Veritas - Рита Мональди

Как нам уже было известно, его светлость принц Евгений еще вчера, во вторник, должен был отправиться на фронт. Однако поскольку состояние его императорского величества, очевидно, снова улучшилось, полководец решил отправиться завтра, в четверг, 16 апреля. В одном из своих писем он официально заявил императору, что собирается оставить Вену. Эта, последняя, новость исходила от писаря Евгения и была наверняка правдивой. Но не это так взволновало Клоридию.

Перед отъездом Евгений снова собирался встретиться с агой. Что они имели сказать друг другу (особенно в такой час, когда все дворянство спит), было более чем загадочно, поскольку виделись они всего два дня назад. Но и не это стало причиной беспокойства Клоридии.

Этим утром у нее было очень много дел. Сначала она должна была сопровождать двух солдат из свиты аги на кухню и кроме всего прочего продать им алкогольные напитки. Затем она должна была держать ответ перед парой турецких вояк: они заметили фривольное поведение нескольких парочек во время богослужения и теперь пожелали узнать подробнее о нравах здешних женщин. Клоридия, конечно, предупредила их, чтобы они не приставали к венкам, – это могло привести к дипломатическому скандалу. После этого ей нужно было купить для другого османа, созерцательного молодого человека, бумагу и уголь, поскольку он желал сделать эскиз дворца Евгения и увезти его на родину. Потом ей пришлось уладить ссору на кухне: двое солдат повздорили с одним из поваров его светлости принца по поводу слишком высокой цены. Наконец, обслуживающий персонал дворца поручил Клоридии напомнить некоторым гостям о том, что запрещено брать на память из резиденции его высочества мебель, занавески, канделябры и какие-либо другие предметы, включая драгоценную дамасскую обивку кресел, и снимать со стен лепные работы. Все это Клоридия выполнила, в то время как во дворец прибыл ага и отправился на совещание с Евгением, сопровождаемый только официальным переводчиком и ближайшими советниками.

Когда вскоре после этого моя дорогая женушка шла по коридору, она услышала разговор небольшой группы турок (сложно сказать, сколько их было, быть может, трое или четверо, был среди них и дервиш) с кем-то говорящим на немецком языке. Один из присутствующих выполнял роль переводчика – но почему не позвали для этой цели Клоридию? Похоже, дело было крайне конфиденциальным. И действительно, так и оказалось.

Осторожно прислонив ухо к двери, она услышала, что человек, говорящий на немецком, был не кто иной, как императорский протомедик, господин доктор Матиас фон Гертод.

– Императорский протомедик! – воскликнул я. – Но что он делал во дворце с турками, да еще до восхода солнца?

Клоридия пояснила, что это был не первый разговор между Кицебером и протомедиком Иосифа I. Они оба, да и остальные присутствующие ссылались на предыдущие разговоры.

– Конечно, я смогла понять не все, но самое важное я уловила совершенно отчетливо: завтра вечером дервиш излечит Иосифа.

– Излечит?

– Да, он проведет ему лечение.

– Значит, улучшение здоровья Иосифа связано с дервишем! – удивился я.

– То, что он сделает завтра, будет только повторением уже проделанной терапии, и сеанс станет решающим. Фон Гертод сообщил, что состояние императора постоянно улучшается и что лечение нужно в любом случае завершить завтра утром. Если народ узнает, что неверные оказывают влияние на здоровье императора, могут возникнуть сильные возмущения.

Самая важная часть лечения возлагалась на Кицебера. Во время совещания во дворце Евгения вообще-то говорили об инструментах дервиша, о подробностях терапии и о подходящем часе, в который может произойти вмешательство.

– Интересно, понял ли императорский протомедик, что существует заговор, ставящий своей целью смерть императора?

– В этом я уверена, если принять во внимание время, на которое они договорились, и всю секретность. Протомедик сказал, что, судя по тому, как сейчас обстоят дела, доверять он может только Кицеберу.

– Так вот в чем заключался смысл ритуалов, которые проводил дервиш в лесу, неподалеку от Места Без Имени, – произнес I я. – Угонио сказал нам, что они служат для терапевтических целей, но я никогда не подумал бы, для кого они предназначены! С другой стороны, – задумчиво заявил затем я, – это действительно очень странная история. Поначалу мы подозревали турок в том, что они хотят отравить императора, а теперь выясняется, что они его лечат…

– Да это же очень просто, – ответила мне Клоридия. – Если император умрет, то на трон взойдет его брат Карл и война закончится. На первый взгляд это кажется противоречивым, но если как следует подумать, то султан заинтересован в том, чтобы Иосиф оставался в добром здравии. Война продолжится, и империя будет уничтожать другие христианские государства. Разве не великолепная возможность для османов?

– Аббат Мелани сказал мне, что Карл очень слабохарактерный и принц Евгений сможет убедить его продолжать войну. Кроме того, Иосиф I помышляет о соглашении с Францией, в котором Испания будет передана французской короне, а брату Карлу останется Каталония. Если дела действительно обстоят так, то гораздо вероятнее, что война закончится при Иосифе, чем при Карле.

– Может быть, турки этого не знают?

– В это мне трудно поверить. По крайней мере, по поводу мирных намерений императора они должны быть в курсе.

– Значит, они не верят в успех подобного предприятия. Все же знают, каковы эти французы: они хотят все, иначе быть войне, – сказала Клоридия и жестом продемонстрировала непреклонность Франции.

– Возможно, – согласился я. – Но если дела обстоят так, то как же тогда быть с теорией Атто, согласно которой принц Евгений плетет интриги против императора, чтобы посадить на его место Карла, поскольку тот имеет нерешительный характер и позволит ему, принцу Евгению, продолжать вести войну? Было бы странно, если бы именно во дворце Савойского скрывался спаситель Иосифа I!

– Точно. Поэтому стоит предположить, что Евгений ничего не знает об этом.

Клоридия была права. Я привык считать теории Атто верными; но на этот раз он допустил ошибку, причем кардинальную! Разве его убеждение в том, что турки – коварные убийцы на службе у внутренних европейских тяжб, не было самым жалким образом опровергнуто фактами?

Клоридия вернулась во дворец, не забыв, впрочем, тысячу раз напомнить мне о том, чтобы я хорошенько присматривал вместо нее за аббатом Мелани. После этого, как мы и уславливались, в мою дверь постучал Симонис. Теперь, когда императору скоро должно было стать гораздо лучше, я мог целиком и полностью посвятить себя самой важной работе, которую поручил мне его императорское величество: нас ждало Место Без Имени.

* * *

Я сидел за завтраком в нашем обычном трактире, вместе с малышом и Симонисом. Был с нами и аббат Мелани. Он не привык вставать так рано, и теперь, сидя на своем стуле, безрадостно ковырялся в обильном завтраке из сосисок с горчицей. В кофейне ему наверняка подали бы завтрак, больше удовлетворяющий его предпочтения. Но после того, что случилось о Драгомиром Популеску, и того, что я услышал об армянах, мысль о том, чтобы войти в кофейню, приводила меня в некоторое волнение.