Слипперы - Эдуард Иноземцев

– Поэтому ты согласилась стать членом этой группы, да? Из-за квартиры?

– Не твое дело. Выметайся, Макс.

– Почему бы тебе не загипнотизировать меня? Внуши, что я опаздываю куда-нибудь, и я сразу уберусь. Ты же можешь…

Маргарита устало опустилась на диван.

– Макс, ну будь человеком…

– Ты что, не можешь внушить мне что-нибудь?

– Могу. А завтра? А послезавтра? Ты ведь намылился остаться тут не только сегодня, правда?

– Не думал об этом. Но мысль интересная, – улыбнулся я.

Она уничижительно посмотрела на меня.

– Ну чего ты злишься. Тут три комнаты. Выбери себе одну и спи там, – предложил я.

– А ты?

– А я буду спать в другой. Обещаю, что не полезу к тебе за все блага мира.

– Но у тебя же есть квартира?

– Есть. Однокомнатная. Но до нее надо еще добраться. А я устал. Плохо себя чувствую. И вообще хватит меня пилить. Ты мой напарник, а не жена. Понятно?

– Понятно. Тогда я иду в ту маленькую. Спальню. А ты будешь спать здесь. И не посмеешь туда сунуться. До завтрашнего утра. И перенеси туда телевизор… Сегодня интересный фильм по Первому…

Я перенес телевизор. Потом сидел в гостиной и слышал, как она принимает душ. Потом принял душ сам. Где-то к девяти мы поужинали. Но каждый приготовил себе сам. Потом я хотел пойти к ней посмотреть телевизор. Но она обругала меня через закрытую дверь и послала подальше. Я ушел обратно в гостиную и от нечего делать стал читать какую-то статью в старой газете, оказавшейся на комоде. Потом открыл окно и долго курил, поглядывая на ночной город, окутанный дождем. Потом Маргарита меня позвала помочь разъединить диваны, и так получилось, что я там и остался. Должен сказать, что это была одна из лучших ночей в моей жизни.

Если бы не будильник в моем мобильном, мы бы проснулись в полдень. А может, и еще позже. Но я предусмотрительно поставил его на восемь часов утра, и он надоедал до тех пор, пока мы не встали. Было без двадцати девять. За двадцать минут мы успели убрать следы нашего ночного присутствия в квартире, одеться и умыться. Потом я быстро накинул куртку, выбежал из квартиры, добежал до ближайшего киоска и купил пачку сигарет. И в пять минут десятого снова стоял перед дверью в конспиративную квартиру. Параманис уже был там. И разумеется, я заработал замечание за опоздание. Я очень убедительно изобразил покаяние, и никто так и не догадался, где я провел ночь. Теперь надо было следить за собой, чтобы случайно не поцеловать или не погладить Маргариту при свидетелях.

В пятнадцать минут десятого собрались все. Последней пришла Вера, но наш элегантный руководитель не сказал ей и слова. А потом в дверь позвонили, три длинных звонка, и первый из наших лекторов предстал пред наши очи.

– Георгий Гурджев, – представил его нам Параманис. – Георгий Иванович прочтет вам несколько лекций по теории информационного обмена. Но это не информатика. Это эзотерика.

