Истории приграничья - К.Ф. О'Берон

— Да так, — неопределённо ответил воин. — Не видели: я ночью ходил куда-нибудь?

Сиоайл уставился на него, уже не скрывая изумления.

— Вы всю ночь провели на лавке, — сообщил он. И добавил, подумав: — Иногда храпели.

— Вот как, — с едва уловимым оттенком разочарования проронил Бел.

Сняв перчатку, рыцарь сунул руку в поясную суму. Нащупав прохладную металлическую пластину, провёл пальцем по неровностям рисунка. Хотел вынуть парсуну, но передумал. Закрыв сумку, некоторое время барабанил кончиками пальцев по жёсткой кожаной поверхности. Наконец, натянув перчатку, поднялся, ища взглядом солнце.

Определив расположение сторон света, Им-Трайнис тихо произнёс:

— Пойдёмте, Сиоайл.

— Куда?

Бел приложил палец к губам, жестом приглашая следовать за собой. Чуть помешкав, менсаконец двинулся за рыцарем.

По широкой дуге обогнув дом, спутники зашагали на север. Им-Трайнис шарил взглядом по сторонам, разыскивая приметы, указанные Гоар. Пройдя больше трёх сотен шагов и не обнаружив ничего, напоминающего нужные знаки, рыцарь в смятении остановился.

— Почему мы ушли от дома чеканщика, господин Им-Трайнис? Что вы ищете? — Воспользовавшись моментом, принялся пытать рыцаря Сиоайл.

— Погодите немного, — озираясь, ответил Бел. — Мне потребно кое-что проверить. Постойте здесь…

Рыцарь вернулся туда, где по его расчётам, находилось нужное место. Используя его как отправную точку, неторопливо потопал по расширяющейся спирали. На пятом витке, отклонившись ближе к усадьбе мастера-чародея, Им-Трайнис углядел наполовину вросший в землю валун, словно накрытый истрёпанной зелёной шкурой. Слева от камня, шагах в десяти-двенадцати, чернел полусгнивший пень, украшенный плюмажем из бледно-оранжевых грибов на тонких ножках.

Оказавшись посредине между валуном и пнём, воин вынул кинжал. Присев, ткнул лезвием в лиственную подстилку. Клинок погрузился в опад на половину ладони и остановился, упёршись во что-то твердое. Бел принялся энергично разгребать мусор, время от времени останавливаясь и прислушиваясь.

Очистив квадратную крышку люка, рыцарь не обнаружил ни ручки, ни замка. Попытка поддеть деревянную плиту клинком ни к чему не привела. Поразмыслив, Им-Трайнис отправился за Сиоайлом, полагая, что тот сможет посоветовать что-нибудь дельное.

Поглядев на люк, менсаконец озабоченно уставился на Бела:

— Откуда вы узнали об этом месте?

— Приснилось, — уклонился от прямого ответа рыцарь.

— Сны способны насылать и враги, — мелодичный голос чужестранца звучал тревожно. — Это может оказаться ловушкой.

— Не думаю, что вы правы, любезный Сиоайл. К тому же других способов попасть внутрь у нас нет: или так, или брать стену приступом… Либо, — помедлив, добавил Бел, — мы можем вернуться на заставу.

— Невозможно, — опустил голову менсаконец. — Пока есть шанс…

Он простёр руки над крышкой люка и замер с закрытыми глазами. Затем вынул из сумки порошок — голубой, с фиолетовым отливом — и насыпал на отсыревшие доски. Покуда Им-Трайнис уныло вздыхал, наблюдая за очередным колдовством, волшебное средство бесследно впиталось в древесину. Сиоайл что-то невнятно прошептал, наклонился и прикоснулся к центру люка указательным пальцем. Бел удивлённо выругался, увидев, как от пальца по доске разбежались круги, словно на водной глади.

— Попробуйте открыть, — менсаконец выпрямился.

На сей раз крышка с лёгкостью поднялась. Увидев множество противных насекомых, суетливо ползающих по обратной стороне люка, Бел мощным движением вырвал крышку из петель и брезгливо отбросил прочь. Наклонился над тёмной дырой, из которой пахну́ло затхлой сыростью, поморщился:

— Глубоковато. Даже я не рискну прыгать, а вам и подавно не стоит.

— Что же делать? — расстроенно произнёс Сиоайл. — Время на исходе…

— Сейчас что-нибудь придумаем, — ободрил Им-Трайнис.

Рыцарь обнажил полуторный меч: кованый по его руке, он превосходил размерами иной двуручный. Сокрушённо вздохнув, Бел покрепче ухватил рукоять, поднял клинок к плечу — и одним богатырским ударом повалил деревце, толщиной чуть шире конского копыта. Дотошно осмотрев лезвие, Им-Трайнис вновь горестно вздохнул и быстро поотсекал ветки. Подтащив ствол к яме, спустил комлем вниз.

— Верхушка лишь на пару локтей ниже края, — сказал воин менсаконцу. — Вы же сумеете спуститься?

Дождавшись утвердительного кивка, рыцарь полез в люк.

Сверху донизу колодец был обшит тщательно обработанными жердями, скользкими от влаги. Тот же материал пошёл и на укрепление потолка и стен хода, убегавшего в сторону жилища чеканщика.

— Темно, как в медвежьей заднице, — флегматично сказал Им-Трайнис менсаконцу, когда тот достиг дна. — Здесь, пожалуй, не заблудишься, но враг мог приготовить неприятные сюрпризы. Придётся мне подняться за какой-нибудь веткой для факела.

— Обойдёмся, — Сиоайл запустил руку в сумку. — Достаньте меч.

Поколебавшись, Им-Трайнис выполнил просьбу. Менсаконец осторожно смазал лезвие по всей длине новым зельем. Легонько подул — и клинок загорелся красно-оранжевым огнём, бросившим яркие всполохи на деревянные стены.

— Это не испортит меч? — обеспокоился Бел.

— Не волнуйтесь, — с улыбкой ответил маленький волшебник. — На прочности и остроте оружия не отразится. Магических свойств тоже не придаст. Просто свет.

Что-то невнятно бурча, Им-Трайнис наклонил голову и шагнул в тоннель.

— Кто-то основательно потрудился, чтобы прорыть ход, — заметил рыцарь, продвигаясь по подземному коридору. — Тут же повсюду древесные корни, вдобавок камни попадаются — мужики фуминские, что пытаются рожь сеять, бранятся из-за того страшно. А здесь и прокопали, и стены с потолком обшили, подпорки поставили… Уйма времени ушла на работу. Сил и того больше.

— Мастера безжалостно используют рабов, не считаясь ни с чем, — в полумраке лицо Сиоайла терялось в тени капюшона, голос звучал сурово и безотрадно. — Погибают одни — ловят других. Когда-то они опустошали край за краем, захватывая земли и изживая люд. Словно мор расползался по странам от проклятой язвы — Маашрага. Закончилось всё чудовищной битвой, в которой против нечестивого города объединились даже враждовавшие между собой народы. Не ведаю, как уцелел этот чеканщик, но действует он так же, как прежние мастера. Тем и опасен.

Хмурясь, Бел вспомнил тёмные горящие глаза Гоар, её горделивые речи о могуществе мастеров-чародеев. Наваждение, заставлявшее сердце рыцаря неистово колотиться при одной лишь мысли о девушке, практически рассеялось, и теперь он воспринимал произошедшее иначе. Им-Трайниса злило то, как Гоар, околдовав, направила его на своего врага. Ещё больше сердило непонятное сочувствие к пленённой волшебнице. Почему он жалеет её? Ведь Гоар ничем не