А на что вы готовы ради любви? - Юлия Лутцева

Вернувшись в свой кабинет, я решил узнать об этом мажоре, по имени Никита, всё что смогу. Чем больше я узнавал, тем хуже становилось моё настроение.

Фамилия Никиты была- Серов. Он оказался сыном того самого Серого, «благодаря» которому погибли Сашины родители. И мне это ни хрена не понравилось. Вряд ли всё это случайность. В первый же день её возвращения… Тем более, она была там со мной! Я ни черта не понимал и это дико меня злило!

Машина принадлежала ему. У парня был свой собственный бизнес. Небольшой, но стабильный. Никите 30 лет. Он холост, никогда не был женат. Детей нет. По крайней мере, об этом ничего не было сказано. Завидный холостяк!

Судя по той информации, что мне удалось на него накопать за ночь, он был исключительно добропорядочным парнем, с весьма положительными характеристиками. Но мой опыт подсказывал, что такого не бывает. Ну или маловероятно.

Интересно… Александра хоть знает с кем встречается?! Нет, не встречается…, дружит.

Оказалось, вчера было их первое свидание. До этого она просто получала от него цветы, практически каждый день.

Я решил, что пора бы мне уже и вернуться домой. Не могу же я теперь вечно жить на работе!

Не знаю, как Саша, но я уже давно успокоился!

Была высока вероятность того, что Сашка теперь захочет переехать к себе. Но я всё равно решил рискнуть. Ведь, кто не рискует…, а мне так шампанского захотелось!

Этим субботним утром я проснулся в своём офисе, в самом распрекрасном настроении. Решение принято. Сегодня я возвращаюсь домой. В глубине души я понимал, что радовало меня не само возвращение в квартиру, а то что там она. Я соскучился. Я за неё в ответе и должен быть рядом. Слишком уж она молода и неопытна. Вот и крутятся вокруг неё всякие личности. — Оправдывал я своё желание быть поближе к ней.

Заехав в супермаркет и скупив половину магазина, я стоял напротив двери собственной квартиры, не зная как правильнее поступить. Обвешенный пакетами, словно новогодняя ёлка, я решил позвонить в дверной звонок. Сердце странно забилось. Я ждал её реакции на моё внезапное появление и очень этого боялся. Боялся увидеть разочарование в её глазах.

— Лёшка! Привет! Заходи скорее… тебе помочь? — тараторила Сашка, суетясь вокруг меня.

— Привет, Сашуль! Вряд ли ты сейчас можешь быть мне полезна. — Её реакция на мой приход меня порадовала.

Я выгрузил сумки на стол.

Сашка тут же подошла и мышкой прижалась к моей груди. Я рефлекторно прижал её к себе покрепче и чмокнул в затылок. Глупое сердце так гулко билось, что я даже физически ощущал дискомфорт.

— Я соскучился… — не сдержался, хрипло прошептал в её волосы.

— И я, и я! Тебя так долго не было…

— Вы из-за меня с Кирой поссорились? Я не…

— Тихо, тихо, ты здесь совершенно ни при чём! Поверь! — Я отстранил её от себя.

Стоять с Сашей в обнимку было небезопасно, да и мужские анатомические особенности начали выдавать меня с головой. Нужно срочно отвлечься! Я начал суетливо разбирать сумки с продуктами. Сашка присоединилась, переодически бросая на меня робкие взгляды.

— Она мне звонила…

— Кто? Кира?! Тебе?! — Сказать, что я удивился- ничего не сказать.

Откуда это интересно у неё Сашин номер?!

— Что она хотела?! — как можно спокойнее поинтересовался я, пытаясь потушить разбушевавшееся внутри пламя.

— Она кажется была пьяна. Я не стала её слушать. Она начала говорить гадости о тебе, а это ложь и обида пьяной девушки, так зачем это выслушивать? Я внесла ее в чёрный список. Прости.

— Ты всё правильно сделала! Молодец! А с Кирой я поговорю, она тебя больше не побеспокоит!

— Лёш, я её не боюсь. Ты о себе думай. Мне не хотелось бы испортить твою жизнь своим возвращением!

— Ты что? Что ты такое говоришь?! Сашуль, иди ко мне. — Я обнял её, стараясь ни о чём не думать.

Но разве такое возможно?! Рядом с ней моя голова отключалась, зато тут же включались другие органы.

Я опять отстранился и продолжил разбирать продукты.

В холодильнике стояла полная кастрюля чего-то очень аппетитного.

— Давай-ка я лучше тебя покормлю. — Сказала Сашка, поймав мой голодный взгляд.

— А, давай! Ты меня ещё не баловала своей стряпнёй.

Сашка приготовила изумительный борщ. Правда! Я съел две тарелки и остановился лишь потому, что было стыдно просить третью.

Сашка раскладывала оставшиеся продукты на свои места, а я молотил ложкой, как-будто долгое время ничего не ел, стараясь не поднимать головы от тарелки.

— Вкусно! — пробубнил с набитым ртом.

Сашка сидела напротив меня, уложив голову на руки и наблюдала за мной.

— У меня ещё жаркое есть. Будешь? — С надеждой спросила она.

— Ну, давай, только немного. Я уже сыт. Просто хочу попробовать ещё и жаркое в твоём исполнении.

— Ты очень вкусно готовишь! Где научилась? — Не удержался я от мучившего меня вопроса.

— Ой, спасибо, мне приятно, что тебе понравилось!

— Я научилась готовить в универе. У нас была большая компания и все готовили по очереди. Вот и мне пришлось научиться.

— Мама вкусно готовила, но тогда я не очень любила домашнюю еду. Запихивалась бутербродами. Быстро и сытно. Вот и не научилась. Теперь жалею.

— Не расстраивайся! Твой борщ гораздо вкуснее! — Сказал я совершенно искренне.

— Правда?! Ты помнишь, какой у мамы был борщ?

Её глаза меня опять убивали, выворачивая наизнанку.

— Правда! Меня так редко кормили вкусной едой, что, поверь, я помню всё!

— Класс! А какое блюдо тебе у моей мамы больше всего нравилось?

Передо мной появилась тарелка дымящегося жаркого. Я сглотнул и посмотрел в сияющие глаза напротив.

— Она всегда дружила с тестом. Всё, что было связано с ним, у неё получалось на пять баллов! — Улыбнулся я.

— Однажды я пришёл, когда они с Сеней лепили пельмени. Меня, конечно, тоже сразу втянули в захватывающий процесс приготовления.

— Это было весело. По итогу, мы все были в муке и в тесте. Пельменей получилось хоть и немного, но мы отлично провели вечер и вкусно поужинали теми же пельмешками. — В груди защемило от нагрянувших воспоминаний.

— Я так скучаю по ним! — Вдруг сказала Саша с горечью.

— Малыш, прости, не хотел тебя расстраивать. — Я поднялся и подошёл к ней, опять обнял. Как бы я не сопротивлялся… обстоятельства…

— Всё, всё, иди ешь, остынет же совсем.

Я посмотрел на неё, вытер слёзы большим пальцем и вернулся за стол.