Георгий Иванович оказался низкорослым полноватым мужиком лет сорока пяти, восточного типа. Выражение его миндалевидных черных глаз навыкате говорило о склонности к абстракциям, но в то же время и о том, что он очень ценит мирские блага. Одет он был дорого и несколько вычурно, на руке носил «картье», по-моему настоящие. В целом от него веяло мудростью пополам с мошенничеством. Казалось, что он знает оборотную сторону вещей, но знает скорее как фокусник или жонглер, а не как настоящий философ. Он шумно и радушно поприветствовал каждого из нас, а Маргариту даже удостоил поцелуя ручки, не преминув сделать ей пару комплиментов за пару секунд. Потом, уловив мой взгляд, видимо, что-то сообразил и растянул губы в понимающей усмешке. И тут же рассказал анекдот о трех видах любви. О комической, трагической и философской. «Комическая любовь, – сказал Иванович, – это когда есть кого, есть чем, но нет где. Трагическая – это когда есть кого, есть где, но нет чем. А философская – это когда есть кого, есть где, есть чем, но зачем». А потом же стал серьезным, давая понять, что он как раз сторонник философской любви. Это не помешало ему во время лекции кидать на Маргариту страстные взгляды, но, заметив, что они не действуют, он переключился на Веру. А потом на Галю. Видимо, ему просто был нужен объект внимания. Когда он излагал свою лекцию дамам, то явно воодушевлялся, когда же приходилось говорить просто в пространство, его бархатный голос терял убедительность, а лекция становилась нудной и неинтересной. Говорил Гурджев три часа с перерывами по десять минут. Говорил о том, что такое Бог с информационной точки зрения, какой обмен информацией идет между Ним и простыми смертными, почему Богу важна информация от простых смертных, почему простым смертным важна информация от Бога, что должен чувствовать смертный, получая информацию от Бога, может ли он доверять этой информации целиком, или надо подходить к ней выборочно, и что происходит в итоге этого информационного обмена. В итоге этого обмена человек познает сам себя, а Бог – Сам Себя, заверил нас наш темпераментный лектор. И каждый остается, как говорится, при своих. И вся Вселенная в итоге – это информационно-энергетический обмен между объектами, включенными в эту Вселенную. И с каждым новым уровнем познания возрастает и уровень этого информационного обмена, и в то же время новый уровень информационного обмена становится основой для перехода на новый уровень познания, и так до бесконечности, потому что Вселенная бесконечна. Соответственно, и Бог бесконечен. Потому что Вселенная есть отражение Бога, а Бог есть отражение Вселенной. И что главное во всем этом? – задал нам вопрос Георгий Иванович. И сам же ответил на него. Главное во всем этом – не растеряться от всего этого и вытягивать из Вселенной информацию везде и всегда, где и когда это возможно. Во сне и во время бодрствования, в пьяном и трезвом виде, попав на великосветскую тусовку или в сумасшедший дом, и особенно во время секса. Потому что во время секса энергетический обмен со Вселенной становится особенно интенсивным. Бог ощущает секс человека как Свой собственный, а человек ощущает, что, сливаясь с женщиной, он сливается с Богом. Но это надо делать любя, потому что иначе вместо Бога можно слиться с Сатаной. Запросто. Если человек подходит к сексу не с точки зрения любви, а с точки зрения похоти.

Увлекшись своей лекцией, Георгий Иванович начал рубить воздух своей короткой толстой волосатой ручкой с нанизанным на палец перстнем с таким азартом, как будто сам занимался сексом. Или дирижировал сексом. Но, честно говоря, на меня он произвел впечатление онаниста. И я абсолютно не понял, какого хрена притащился сюда этот коротышка и какое все это имеет отношение к целям и задачам группы Zetta. Но видимо, какое-то отношение это все же имело, потому что во время лекции Параманис все время кивал с видом знатока, слушающего прекрасную музыку из высоких сфер. И гордо обводил нас взглядом: смотрите, мол, кого я вам привел, недоумки и недомерки.

Слава богу, лекция все же кончилась. Но, к моему неудовольствию, Гурджев решил остаться с нами также на обед и пообщаться в неформальной, так сказать, обстановке. Пригласил его Параманис, но поддержала вся группа, включая даже Маргариту. Она же приготовила прекрасный обед – жаркое, салаты, а на первое – суп из пакетов, но сдобренный всякими приправами. Почти что домашний. Видимо, философские беседы пробуждают аппетит. Все накинулись на еду с таким энтузиазмом, как будто голодали неделю. Я же ел безо всякого удовольствия, удивляясь про себя беспринципности женщин. Ночью все казалось настолько гармоничным, насколько могут быть гармоничными отношения мужчины и женщины, но во время обеда она флиртовала с Ивановичем. Правда, в меру, но все же… А он пялился на вырез ее платья и развивал свои теории вширь и вглубь, грозя затопить философией всю кухню и вообще всю нашу конспиративную квартиру. Меня стало тошнить. Я вежливо спросил его, не хочет ли он устроить перекур между блюдами, и он благосклонно согласился. А так как утром мне сделали замечание за то, что я курю при некурящих, подвергая их опасности всяких нехороших болезней, я пригласил его выйти в пустую третью комнатку. И там, аккуратно взяв за грудки, объяснил, что нехорошо кокетничать с чужими женщинами, потому что Бог за это может воздать трепкой. Бог может обрезать ему яйца, перегрызть глотку и вообще избить его так, что он забудет мать родную. И все это руками людей, которые только будут рады претворить Божьи замыслы, ибо это им зачтется. И в этой жизни, и в будущей, и в информационном пространстве Вселенной вообще. Наш лектор оказался очень понятливым человеком. Он горячо заверил меня, что всегда чтил и чтит законы Вселенной и моя посредническая миссия между Богом и им, рабом Божьим, глубоко впечатлила его. Настолько глубоко, что он понял всю суету мира и больше не станет лицезреть прекрасные формы Маргариты, которые только могут отвлечь его от постижения тайн Вселенной. А так как это его призвание и священная миссия, то он предпочитает вернуться к выполнению этой миссии. Я, разумеется, благословил его в этом благородном намерении, и мы расстались, преисполненные глубоким уважением друг к другу. Это не помешало ему, козлу такому, наслать на меня какую-то шпану спустя некоторое время, но это уже было много позже и к делу не относится.