Корпоративное бессознательное - Александр Андронин

Он сильнее потянул Морин к себе. По крыше прошёл слабый порыв ветра. Морин часто заморгала, перекинула ноги через перила и встала рядом с Кеортом.

– И что теперь? – спросила она.

– Надо уходить. Скоро сюда вернётся Артон, и он будет не один. Крон хочет взять этот аванпост. Они распотрошат его как гиены, и лучше нам быть подальше отсюда, когда они придут.

– Думаешь, он до них дойдёт? Он ведь ранен…

– Он дойдёт, – ответил Кеорт. Медленно, мучительно, но дойдёт. – Я уверен.

– Куда мы полетим?

– В Плутос, – подумав, сказал он. – Я не знаю более безопасного места для тебя.

– А для тебя?

Морин собиралась что-то сказать, но он не дал.

– Пойдём. У нас ещё есть время, но совсем немного. Надо собраться, погрузить всё в бот.

– Да, – она вдруг стала собранной, деловито направилась к лестнице. Будто её нужно было всего-то, чтобы кто-нибудь её простил. – Нужно ещё перенести Эйди…

– Перенести?

– Надо забрать её с собой, – она остановилась, посмотрела не него, не понимая. – Ты же не оставишь её здесь?

Он представил, как они вдвоём улетают, а тело Эйди остаётся на полу в комнате. Как она гниёт вместе со всеми в этой крепости.

– Ты права. Не оставлю.

– Тогда пойдём собираться. Ты сможешь поднять бот? Ты умеешь им управлять?

– На моей памяти это будет первый раз.

Она стала очень похожа на ту, какой он её помнил, какой она была в тех, земных воспоминаниях. Пусть никогда не будет ясно до конца, настоящие ли это воспоминания, или внедрённые в процессе очередной подготовки, или просто лицо Морин встало на место забытого лица жены, потому что его нужно было чем-то заполнить.

Никак не получится определить, какое воспоминание настоящее. Всегда придётся метаться между предположениями, между бесконечными «а что, если на самом деле…», и не понимать, где настоящая память, а где – наслоение вариантов биографий и трансформировавшиеся образы.

«Многовариантная интерпретация событий, мест, действующих лиц. Я действительно верно понимаю всё, что произошло со мной за последние недели?»

Есть только одно место, где можно найти ответы.

– Идём, – сказал Кеорт. – У меня есть незаконченное дело.

На могилах поселкового кладбища не было ни надгробий, ни табличек с именами – просто группы просевших холмиков, заросших густой пожелтевшей травой, и длинный ряд свежих могил. Кеорт и Морин только что добавили к ним ещё одну.

Оба молча смотрели на прямоугольник свежей земли длиной в рост человека. Никак не получалось поверить, что Эйди теперь там.

Кеорт положил лопату, вынул из кармана рукоятку сломанного ножа и уложил его в голове могилы. Морин опустила рядом с рукоятью наполовину сточенный карандаш. Бережно провела ладонью по земле, будто погладила кого-то.

В другой руке у неё был истрёпанный органайзер – альбом Эйди. Кеорт ждал, что Морин и его положит на могилу, но она обеими руками прижала альбом к груди.

– Покажи, – он протянул руку.

Морин чуть поколебалась, потом отдала ему тетрадь. Кеорт некоторое время листал жёсткие от слоёв карандашных штрихов страницы.

Заброшенная станция связи. Равнина, гряда высоких холмов. Поля у посёлка. Широкая река – чистая, залитая солнцем, без торчащих из неё спин и голов.

Последним был незавершённый набросок: скалистый морской берег, две человеческие фигуры на краю. Всё лишь общими контурами, очертания приходилось угадывать. Чем дольше Кеорт смотрел на набросок, тем больше ему казалось, что карандашные линии закручиваются в спираль вокруг двух фигур на берегу, что берег, небо и море рассыпаются на составляющие и включаются в этот вселенский водоворот.

Он отвёл взгляд от альбома. Кладбище, желтоватая трава, свежая земля показались зыбкими, эфемерными, они дрожали и плыли как мираж. Он помотал головой, и окружающий мир пришёл в норму.

«Надо поспать. Правда, не сейчас. Сначала нужно подготовиться».

– Нужно будет сделать надгробие. – Морин наконец нарушила тишину. – Красивое. Надо придумать что-то красивое.

– Я сделаю, – сказал Кеорт. – Потом.

Он посмотрел на горизонт, на северо-запад.

– Ты слишком слаб. – Морин покачала головой. – Тебе нужно лежать. Ты еле на ногах держишься.

– Сначала дело.

Она задумалась.

– Как ты собираешься справиться со всеми? Сколько их там, в этом Центре? Десять, двадцать? Тридцать?

– Я не знаю, сколько их.

– Подожди. Побудь здесь. Наберись сил.

– Я уже об этом подумал. Мы забрали из крепости кое-какие медикаменты, а в отеле их ещё больше. Я найду то, что поможет мне продержаться.

– Химия придаст тебе сил только на время. Очень ненадолго.

– Мне этого хватит.

Кеорт посмотрел на поля, на лес, на тронутую желтизной листву. Холодный порыв ветра пронёс над травой бурые ломкие листья.

– Ты хочешь лететь туда, чтобы найти своё досье? Чтобы найти там своего ментора? – Она невесело усмехнулась. – Или ты наш спаситель, убережёшь нас всех от тотальной промывки мозгов?

– Я полечу туда, потому что мне так надо. Я не могу не полететь – там решение всех моих проблем и ответы на все вопросы. А насчёт спасителя – это уже чересчур.

Ветер толкнул Кеорта в спину. Он поднял с земли лопату, повернулся и пошёл в сторону посёлка.

В посёлке появилось много нового. На улицах встречались люди в терракотовой форме блока безопасности. На одном широкие штаны, настолько большие, что худые ноги торчали из подвёрнутых штанин, как две палки. На другом куртка с плохо отстиранными пятнами крови. Лица у обоих были покрыты слоями рабочего загара, руки в несмывающейся грязи. Ещё двое, обливаясь потом, несли по дороге от отеля бильярдный стол. Поглощённые Плутосом элементы отеля выглядели как нечто чужеродное.

Настоящих безопасников он так и не увидел. Ни одного.

Ему повстречались дети – стайка мальчишек и девчонок не старше десяти лет. Они смотрели на него с опаской, с уважением и восхищением сразу – такое выражение можно уловить у детей, глядящих на знаменитость. Кеорт улыбнулся им через силу и ускорил шаг, но они хвостом вились за ним, перешёптываясь и толкая друг друга в бока.

Один, видимо, самый смелый, забежал перед Кеортом и выпалил ему в лицо:

– А вы тот самый? Один из героев посёлка?

Правильно было бы кивнуть, но у Кеорта не получилось.

– Никакой я не герой, – сказал он.

– Вы же защищали нас от некорпоратов.