Нити судьбы - Мария Дуэньяс

О жизни в Испании после Второй мировой войны и людях, упомянутых в этой истории, можно прочитать в книгах по истории, узнать в архивах и отделах периодики в библиотеках. Однако я предпочитаю сама рассказать, если кому-то интересно, о том, что с нами стало. Я попытаюсь сделать это хорошо — ведь в этом и состояла моя работа: комбинировать части и гармонично соединять детали.

Я начну с Бейгбедера — вероятно, наименее удачливого из всех персонажей этой истории. Мне стало известно, что, выйдя из-под ареста в Ронде, он несколько раз бывал в Мадриде и даже поселился там на несколько месяцев. Поддерживая постоянные контакты с английским и американским посольствами, он предложил им множество планов, одни из которых были здравыми, другие же — совершенно экстравагантными. Сам Бейгбедер рассказывал, что на его жизнь было совершено два покушения, хотя, как это ни парадоксально, утверждал, будто сохранил тесные контакты с некоторыми представителями власти. Старые друзья принимали его любезно, некоторые — с настоящим радушием. Кое-кто, правда, избегал его, не желая иметь ничего общего с низвергнутым министром.

В Испании того времени, где все известия быстро передавались из уст в уста, вскоре прошел слух, что для Бейгбедера наконец нашлось новое назначение. Хотя считалось, что его карьера окончательно и бесповоротно завершена, в 1943 году, с первыми сомнениями в победе немцев, Франко — вопреки всем прогнозам и с огромной секретностью — вновь к нему обратился. Не дав официального поста, он в мгновение ока произвел его в генералы и, наделив властью полномочного министра, возложил на него довольно туманную миссию, которую следовало осуществить в Вашингтоне. С того момента как Каудильо поручил ему это задание и до отъезда из Испании прошел не один месяц. От кого-то я слышала, что, как ни странно, сам Бейгбедер просил американское посольство как можно дольше не давать ему визу: он подозревал, что единственной целью Франко было навсегда отослать его из Испании.

О деятельности Бейгбедера в Америке толком ничего не известно, и об этом ходили разные слухи. По некоторым из них генералиссимус отправил его восстанавливать отношения, наводить мосты и убеждать американцев в абсолютной нейтральности Испании в войне, словно никогда не фотографировался вместе с сидящим во главе стола фюрером. Другая молва, тоже заслуживавшая доверия, утверждала, что миссия Бейгбедера скорее военная, чем чисто дипломатическая: он должен был обсудить будущее Северной Африки как бывший верховный комиссар и большой знаток марокканских реалий. Кое-кто утверждал также, что экс-министр отправился в североамериканскую столицу, чтобы договориться с правительством Соединенных Штатов о создании движения «Свободная Испания», подобного «Свободной Франции», в случае вступления немцев на Пиренейский полуостров. Кроме того, по одной из версий, сразу же по прибытии в Америку Бейгбедер заявил, что не желает больше иметь никаких отношений с франкистской Испанией, и занялся поиском сторонников восстановления монархии. Раздавались также горячечные голоса, утверждавшие, будто он отправился в Америку, желая предаться распутной жизни, полной разнузданного порока. В чем бы ни состояла возложенная на бывшего министра миссия, Каудильо остался недоволен тем, как она была реализована: спустя годы он публично называл Бейгбедера жалким дегенератом, только и умеющим клянчить деньги.

В общем, никто так и не узнал точно, что он делал в Вашингтоне. Достоверно известно лишь, что его пребывание там продлилось до конца мировой войны. По дороге в Штаты он заехал в Лиссабон, где наконец снова встретился с Розалиндой. К тому моменту они не виделись уже два с половиной года. Они провели вместе неделю, и все это время Бейгбедер убеждал ее отправиться с ним в Америку. Ему это не удалось — не знаю почему. Розалинда оправдывала свое решение тем, что они не женаты и это могло бросить тень на репутацию Хуана Луиса среди американской дипломатической элиты. Я не поверила ей, и, думаю, Бейгбедер тоже: если она пренебрегла общественным мнением в строгой послевоенной Испании, что мешало ей сделать это по другую сторону Атлантики? Как бы то ни было, Розалинда так и не объяснила настоящих причин столь неожиданного решения.

