Школа добродетели - Айрис Мердок

С любовью,

Сара.

Эдвард перечитал ее письмо, смял и бросил на пол. Он собирался уничтожить, не читая, два письма от миссис Уилсден, но потом решил, что надо все же взглянуть на них. Первое было привычным — миссис Уилсден начала повторяться. «Убийца… чернота… утрата… вечно…» Эдвард взял второе, вскрыл его, бросил беглый взгляд и уже почти бросил на пол, когда его мозг осознал то, что он успел прочесть.

Я написала вам немало страшных писем. Страшных писем, рожденных моим страшным горем. Я чувствовала, что вы должны в полной мере осознать то, что сделали. Мне сообщили, что вы осознали. Ничто не вернет мне сына. С такими вещами приходится жить каждый день, каждую минуту. Я не могла не писать вам тех писем. Теперь, кажется, необходимости в этом нет. Я знаю, что вы всю жизнь будете помнить случившееся. А я должна собрать свое горе, а не растрачивать его на обвинения. Меня попросили сказать, и вот я говорю искренне и с глубокой печалью, что прощаю вас. Может быть, бессмысленно говорить такие слова, но после всех прошлых писем я, кажется, должна произнести их если не ради вас, то ради кого-то или чего-то другого. Я представляю то состояние, в котором вы пребываете, и сочувствую вам. Как вы, возможно, знаете, я скоро уезжаю, а когда подводишь итоги своей жизни, какой-то умиротворяющий жест не помешает. А за вас ходатайствовал ангел.

Дженнифер Уилсден.

Визит вашего брата принес некоторую пользу. Передайте ему.

Эдвард никак не мог поверить, что такое замечательное событие произошло на самом деле. Он еще раз внимательно перечитал письмо, изучая и взвешивая каждое слово. Да, это было хорошее письмо, благотворное письмо, приказ об освобождении. Упоминание о Брауни могло быть открытой дверью. Дверь! Теперь он мог прийти туда в любую минуту. Постучать в дверь миссис Уилсден и найти Брауни! Прежде он боялся предстать перед миссис Уилсден, а еще больше боялся, что потерпит поражение, что его выгонят с проклятиями и он ничего не узнает. Теперь же, хотя он и будет чувствовать себя неловко, миссис Уилсден вряд ли откажется сообщить ему о том ангеле, что ходатайствовал за него, или даже предъявить его лично! Да, более вероятно, что Брауни находится там, в этом доме, и ждет его прихода. Наверное, она почувствовала необходимость убедить свою мать простить Эдварда, прежде чем снова увидеться с ним.

Эдвард не мог сдержать радость. Метафора была абсолютно точной: он чувствовал себя так, будто его разрывало от этой самой радости, она струилась из глаз, из ушей, изо рта и со ступней его ног. Он поднялся на ноги, закрыл глаза и лоб руками и крепко держал себя, чтобы эмоции не захлестнули его целиком. Постоял так некоторое время, не двигаясь и глубоко дыша. Потом пошел к раковине и стал тщательно бриться. Рука его дрожала. Растягивая губы под бритву, он посмотрел на свое безумное ухмыляющееся лицо. Не мешало бы помыть голову, но сейчас ему было не до этого. Он протер лицо и откинул назад со лба темные длинные волосы. Какими темными и яркими были его глаза! Он снял хлопчатобумажный джемпер и принялся искать галстук, раскидывая ногой бумаги на полу. Тут он заметил последний лежащий на кровати нераскрытый конверт с адресом печатными буквами и решил, что надо посмотреть и его. Там оказалось письмо от Брауни.

Мой дорогой Эдвард!

