Загадка старинного кладбища - Флориан Дениссон

class="p1">Аманда исчезла, и мы слышали, что она приземлилась в сугроб.

За дверью в комнате раздавались шаги, приближаясь к нам, и кишки у нас в животе завязались в узел. Я увидел, что дверная ручка поворачивается, подставил ногу и заблокировал дверь. Тома смотрел на неё широко открытыми глазами, он застыл и был похож на кролика, неожиданно выскочившего под свет фар.

Ручка дёргалась туда-сюда, Плантар с той стороны что-то ворчал. Я уже наказан за то, что вчера вечером вышел из дома после отбоя. Если сейчас нас найдут, мне конец. Невозможно вообразить, что со мной будет. Я чувствовал, что дверь начали толкать, и знал, что долго мне её не удержать. Неважно, что Плантар небольшого роста, – он всё равно гораздо сильнее меня.

Тут мы с Тома услышали громкий стук со стороны входной двери.

– Господин Плантар! Господин Плантар!

Голос Аманды!

Давление на мою ногу прекратилось, и мы услышали, как владелец усадьбы не спеша направился к входу.

– Иду, иду! Не надо кричать!

До нас доносились невнятные обрывки разговора, мне даже показалось, что там какой-то спор. Если честно, сердце у меня так бухало, что отдавало в барабанные перепонки, так что я вообще мало что слышал. Через несколько секунд вообще всё стихло. Глухая тишина, а в этой тишине – наше учащённое дыхание.

К нам трижды стукнули. Будто три громовых удара дубинкой, на которые эхом отозвались стены нашей клетушки.

– Быстро! Выходите! Не забудьте мою куртку! – прошипела нам Аманда через дверь.

Мы тут же выскочили. И через две секунды были вне стен канцелярии и вне опасности.

– Что ты ему сказала? – спросил я у Аманды.

– Да ничего особенного, сказала, что в столовой его зовёт кто-то из поваров.

Я постарался улыбнуться, опёрся руками о колени и наклонился вперёд, чтобы немного выдохнуть. Тома похлопал меня по плечу.

– А вы нашли что-нибудь?

– Да. Фото с надписью на могильном камне, – ответил я.

Тома подался назад, глаза у него горели любопытством. Он не спускал с меня взгляда, ожидая продолжения.

– «Подняв меч, обрушится на противника, оберегая тайну». Вот что там было написано, – сказал я и пожал плечами.

– «Подняв меч», – повторил Тома и почесал подбородок. – Погоди, погоди…

– Что такое? – спросила Аманда, подходя к Тома.

– Что-то мне это напоминает… Меч…

– Ну, давай соображай быстрей, – поторопил я его.

Тома вытянул вперёд руку, указывая куда-то пальцем.

– Вон там, рядом с башней Магдалой, есть статуя рыцаря. Парень сидит на лошади с мечом наперевес.

Я почувствовал мурашки во всём теле. Мы приближались к цели.

Глава 22

Аманда, Тома и я двинулись к башне Магдале, стоящей с самого края усадьбы аббата Соньера. За спиной, в столовой, уже собирались ребята. Взрослые очень скоро заметят, что нас там нет. Вдалеке, на горизонте, клубились свинцово-серые тучи, снова обещая снежную бурю. Надо торопиться.

Мы поспешили за Тома, и он привёл нас к статуе. Мой друг запомнил правильно: перед нами был высеченный из чёрного камня конь, а на нём рыцарь. Подняв меч, всадник словно мчался на невидимого врага. Я смотрел на башню Магдалу, её силуэт вырисовывался в нескольких десятках метров позади конного рыцаря, и у меня в мозгу забрезжила новая идея. Я вспомнил число шестьдесят четыре, с которым мы сталкивались на каждом шагу: плитки пола, барельефы большого камина в столовой, количество зубцов. И наверняка оно было где-то ещё. Неслучайно, когда я смотрел из нашей комнаты на кладбище, расположение могил почему-то показалось мне знакомым. Всё, что я видел вокруг, словно хотело что-то мне сказать… И это «что-то» вдруг фейерверком вспыхнуло в голове.

– Да! Вот оно! Так и есть! – закричал я во весь голос.

– Что? Ты о чём? – Аманда смотрела на меня с любопытством и недоумением.

– Мы находимся на шахматной доске, вокруг нас фигуры!

Аманда и Тома выжидающе уставились на меня.

– Моя мама говорила, что Беранже Соньер любил всякие интеллектуальные игры, задачи и головоломки – всё, что заставляет работать ум. Я вспомнил, что у себя в доме, в кабинете, он изображён играющим в шахматы! Шестьдесят четыре – это число клеток на шахматной доске! Кладбище распланировали заново, и оно тоже стало выглядеть как шахматная доска – надгробий там шестьдесят четыре. Башня – это ладья, рыцарь, скорее всего, конь. Они – шахматные фигуры на доске.

