Поправка на ветер - Марта Яскол

вздохнула Маруся, выпроваживая капризного больного из своего кабинета, – блистал бы сейчас на большой сцене…

– Зеленою весной под старою сосной c любимою Ванюша прощается, – напоследок затянул слегка упирающийся Артемьев, – кольчугой он звенит и нежно говорит: не плачь, не плачь, Маруся-красавица…

Фильм «Иван Васильевич меняет профессию» Маруся впервые смотрела в кинотеатре вместе с Вадиком, а от всего, напоминавшего о несостоявшемся женихе, у нее еще долго щемило сердце.

– Кап-кап-кап, из ясных глаз Маруси капают слезы на копье, – донеслось из коридора.

Маруся невольно улыбнулась и, прислушавшись к себе, с удивлением поняла, что сердце больше не щемит!..

Под конец дня ей начало казаться, что начмед Воронов тоже хромает. Это было уже слишком. Она стала исподтишка присматриваться к его походке. Ну, так и есть, хромает! И чем дальше, тем больше. Бдительный Воронов слежку за собой засек, и теперь уже Маруся ловила на себе его подозрительные взгляды. Так они косились друг на друга до тех пор, пока начмед, припадая на одну ногу, не приковылял в ее кабинет и, морщась и охая, буквально повалился на кушетку.

– Признавайтесь, Левкова, – прокряхтел он, – следите за мной?

– Слежу, – не стала отпираться Маруся. – Что у вас с ногой?

– С ногой? А, с ногой, – с непонятным облегчением выдохнул Воронов. – Ничего страшного, жить буду.

– Прикажете из вас клещами признание вытягивать? – рассердилась она. – Хромаете почему?

– Пятку натер, – сказал Воронов и вдруг совершенно по-детски виновато улыбнулся. – Вчера получил на складе новые ботинки, вот и натер. Терпеть не могу новую обувь, всегда у меня с ней проблемы…

– Помощь нужна? – мягко спросила Маруся. И на всякий случай уточнила: – Медицинская…

– Из ваших рук не приму! – заявил Воронов, мотнув головой. И тут же рассмеялся. – Спасибо, Маруся, справлюсь сам. Сейчас пойду залеплю лейкопластырем…

Доковыляв до двери, он обернулся:

– И за вчерашние стрельбы спасибо. Вы молодец. Начальник гарнизона сказал, что личный состав нашего госпиталя отметят в приказе командующего округом. Воистину, – хмыкнул Воронов, – от вас не знаешь, чего ожидать…

«Он снова назвал меня не по фамилии, а по имени! – мысленно возликовала Маруся. – Еще и молодцом! Лед тронулся, господа присяжные заседатели? Или завтра этот айсберг опомнится и станет еще холоднее?..»

Часть вторая

9

Местная газета «Голос Чкаловска» поместила в разделе криминальной хроники крохотную заметку об убийстве Дануты Витене. Тех, кто мог что-то знать или видеть, просили сообщить об этом в милицию.

В городе – на рынке, в магазинчиках, в парикмахерских, в сапожной мастерской – только и говорили, что об этой трагедии. Все терялись в догадках, кому понадобилось убивать безобидную модистку. Но содержание полезной информации в этих разговорах пока, по мнению Маруси, было ноль целых ноль десятых.

Тем временем ей не давал покоя рассказ пана Казимира о мужчине в темном плаще с капюшоном. Если его не видел никто из соседей Дануты, может, его видел кто-нибудь другой?

Вечером Маруся отправилась на поиски следов человека в черном плаще. Из тихого и зеленого двора Данутиного дома только один выход – на такую же тихую улочку. На ней расположены всего три магазинчика – булочная, овощной и «Цветы». С последнего она и решила начать.

В цветочном Маруся сделала вид, что интересуется фиалками, но разговор почти сразу перекинулся на недавнее убийство в соседнем дворе. Словоохотливая продавщица по просьбе Маруси добросовестно перечислила всех, кто в тот злополучный вечер заходил в магазин, задерживался возле витрины или, не останавливаясь, проходил мимо. Список вышел короткий, и никого, даже отдаленно напоминавшего мужчину в темном плаще, в нем не было. Цветочница с удовольствием поболтала бы еще, но Маруся заторопилась, попросила упаковать приглянувшуюся фиалку и клятвенно заверила, что непременно забежит в ближайшее время, чтобы пополнить свою коллекцию фиалок новыми поступлениями.

В овощном напасть на след подозрительного незнакомца также не удалось. За прилавком скучала худощавая женщина с химической завивкой «мелкий барашек», такая же увядшая, как пучки зелени и прочий небогатый ассортимент магазина.

– Прошу прощения, – обратилась к женщине Маруся, – не могли бы вы мне помочь?

«Барашек» окинул ее изучающим взглядом. – Вы случайно не видели позавчера вечером мужчину в темном плаще? – почему-то ощущая неловкость, спросила Маруся. – Быть может, он проходил здесь… часов в восемь вечера?

– Мужика своего ищешь? Загулял? – оживился «барашек». – Дома не ночевал? Как их, мерзавцев, земля носит! Зальют зенки с утра, и море им по колено!.. Не, в плаще не видела. Могу без плаща предложить, вон, в подсобке аж две штуки храпят, выбирай любого. Грузчики, чтоб им ни дна, ни покрышки! Товар надо разгружать, а они на ногах не стоят, пришлось самой ящики таскать! А я что, двужильная? И дома у меня такой же, будь он неладен! Все наши беды от водки, попомни мои слова. Кто только придумал это «чертово зелье»?!

– Понятно, спасибо, – пробормотала Маруся, пятясь к выходу.

Столкнувшись с кем-то в дверях, она выскочила из овощного, продавщица которого, задетая, видимо, за живое, продолжала клясть на чем свет стоит и тех, кто производит «чертово зелье», и тех, кто его потребляет. Бедняжка, несладко ей, видимо, живется.

Марусе вдруг вспомнился старый альбом, найденный Данутой на антресолях в ее квартире, и мысли приняли несколько иной оборот. Выглядели ли женщины на фотографиях в альбоме счастливыми? Спокойными, сдержанными – пожалуй, а счастливыми? И что такое счастье вообще, а для женщины в частности? Скромный Марусин жизненный опыт подсказывал, что быть отличницей, комсомолкой, спортсменкой и даже красавицей для счастья маловато. О том, какую роль в жизни человека играют деньги, то есть материальное благополучие, она в силу возраста и полученного дома и в школе воспитания пока особо не задумывалась…

В булочной – третьем по счету месте, где она спрашивала о загадочном незнакомце в темном плаще, ей наконец повезло. Заведующего булочной, который частенько сам стоял за прилавком, звали Иваном Аркадьевичем. – Мужчина в плаще? Видел такого, – кивнул Иван Аркадьевич. – Мой Шарик выбежал на улицу, и мужчина в плаще об него споткнулся…

– Не заметили, этот человек хромал? – с надеждой спросила Маруся.

– Точно не скажу, – задумался булочник, – кажется, немного прихрамывал…

Иван Аркадьевич был Марусе симпатичен. Он как две капли воды походил на пекаря из какой-то ее детской книжки – такой же добродушный, румяный, в белом фартуке и с пшеничного цвета усами, которые то и дело подкручивал. В булочной продавали еще теплые «кирпичики» белого хлеба и вкусные булочки, поэтому Маруся иногда заходила сюда за лакомством к чаю. К слову, Иван Аркадьевич