Я очень рада, что видела тебя и была с тобой. Это было крайне важно для нас обоих, все произошло так красиво и принесло столько пользы. Я очень благодарна тебе за откровенность и искренность, за твою любовь к Марку и скорбь по нему, за ту задушевную поддержку, что я получила от тебя. Наверное, ты уже прочитал письмо от моей матери. Я так счастлива за нее, за то, что она сумела преодолеть эту жуткую, безумную боль. Ей во всех смыслах стало лучше. Наш траур по Марку никогда не кончится, но он станет другим, более мягким и мудрым, не таким экстремальным. Ты очень сильно нам помог. Мы должны были встретиться. Очень жаль, что я не дождалась тебя в пабе, когда ты не смог прийти. Я, конечно, понимаю, что тебе могло помешать только что-то чрезвычайное. Пожалуйста, не беспокойся на этот счет. И еще я рада, что мы встретились в той комнате — Томас Маккаскервиль написал мне, что ты будешь там. Мне было необходимо увидеть это окно, и слава богу, что я смогла сделать это вместе с тобой. Я чувствую, что мы вдвоем сделали некий набор дел, которые нужно было сделать как ради Марка, так и ради нас самих, а без тебя я бы никогда не смогла полностью справиться с ними. Я благодарю и благословляю тебя всем сердцем.

Ты, наверное, уже слышал, что я собираюсь замуж за Джайлса Брайтуолтона. Мы уже сто лет знаем и любим, друг друга, но Джайлс думал, что он гомосексуалист. (Одно время он даже считал, что влюблен в твоего брата… Не знаю, известно ли это твоему брату.) Теперь он определился. (Раньше я ничего о нем не говорила, потому что и говорить было нечего.) Мы поженимся в следующем месяце и будем жить в Америке, где я надеюсь найти научную работу. С нами поедет и моя мать. К тому времени, когда ты получишь это письмо, нас уже не будет в Англии. Похоже, все довольны. В особенности хорошо проявил себя Уилли. Кажется, он встревожился, когда я написала Джайлсу, что познакомилась с тобой! Джайлс тоже встревожился. Моя мать всегда хотела, чтобы я вышла за него, и она очень рада. Полагаю, поэтому она и смогла простить тебя.

Эдвард, я хочу верить, что не причиню тебе боли. Нас свел Марк, и наша взаимная приязнь (надеюсь, что она сохранится) появилась благодаря ему и через него. Джайлс все знает, но больше ни с кем я не буду об этом говорить, это наша с тобой тайна. Вообще-то я испытала облегчение, когда ты не пришел в этот паб. Это было чем-то вроде желанного знака. Мы с матерью будем жить в Новом Свете, не тревожа прах Марка. И я надеюсь, что ты, дорогой Эдвард, обретешь покой, избавишься от чувства вины и разрушительного отчаяния, связанного с прошлым. Винить некого. Жизнь полна ужасных вещей, но всегда нужно смотреть в будущее и думать о том, какое счастье ты способен создать для себя и для других. Мы можем сделать столько хорошего, но для этого нам нужно много сил. Прими мое сочувствие в связи со смертью твоего отца. Какое счастье, что ты был с ним перед его смертью! Джайлс присоединяется ко мне, посылает тебе привет и наилучшие пожелания. Мы очень надеемся скоро увидеть тебя — здесь или там.

С самыми глубокими и почтительными благодарностями, с любовью,

Брауни.

Эдвард вдруг понял, что, читая письмо, он хватал ртом воздух, выкрикивал какие-то несвязные восклицания, задыхался. Потому что сразу же понял: ждал он вовсе не письма. Он стоял, широко расставив ноги и успокаивая дыхание, а когда снова просмотрел письмо и удостоверился, что понял все до конца, положил его на стол рядом с азалией и лег на кровать. Значит, Брауни уехала. Ее отобрали у него, и она исчезла. Она была сном примирения и любви, и она завершила свою миссию. Эдвард верил в нее страстно, почтительно, она была для него критерием реальности и истины. Но в каком-то смысле она для него никогда не существовала. Он был ей необходим для ее собственного «ритуала». Он был ей нужен как часть Марка, остаток, реликвия. Она написала о нем Джайлсу. Она вовсе не была частью истории Эдварда, все это выдумки, игра воображения.