Истории приграничья - К.Ф. О'Берон

— Что нужно всем мастерам-чародеям? — вопросом на вопрос ответила Гоар. — То же самое, что и обычным людям: власть и богатство. Ронзешт долго скитался, пока не нашёл подходящее место. Отсюда начнёт расти его королевство… если ты не остановишь будущего владыку, пока он не набрал силу.

Бел с трудом мог думать о чём-то, кроме красоты Гоар. Сжав зубы, воин закрыл глаза, чтобы не видеть девушку и хоть немного очистить мысли.

— Ежели он — последний из твоего народа, отчего ты желаешь его поражения? — спросил рыцарь, ощущая густой цветочный аромат, исходящий от девушки.

— Я мечтаю о свободе, — Гоар неторопливо провела пальцами по руке Им-Трайниса, и тот почувствовал, как вновь нарастает вожделение. — Если Ронзешт не солгал, и он действительно последний, его смерть рассеет магию чеканщиков и выпустит на волю все души, заключённые в бронзовых парсунах.

— И что с тобой станет?

До белизны сцепив пальцы рук, Гоар уставилась в неведомую даль и долго молчала.

— Не знаю, — тихо промолвила она, наконец. — Отправлюсь туда, куда уходят все мёртвые. Быть может, на суд богов… Что бы меня ни ожидало, это лучше вечного заточения в нигде.

Неуловимым движением вывернувшись из объятий Им-Трайниса, Гоар встала на колени лицом к рыцарю и положила руки ему на плечи. Бел заворожённо глядел в тёмные сверкающие глаза и ждал.

— Мой прекрасный воин, убей Ронзешта! — Девушка одновременно приказывала и молила. — Пусть его кровь омоет здешнюю землю!

У Бела от волнения пересохло в горле.

— Клянусь предками, я сделаю это, — хрипло сказал он.

Гоар кивнула.

— Слушай и запоминай. Раньше Ронзешт обитал в этом доме, но нынче рабы построили надёжное убежище, окружённое стенами. Без войска вам ни за что не взять его. К счастью, любая твердыня мастеров-чародеев — что лисья нора: у неё всегда больше одного входа. Даже здесь, во временном убежище, Ронзешт сделал тайный люк, ведущий на крышу. А в его новую обитель вы сумеете пробраться по подземному тоннелю. Вход в него находится в трёхстах шагах к северу от цитадели. Найдёшь его между обомшелым камнем и старым пнём. Будь настороже — лаз охраняет мартуб…

Рыцарь открыл рот, собираясь задать вопрос, но девушка остановила его, качнув головой.

— Прежде чем вы со спутниками покинете дом, найди и возьми с собой мою парсуну. В случае если Ронзешт одержит верх, разруби её своим мечом.

— Что тогда произойдёт? — с недобрым предчувствием спросил Бел.

— Мой дух будет уничтожен — раз и навсегда… Молчи! И выполни наказ без заминки и колебаний, будь это хоть последнее твоё деяние на земле. Не жалей меня: забвение лучше рабства у Ронзешта.

— Погоди, — нахмурился Им-Трайнис, — ты же сказала, что он не может тебя одолеть?

— Пока остатки силы со мной — нет. Но скоро их не будет, ибо я передам всё тебе, мой возлюбленный витязь.

— Нет! — Рыцарь подался назад, отчего руки Гоар соскользнули с широких плеч и упали плетьми.

— Не спорь со мной, — ровно и непреклонно проговорила она. — Пусть Ронзешт слаб в сравнении с былыми мастерами, у него сильные слуги. Многие из них — твари и люди — ещё из моего Маашрага. Тебе понадобится невероятная сила, дабы выстоять и сразить их нынешнего владыку. А для меня всё кончено. Недаром я сказала, что это моя последняя ночь… Не надо печалиться и скорбеть. Знай, услада моего сердца, я счастлива была согреться в лучах твоей любви, пускай она и навеяна моими чарами. В былые времена я непременно сделала бы тебя своим — навечно! Надеюсь, ты хоть изредка станешь вспоминать меня, когда магия рассеется… Теперь же прими мой прощальный дар!

Рыцарь застыл скалой, неспособный пошевелиться или вымолвить слово. Гоар на коленях подползла ближе, нежно обняла. Несколько ударов сердца Им-Трайнис смотрел в широко распахнутые чёрные глаза, чувствуя, что ещё чуть-чуть — и провалится в бездну, откуда нет возврата. За мгновение до неизбежного, Гоар опустила веки и впилась в его губы долгим страстным поцелуем…

IV

— Вставай, лежебока! — бодрый голос Ук-Мака вырвал Бела из дремы. — Уже светает, а ты всё дрыхнешь!

Щурясь, Им-Трайнис неловко поднялся с лавки. Посидел, приходя в себя. Перевёл взгляд на товарища, отметив смущённый и озадаченный вид Дерела.

— Чего не разбудил вовремя? Ты же всю ночь не спал, — проворчал Бел.

— В том-то и беда, что спал, — виновато ответил пограничник. — Уж не ведаю, как такое вышло. Доселе никогда в дозоре засыпал…

— Не корите себя, — послышался из угла музыкальный голос Сиоайла. — Это я решился дать вам отдохнуть. В сложившейся ситуации нам потребуются не только силы, но и рассудительность. А уставший ум бродит в темноте…

Рыцари настороженно уставились на менсаконца. Тот легко поднялся, точно не провёл всю ночь в одной позе. Подошёл к столу, одарил хмурящихся воинов открытым взглядом, ободряюще улыбнулся.

— Господа, мы попали в ловушку. Я размышлял, как нам выбраться, но должен признать поражение.

Бел заозирался, выискивая признаки угрозы. Ук-Мак опустился на табурет, буравя чужестранца пронзительным взглядом.

— Будьте любезны, объяснитесь, почтенный Сиоайл, — строго сказал он.

— Это была воистину необычная ночь, — ярко-синие глаза волшебника загадочно сверкали. — Вокруг дома болотным туманом клубилось колдовство. Нечто странное происходило и внутри…

— Вы говорили про ловушку, — вернул менсаконца к волнующей его теме Дерел.

— Возле дома засада, — сообщил Сиоайл. — Дюжина воинов с луками и мечами ожидают нас у дверей.

— Вы уверены? — засомневался Им-Трайнис. — Мой конь точно бы не подпустил чужаков…

— Наших лошадей околдовали и увели раньше, чем я сумел что-то сделать, — огорчённо ответил менсаконец. — После воины пытались выломать дверь, но я магически укрепил её и у них ничего не вышло. С того момента они ждут нашего появления, чтобы расстрелять, как ратников на поляне.

Рыцари переглянулись.

— Окон нет, стены толстые, — задумчиво произнёс Ук-Мак. — При других обстоятельствах мы могли бы не один день просидеть тут…

— Что мешает им спалить дом, когда наскучит нас подкарауливать? — поинтересовался Бел.

— Разве что опасение поджечь лес и привлечь внимание наших или кочевников. Вероятно, в конце концов, так и сделают, коли потеряют терпение, — отмахнулся Дерел. — Но это неважно.