шелохнувшись, следил за всеми приготовлениями. Его полное, слегка желтоватое лицо, обрамленное черной бородой, было непроницаемо.

Когда капуджи, принесшие сундук, кланяясь, попятились к дверям, Магомет взглянул на Мурад-агу, распластавшегося на блестевшем полу, и спросил:

– Ты что за человек?

– Капуджи-ага великого визиря, о падишах всего мира, – пролепетал в страхе Мурад-ага, приподняв голову.

– Ты не нужен здесь!

Мурад-ага, не поднимаясь, пополз к дверям так быстро, будто был не человеком, а ящерицей.

Наконец Магомет посмотрел на чаушей.

– Говорите, с чем прибыли! – Голос его был ледяным: он уже знал о поражении войска.

Ненко сделал несколько шагов, упал на колени и протянул свиток Кара-Мустафы. Чауш-паша передал его султану, а тот – одному из визирей, стоявших у трона.

– Читай! – приказал коротко.

В могильной тишине падали, как каменные глыбы, слова, которыми великий визирь оправдывался перед султаном за страшное поражение.

Чем дальше, тем больше хмурились лица членов дивана, а Магомет в бессильном гневе кусал губы. Из письма следовало, что это не просто поражение, отступление, как утверждали слухи, а разгром, позорное бегство, потеря половины войска и большей части обоза!

Услышать такое ни султан, ни члены дивана не ожидали.

Напоминание о преданности, безмерной любви к падишаху всего мира, тени Бога на земле, проявлением чего были присланные в подарок красавица-полонянка и сто австрийских пленных девушек из знатных семей, а также золото и другие драгоценности на несколько миллионов динаров, вызвало у султана и визирей недобрые пренебрежительные усмешки.

А когда был прочитан список казненных пашей, виднейших полководцев империи, по залу прокатился грозный гул. Несмотря на присутствие султана, члены дивана не могли сдержать своего негодования.

Магомет побагровел. Злобой блеснули его глаза. Он вскочил, топнул ногой и, воздев руки, воскликнул:

– О Аллах! Ты наказал этого человека, помутив его разум! Но наказал недостаточно! Его ждет еще и суд земной! – Он обратился к членам дивана: – Как ответить на это письмо Мустафе-паше, достойные визири?