Пришествие необычайного - Василий Головачев

– Не трогай меня! Я не хочу с тобой разговаривать!

– А ты пожалуйся отцу, – засмеялся длинноволосый. – Посмотрим, что он скажет.

Девушка закусила губку, бросила вокруг слепой взгляд человека, обреченного слушать собеседника, опустила голову. Видимо, она знала, что жаловаться отцу бесполезно. К тому же было неясно, кем является для нее самоуверенный молодой человек с длинными волосами и неприятными нагловатыми маслеными глазами.

– Идем домой? – предложил длинноволосый.

– Не хочу, – сжала зубы его спутница.

Лицо парня на мгновение стало злым.

– Идем, я сказал! – прошипел он. – Не забывай, что мы помолвлены, и ты будешь делать то, что я велю, поняла?

Девушка снова оглянулась вокруг. Владиславу был знаком этот отчаянный молчаливый призыв – мольба о помощи, неприцельно брошенная в никуда и как пуля попавшая в цель! Целью же оказался Тарасов, подспудно готовый завладеть вниманием незнакомки.

Подошел к молодой паре. Сказал предельно вежливо, ловя боковым зрением встрепенувшихся атлетов в желтоватых костюмах:

– Прошу прощения, сударыня, я все слышал. Одно ваше слово – и я избавлю вас от этого надоедливого хамоватого кавалера.

В широко распахнувшихся глазах девушки сквозь тоску проглянуло изумление и радостное недоверие. Но тут же сменилось обреченностью.

– Спасибо, не надо.

– Ты чего, козел?! – опомнился спутник незнакомки. – Совсем оборзел?!

– Как знаете, – кивнул Тарасов и сделал одно мгновенное движение, почти незаметное со стороны, точно попав пальцем в нервный узел над верхней губой парня, начавшего угрожающе надвигаться на Владислава.

Парень застыл столбом, бессмысленно вытаращив глаза и потеряв дар речи.

Тарасов отошел и принялся неторопливо разглядывать очередные подводные «чудеса», одновременно удерживая в поле зрения всех спутников девушки. Они ничего не поняли, хотя и заговорили меж собой, кидая озадаченные взгляды на возмутителя спокойствия. Зато поняла девушка, которую они не то опекали, не то охраняли, не то содержали под стражей. Она посмотрела на своего кавалера, перевела взгляд на Тарасова, и в глазах ее зажглись искорки любопытства и удивления. Впрочем, ненадолго. Ее спутник очнулся, что-то сказал обступившим его приятелям, а может быть, подчиненным, и те одновременно оглянулись на оставшегося невозмутимым Владислава. Затем он, потирая губу, бросил что-то резкое спутнице, так что она возмущенно и беспомощно посмотрела на него, покраснела, и свет в ее глазах погас.

– Послушай, ты… – прошипел длинноволосый, подходя к Тарасову. – Я же тебя…

– Милейший, – перебил его Владислав ровным голосом, не глядя на него, – еще раз оскорбишь даму словом или действием в моем присутствии, я тебе вобью язык в глотку. Же не компран? Донт андестенд? Или повторить?

Все замерли.

– Что ты сказал?! – обрел дар речи длинноволосый. – А ну, повтори!

Владислав посмотрел на него снизу вверх, усмехнулся.

– Я не то еще сказал бы. Про себя поберегу.

– Чего?!

– Да ты, оказывается, туговат на ухо. Был такой поэт, Твардовский, это его стихи. Вопросы еще есть?

– Ну, ты сам напросился! – Длинноволосый попытался ударить Тарасова в лицо, но кто-то вдруг дернул его за руку, и он промахнулся, оглядываясь: сзади стояла его собеседница, гневно хмуря брови.

– Геннадий, сейчас же прекрати!

– Да пошла ты на… – договорить он не успел.

Тарасов без замаха ткнул пальцем ему под кадык, и Геннадий онемел, захлебнулся собственной слюной, схватился за горло, скорчился, опускаясь на четвереньки. Прием этот назывался «шарик для гольфа» и входил в арсенал приемов смертельного касания, известный далеко не всем мастерам рукопашного боя. Заметить движение Тарасова никто не сумел, с такой быстротой оно было сделано.

– Он, наверное, что-то съел, – сказал Владислав озабоченно. – Вызовите врача на всякий случай, не помер бы.

Растерянные приятели Геннадия захлопотали вокруг босса, пытаясь привести его в чувство.

Владислав поймал удивленно-вопросительный взгляд незнакомки, виновато пожал плечами.

– Извините, пожалуйста. Так получилось, не сдержался. Однако я посоветовал бы вам сменить компанию. Скучноватая она какая-то.

Несколько секунд девушка смотрела на него невидящим взглядом, потом словно что-то вспомнила, повернулась к нему спиной и направилась к выходу из аквариума. Тарасов с сожалением вздохнул, понимая, что шанс познакомиться упущен. В поведении красивой незнакомки крылась какая-то загадка, и было видно, что она почему-то зависима от своего окружения.

– З-з-задержите… ее… – прохрипел длинноволосый. – И этого… г-гребаного… к-каратиста…

Один из атлетов подскочил к девушке, дернул ее за руку.

Закусив губу, она попыталась вырваться.

Тарасов преодолел внутреннее сопротивление – была надежда на мирное урегулирование инцидента – и превратил себя в боевую машину. Только с поправкой на реалии жизни: перед ним были не враги, которых можно и нужно было ликвидировать, а хамы и наглецы, не умеющие себя вести в приличном обществе, поэтому их надо было просто поставить на место в пределах «пресечения грубости».

Парень, схвативший и удерживающий девушку, внезапно отпустил ее и потерял всякий интерес к происходящему, согнулся и оперся о стену тоннеля, пугая посетителей. Глаза его остекленели.

Два его напарника, повернувшиеся к Тарасову, чтобы исполнить приказ своего вожака, успели увидеть лишь мелькнувшую перед глазами тень, затем тоже согнулись пополам, глотая воздух раскрытыми ртами. Бронежилетов на них не было, и Тарасов безошибочно «обработал» солнечное сплетение каждого, хотя и не в полную силу. Таким ударом – прием назывался «бросок кобры» – можно было и убить.

Девушка, вырвавшаяся из лап своего опекуна, быстро направилась, почти побежала к выходу из аквариума, провожаемая тихим шумом и возгласами посетителей, обративших внимание на эту сцену. Затем вдруг замедлила шаги, оглянулась и подбежала к медленно идущему следом Владиславу.

– У вас есть машина?

– «Субару», – кивнул Тарасов.

– Увезите меня отсюда!

– С удовольствием.

Длинноволосый, что-то бормочущий себе под нос, наконец разогнулся, ощерился, сунул руку под борт пиджака.

– Эй, ты!..

Тарасов и девушка оглянулись.

– Ты пожалеешь, что связался со мной, пидор! Оставь ее, иначе…

– Идемте, – взял незнакомку под руку Тарасов. – У него временное помутнение рассудка.

Они пошли к двери, навстречу двум молодым парням в белых рубашках с галстуками; это были охранники.

– Выпроводите их, – кивнул назад Тарасов. – Привязались, буянят. Только будьте осторожны, они, похоже, вооружены.