Колдовство и Коварство - Ковёр Самолётов

— Еда, еда, еда…

Капитан вначале пытался взывать к рассудку оборванца, потом пытался подкупить каннибала. В конце отчаявшись, он просто стал его передразнивать.

— Ыда, ыда, ыда! — Герсаль закатил глаза, — Тысячи морей, да как ты собираешься нас есть, если мы висим в воздухе? Как только ты нас спустишь, клянусь, я проткну твою печень своей шпагой!

— Я подожду… подожду, да-да, подожду, — безумец поковырялся у себя в волосах, что-то вытащил и засунул в рот.

— Солнышко сделает… вяленое мяско… вкусно, ихи-хи! — безумец рассмеялся, обнажив свои редкие желтые зубы. Тем временем Альт все же смог извернуться и принять относительно правильное положение.

— Приготовься капитан, сейчас будет больно, — тихо прошептал Альт.

— Наконец-то, чего так долго⁈ — язвительно рявкнул Герсаль, снова закатывая глаза.

— Для заклинания нужна правильная «Стойка», она тоже «Слово», поэт…

— Давай уже! Некогда читать лекции.

Чародей ухватился левой рукой за сеть, держа в кулаке несколько серебряных монет. Он вытянул ноги как оловянный солдатик, старательно делая вид, что стоит на земле. Закрыв глаза, он набрал в грудь воздух и стал рисовать окружающую реальность у себя в воображении. На этот раз требовалась серьезная детализация и просчёт естественных законов уровня «Круга Закономерностей».

Альт не надеялся на огненные искры, которые применял раньше. То заклинание — простая иллюзия, заставляющая верить в горящий огонь. От того пламени на волке не осталось даже никаких фантомных ожогов.

[Argentum. Magnetis. Inductio. Fulgur.]

Чародей запел, словно демон из подземного царства. Казалось, сотни чудищ рвут несчастную жертву на куски. Птицы вокруг замолкли, ощутив инфернальное присутствие чего-то отвратительно мерзкого. Воздух задрожал, размывая видение реальности.

[Faradeos.]

Альт стиснул зубы, зная, что придется терпеть мучительную боль. Монеты в его руке стремительно нагревались. Даже кожаная перчатка не выдержала жара и начала плавиться, выжигая на руке чародея уродливые узоры.

Капитан с ужасом наблюдал за муками мальчишки. Сперва тот дергал ногами от боли, затем весь вспотел и начал рычать сквозь зубы.

Почти вечность прошла в сознании чародея, пока из его кулака не начал струиться едкий черный дым. Наконец, сетка, что удерживала моряков в воздухе, начала гореть. Альту больше не требовалось поддерживать нагрев монет в воображении и держать правильную «стойку». Он с облегчением стал кричать от боли.

Капитан сильнее придавил шляпу левой рукой, боясь подпалить волосы, а правой схватился за шпагу. Он выжидал момент, когда ловушка больше не сможет удерживать его в неволе.

Веревка лопнула, сеть разорвалась и моряки рухнули на землю. Герсаль недолго прохлаждался. Несмотря на боль в боку, он вскочил с земли и рванул к сумасшедшему каннибалу.

— На колени! — заорал капитан, приставив саблю к горлу безумца. Тот медленно опустился на колени, кинулся Герсалю в ноги и стал облизвать его сапоги.

— Пощади адмирал! Не убивай, не убивай. Пощади!

— А ну пшел! — капитан пнул оборванца ногой так, что тот плюхнулся на свой тощий зад. Затем моряк поднял саблю над головой, намереваясь разрубить сумасшедшего пополам.

— Погоди! — крикнул чародей.

— Зачем этой падали жить? — Герсаль не опускал саблю, намекая, что доведет удар до конца, если ему не понравятся доводы мальчишки.

— Может, он знает дорогу к гнезду виверны? — Альт медленно подошел к капитану. Он тряс левой ладонью на ходу, словно от этого ожог мог сделаться менее болючим.

— Я знаю, знаю… знаю… гнездо! Да, покажу гнездо… покажу, — безумец вскочил на ноги, и начал приглашающе махать рукой, — Сюда, да… сюда…

Капитан подошел и с каменным выражением лица саданул оборванца кулаком в челюсть, от чего тот упал на спину.

— Пацан, тащи, что осталось от веревок. Не хватало, чтобы этот урод сбежал.

* * *

На противоположной стороне пляжа, недалеко от воды, среди пальм стояла хижина. Это было добротно построенное жилище. В импровизированном дворике, из песка торчали палки с натянутыми веревками. На таких конструкциях обычно сушили белье или вялили рыбу. Неподалеку от двери на плетеной корзине лежало сито для просеивания зерна. С другой стороны стояла деревянная бочка размером с человеческий рост, до краев наполненная водой.

— Неплохо он тут устроился, — сказал капитан, оглядывая внутреннее убранство хижины, — И крыша какая! Без дырок.

Внутри хижины действительно было почти уютно, если не обращать внимания на гнилостную вонь сырости и мусор, что валялся на полу. Добротно сколоченные стены из пальмовых стволов, почти не пропускали морской ветер. На выдолбленном окне было что-то вроде шторки из листьев папоротника. Под окном стояла корабельная койка, накрытая сверху коричневой мешковиной. Посередине стоял серый ящик, служивший столом для каннибала. К восточной стене на уровне глаз прикручен болтами держатель с деревянным факелом внутри.

— И не скажешь, что он сам хижину построил, — добавил Альт.

Неудавшийся каннибал заерзал на полу и начал дергать головой.

— Я, мое… все я, все я! Не тронь! — безумец завопил на чародея, когда тот взял в руки небольшую рамку, стоявшую на ящике.

На портрете была изображена красивая женщина лет двадцати, с темными длинными волосами. На ней надето красное платье с декольте, дорогого покроя. Само наличие портрета говорило, что дама не из бедняков. Такие безделушки в Селлийской Империи стоили довольно дорого.

— Кто это? — спросил чародей, — показывая портрет оборванцу. Тот стал неожиданно серьезным.

— Жена, — на мгновение разум каннибала, казалось, прояснился, но через секунду он снова начал верещать.

— Не тронь, мое… мое… поставь…

— Какой от него толк? — капитан подошел к стене и оперся плечом, — Милосерднее будет прирезать этого придурка, — Герсаль обвел руками комнату, — Видишь, тут нет ничего ценного.

— Еды тоже нет, — Альт поставил портрет на место, — Вот почему он был нам так рад.

— Оставим его здесь. Может, заберем на обратном пути, — капитан раздраженно посмотрел на чародея, — Сдадим его в лечебницу или еще куда. Пошли, солнце пока высоко.

Притихший было оборванец, стал дергаться и брыкаться еще сильнее прежнего.

— Нельзя идти! Нельзя! Сожрут… Они сожрут! — сумасшедший перестал моргать и вылупил глаза куда-то в пустоту.

— Кто? — с ухмылкой спросил Герсаль.

— Сожрут… сожрут… ночью спят… ночью спят… днем жрут…

— Наверное, местные хищники, — предположил Альт, — придется ждать до темноты.

— У меня там целый корабль безумных моряков. Я как капитан, не имею права бросать их в шторм и прохлаждаться здесь с этим уродом. У нас нет времени здесь торчать!

— Послушай капитан, — спокойно начал Альт, — Видишь это? — чародей снял перчатку и показал моряку полностью обожжённую ладонь, покрытую волдырями.

Капитан отшатнулся от ожога, почуяв странную вонь, что вырвалась из-под перчатки. Уродливые ожоги означали, что скоро у юноши могла начаться гангрена, если его