Король и спящий убийца - Владимир Гриньков

Только теперь наш герой, кажется, хотя бы приблизительно осознал, какую уйму денег они сегодня выиграли.

– Официант! – срывающимся голосом закричал он. – Водки! Шампанского! Икры!

Он запнулся, не зная, чего еще заказать, и в образовавшейся вдруг паузе ведущий на телеэкране сказал:

– У нас сегодня необычный розыгрыш тиража. Розыгрыш сегодня благотворительный.

Наш герой обернулся к экрану. У него все еще было счастливо-растерянное выражение лица, и он пока не представлял размеров надвигающейся на него катастрофы. А на экране уже показывали президента ассоциации детских домов и интернатов.

– Неспроста сегодня среди членов комиссии находится этот человек, – вещал голос ведущего за кадром. – Всегда ли мы помним о тех, кому приходится труднее, чем нам? Дирекцией лотереи принято решение…

На лицо нашего героя легла тень тревоги.

– …не выплачивать выигрышей победителям сегодняшнего розыгрыша…

Как стремительно изменилось выражение лица этого бедолаги!

– …а передать все деньги из выигрышного фонда ассоциации детских домов и интернатов.

Это была катастрофа!

– Мы думаем, что вы, телезрители, полностью с нами согласны, – продолжал ведущий. – А всех, кто угадал выигрышные номера этого тиража, ждут утешительные призы – вот эти чудесные кастрюли производства Красногорской фабрики металлических изделий.

Камера спанорамировала по длинному ряду раскрашенных аляповатыми цветами кастрюль. Наш герой пытался что-то сказать – и не мог. Он смотрел на происходящее на экране выпученными глазами. Впервые в жизни я воочию наблюдал состояние человека, в одночасье потерявшего все.

Тем временем «официант» Дима принес на подносе заказанное. Там были водка, шампанское и икра. Икры наложили целую тарелку.

– Пожалссста! – провозгласил разбитной Дима. – Еще могу предложить отличную царскую ушицу со стерлядью, анчоусы…

Но глава семейства его не слышал. Он остановившимся взглядом смотрел на икру, которой в тарелке было едва ли не килограмм. Кажется, до него дошло, что он не в состоянии оплатить собственный заказ.

– Унесите!

Точно, дошло.

– Что? – сделал вид, что не понял, Дима.

– Унесите это все.

– Как это – унесите? – проявил упрямство Дима. – Заказано! Водка раскупорена. Шампанское раскупорено. И икру я не собираюсь забирать.

Беда никогда не приходит одна. Если уж началось – только держись.

– Они не имеют права, – пробормотал глава семейства.

– Кто? – осведомился Дима, обретая агрессивный вид.

– Вон те. – Наш герой кивнул в сторону телевизора.

– Не имеют, – поддакнула жена. – Давай напишем письмо.

– Давай, – тут же согласился глава семейства. – А кому?

Он выглядел подавленным, но еще готов был сражаться.

– Прямо на телевидение. Напишем, что мы не согласны. Кастрюля ихняя нам не нужна, пусть отдадут выигрыш.

– Правильно! – начал оживать наш герой. – Не имеют права! Совсем обнаглели! Не на таких напали!

Дима принес бумагу и ручку. Супруги принялись за составление письма. Дима помогал им самым активным образом. Сидевшая рядом со мной Светлана беззвучно смеялась. Съемка безусловно удалась. Я поднялся и направился в соседний кабинет.

– А икру мы оплачивать будем? – строго спросил я, входя.

Глава семейства вздрогнул и поспешно поднял голову. Посмотрел на меня, потом – уже вопросительно – на жену, и тут она не выдержала, рассмеялась.

Мужчина потрясенно покачал головой. Уже понял, что за икру ему платить не придется, но еще не знал, радоваться ему или плакать. Но я все-таки решил подсластить пилюлю и выложил на стол деньги, выплата которых предусматривалась подписанным его женой контрактом. Наш герой засмеялся – уже совершенно счастливо – и придвинул тарелку с икрой к дочерям.

– Все нормально! – объявил он. – Едим!

Жизнь снова заиграла для него всеми красками.

Светлана встретила меня в коридоре телецентра. По ее виду можно было догадаться, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

– Женька, мы, кажется, доигрались! – выдохнула она. – Ты знаешь, кто сидит в твоем кабинете?

– Кто? – бесстрастно осведомился я.

– Начальник президентской охраны!

Я остановился и недоверчиво посмотрел на нее. Она кивнула со скорбным выражением лица, показывая, что не шутит.

– Это как-то связано с сюжетом, который мы готовим, – я уверена. Тот, что про президента и про пьянку с дядей Ваней. Кто-то донес, наверное.

– Кто? – с сомнением сказал я. – Никто, кроме наших, не знал.

– Может, Алекперов?

– Он вообще не в курсе.

У двери кабинета молчаливой горой высился двухметрового роста парень с квадратными плечами. Какой-то проводок убегал из-за его уха под воротник пиджака. Он смерил нас недружелюбным взглядом и даже не посторонился, чтобы мы могли пройти. Светлана выразительно посмотрела на меня – говорила, мол, тебе.

– Мы можем пройти? – осведомился я у громилы охранника. – Как-никак это наш рабочий кабинет.

Только тогда он посторонился. Его взгляд не сулил ничего хорошего.

Я распахнул дверь кабинета и остановился на пороге. За моим столом сидел человек, которого очень многие знали в лицо. Всюду, где бы ни появлялся наш президент, этот человек следовал на ним безмолвной тенью. Говорили, что он всемогущ. Говорили, что в поле его зрения лучше не попадать. Сейчас он сидел за моим столом и разглядывал нас, замерших на пороге, строгим взглядом человека, знающего цену всем и вся. Еще в кабинете был здоровенный детина – едва ли не братец того квадратного, которого мы встретили в коридоре. Даже проводок за ухом у него был точно такой же.

– Проходите, – сказал человек за столом. – Что же вы встали?

Я услышал, как судорожно вздохнула за моей спиной Светлана. Мы вошли и остановились у стола.

– Я рад нашей встрече, – сказал начальник президентской охраны. – Всегда приятно увидеть людей, которых прежде знал только по участию в телепрограммах.

В его голосе не было мягкости.

– Заехал к вам поинтересоваться, что новенького мы увидим в ближайшее время.

Краем глаза я видел, как сжалась, уменьшаясь в росте, Светлана. Все было так, как она и предполагала: кто-то настучал. А наш собеседник и не пытался нас разубедить.

– Мне доложили, что задумки у вас самые смелые.

В его голосе звякнул металл.

– Над президентом решили пошутить? – негромко, но страшно осведомился он, и стоявшая рядом со мной Светлана вздрогнула.