После своего возвращения в Испанию в 1945 году Бейгбедер примкнул к группе генералов, в течение многих лет безуспешно планировавших свержение Франко: Аранда, Кинделан, Давила, Оргас, Варела. Он контактировал с доном Хуаном де Бурбоном и участвовал во множестве заговоров, безрезультатных и отчасти плачевных — как тот, который возглавил генерал Аранда, вынужденный просить убежища в американском посольстве и создавший монархическое правительство в изгнании. В результате некоторые из его соратников обвинили Бейгбедера в предательстве — якобы он донес о готовящемся заговоре в Эль-Пардо. Ни один план по свержению режима не увенчался успехом, и большинство заговорщиков поплатились за это арестом, высылкой или отставкой. Впоследствии мне доводилось слышать, что эти генералы получали во время Второй мировой войны миллионы песет от английского правительства через финансиста Хуана Марча и из рук Хиллгарта — за то, чтобы воздействовать на Каудильо и удержать Испанию от вступления в войну на стороне Оси. Не знаю, правда это или нет; не исключено, что некоторые из них действительно принимали деньги — возможно, распределяя их между немногими. Однако Бейгбедер, конечно же, ничего не получал и закончил свои дни «образцово бедным», как сказал о нем Дионисио Ридруэхо.

До меня также доходили слухи о его любовных приключениях, романах с французской журналисткой, фалангисткой, американской шпионкой, мадридской писательницей и дочерью генерала. Любовь Бейгбедера к женщинам не являлась секретом: он поддавался женским чарам с удивительной легкостью и влюблялся с пылкостью кадета — я видела это своими глазами в случае с Розалиндой, и, наверное, в его жизни было множество подобных историй. Но то, что он был развратником и его порочная невоздержанность стала причиной краха карьеры, по моему мнению, абсолютно не соответствует действительности.

С возвращением Бейгбедера в Испанию его жизнь начала постепенно скатываться по наклонной плоскости. До отъезда в Вашингтон он снимал квартиру на улице Клаудио Коэльо, по приезде поселился в гостинице «Париж» на улице Алкала, потом жил некоторое время в доме сестры и закончил свои дни в пансионе. Несмотря на занимаемые посты, он ничего не скопил за свою жизнь и умер, имея в шкафу лишь пару выношенных костюмов, три комплекта старой марокканской формы и одну джеллабу. И еще — несколько сотен испещренных мелким почерком листов, на которых писал свои мемуары. В них он остановился на трагическом событии у Барранко-дель-Лобо[87], не успев дойти даже до начала гражданской войны.

Бейгбедер долгие годы ждал, чтобы baraka, удача, вновь вернулась к нему. Он питал иллюзии, что в один прекрасный день ему вновь предложат какой-нибудь пост — доверят миссию, которая снова наполнит его жизнь движением и активностью. Однако ничего подобного не происходило, и со времени возвращения из Соединенных Штатов в его послужном списке значилось: «В распоряжении господина министра обороны», — что на военном жаргоне означало «быть не у дел». Бейгбедер никого уже не интересовал, никому не был нужен; в конце концов у него не осталось сил, чтобы что-либо изменить, и его ум, некогда блестящий, начал подводить его. Он вышел в запас в апреле 1950 года; его старый марокканский друг Булайкс Баэса предложил ему работу, скрасившую его жизнь в последние годы, — скромную административную должность в строительной фирме в Мадриде. Умер Бейгбедер в июне 1957-го, и каменная плита на кладбище Сакраменталь-де-Сан-Хусто стала итогом шестидесяти девяти лет бурной жизни. Его бумаги лежали, никому не нужные, в пансионе Томасы, и несколько месяцев спустя их забрал оттуда его старый знакомый из Тетуана в обмен на оплату оставшегося непогашенным счета на несколько тысяч песет. Этот личный архив до сих пор находится в надежных руках человека, знавшего Бейгбедера в период его жизни в благодатном Марокко.