Тома приоткрыл рот, Аманда прикрыла глаза. Мимика разная, а суть одна: мои слова их поразили.

– Ты прав! Точно! – воскликнул Тома. – Помнишь макет в доме Соньера?!

Я кивнул. Мне уже было понятно, к чему он ведёт.

– На макете видно, что усадьба квадратная и что вся она разделена на квадраты. Есть квадраты белые и есть чёрные.

– Точно! Точно! – я тоже закричал и замахал руками. – «Подняв меч, обрушится на противника, оберегая тайну», – громко повторил я. – Если всадник на коне должен обрушиться на противника, значит, он перемещается. И как же перемещается наш всадник на коне?

– Конь ходит буквой «Г»! – объявил Тома с улыбкой до ушей.

Аманда смотрела на нас, как на двух инопланетян.

– Теперь нам нужно понять, где клетки, и представить себе, куда попадёт конь, прыгнув буквой «Г». И вот так, я уверен, мы попадём в то место, где найдём следующее указание.

– Или клад, – сказала Аманда и подмигнула.

– Итак, куда двигаемся? – спросил Тома.

Я задумчиво потёр щёку.

– Если ладья стоит здесь, – я ткнул пальцем перед собой, – можно сказать, на краю доски… Если конь с всадником устремляется к противнику и этот конь чёрный, значит, он двигается вот туда! – Я повернулся и обеими руками указал в сторону столовой.

Снег покрыл всё вокруг, и мы как могли – руками, ногами, веткой, которую подобрала Аманда и использовала как веник, – стали освобождать землю от снежного покрова.

Вокруг статуи квадрат, покрытый гравием, представлял собой белую клетку. Тома прав: вся усадьба расчерчена на квадраты, как шахматная доска. Они были малозаметны, но если уж ты их заметил, то видел повсюду.

Мы разгребали снег добрых четверть часа, и я забеспокоился, как бы старшие не стали волноваться из-за нашего отсутствия.

– Смотри, Оли! – Тома указал пальцем на землю.

Мы расчистили несколько клеток, которые как раз представляли собой букву «Г», ход конём.

Последней лежала тяжёлая плита тёмного гранита, глубоко ушедшая в землю, – чёрная клеточка.

Сердце у меня снова подскочило, и на лицах друзей читалось не меньшее волнение. Мы столпились вокруг плиты, выискивая на ней какую-нибудь надпись. То есть какое-нибудь подтверждение нашей догадки.

Тома наклонился и попробовал подсунуть под плиту пальцы.

– Нам её не поднять, она тяжеленная.

Аманда с разочарованным видом обошла плиту и встала рядом со мной.

– Я не заметила ни малейшей щели, плита словно вросла в землю.

Я почесал в затылке, потом стал дышать себе на руки. Холод проник ко мне под одежду ледяной змеёй, и я уже чувствовал дрожь. Аманда сразу это заметила и тут же сказала:

– И мне тоже жуть до чего холодно!

Тома распрямился, но не успели мы услышать, чем он хотел с нами поделиться, со стороны столовой раздался гневный крик:

– Эй вы, там! Немедленно возвращайтесь!

Тома вздохнул, пнул плиту ногой, отвернулся и двинулся к столовой. Я понял, что он больше не надеется отыскать клад аббата Соньера. Мы снова в тупике. Плиту невозможно сдвинуть с места. Наши поиски завершены.

Глава 23

Мы с Тома лежали в своих постелях, уставившись в потолок и вглядываясь в темноту. Всё, что случилось с нами в этот день, возвращалось ко мне то одной картинкой, то другой.

После неудачи с плитой мы отправились в столовую, и тут закружила страшная метель. Холод прохватил нас до мозга костей, от липкого снега одежда промокла, а светлые прямые волосы Аманды начали завиваться.

Аманда. Сердце у меня защемило, когда я увидел, как она с грустным, разочарованным лицом прошла по столовой и под градом насмешек тех, кого считала друзьями, села за стол. Казалось, я потерял её во второй раз. Я не обижался, что она не с нами, потому что, реши она к нам присоединиться, ей пришлось бы забрать свою тарелку и у всех на глазах пересесть, а сделать такое очень трудно. Я видел, что верзила Робин достаёт её издёвками, мне очень хотелось вмешаться и сказать, чтобы он оставил Аманду в покое. Но тогда пришлось бы выяснять с ним отношения у всех на глазах, а мне на это не хватало духу. Так что