Говорящий с ветром - Урсула Цейч

Теперь действительно стало опасно. В любой момент ветка могла обломиться под тяжестью Горена. Но именно это и любил он — эту неуверенность, от которой бьется сердце, эту узкую перемычку между небом и землей, прекрасный вид, открывающийся перед ним. В такие минуты он был доволен устройством мира.

В ясные дни далеко-далеко на востоке был виден Гвоздь — высокая узкая скала невзрачного серого цвета, мистический символ Фиары, о тайне которого почти не сохранилось никаких сведений.

Там, за лесом, насколько хватало глаз, чередовались покрытые травой холмы и длинные степи. На западе вдоль горизонта тянулось побережье, затянутое вечным туманом.

Горен подставил лицо ветру и тихонько запел. Голос его, все еще юный и чистый, постепенно становился по-мужски зрелым и низким.

Далекие звезды сияют в ночи,

Прячась в тумане. Небо молчит.

Меня затянула теплая ночь,

Свет Финонмира мне сможет помочь.

Добрый странник Аонир

Защитит огромный мир,

Озарит меня сияньем

Звезд могучих, самых дальних.

Улыбнется Странник мне,

Приближаясь на коне,

Отнесет меня он к морю

По огромному, по полю.

Горен вслушивался в музыку своей песни, верхушки деревьев подхватили последние звуки, заставив их танцевать над самыми листьями, а потом они постепенно исчезли.

Он не знал, почему в голову пришла именно эта грустная песня, но ему понравились и ее мелодия, и мягкость слов. Он почувствовал себя чуть ли не героем. В свете заходящего солнца он представлял себе поле боя, слышал жалобные стоны и звон мечей, видел, как одни мужчины падали и умирали, а другие побеждали. Над полем с грустным свистом пролетал ветер, наполненный горем и страданием. Горену казалось, что он летит прямо к нему. Картина становилась все более отчетливой, краски темнели, солнце посылало вниз кровавые лучи. Ветер трепал черные волосы Горена, метался вокруг него. Горен видел в воздухе маленькие бурунчики, синие, красные, зеленые, они словно раскачивались на морских волнах. У них появились уста, которыми они шептали и шептали о том, что происходило, происходит и будет происходить.

Веки его затрепетали, взгляд затуманился. Он не в первый раз слышал шепот ветра, совсем не похожий на его внутренний голос. Каким-то необъяснимым образом он знал, что это не сон и что он не разговаривает сам с собой. Ветер метался вокруг него, хватал своими пальцами-туманами, которые тут же растворялись, пел, свистел и шептал на разные голоса. Такое с Гореном уже бывало в детстве, хотя тогда он ничего не понял.

— Мам, ветер со мной разговаривает, — сказал он однажды, когда они сидели перед камином; это был один из редких спокойных вечеров, когда она рассказывала ему истории.

— И что же он говорит? — насторожилась Дерата.

— Не знаю, мне никак не разобрать.

— Тогда продолжай слушать, сынок, и когда-нибудь научишься понимать язык ветра. Чем внимательнее будешь слушать, тем быстрее поймешь.

Может быть, именно поэтому Горен так любит бывать здесь, наверху? Чтобы слушать песни ветра в надежде понять, что же он хочет сказать? Тогда ему больше не придется разговаривать с самим собой…

— Поговорите со мной, — прошептал он. — Я вас слушаю, я вижу все, что вы мне показываете… Я слушаю уже так давно. Поговорите со мной, чтобы я научился понимать…

Он прислушивался. Долго и очень внимательно. Так, как это часто делал магистр Альтар, занимаясь магией.

— В тебе, мой мальчик, живет мана, — сказал ему расчувствовавшийся старик, когда выпил слишком много ягодного вина и Горену пришлось нести его в постель. — Мана — это сила магии. Если она у тебя есть, конечно. О, если это так, ты должен научиться собирать эту силу в пучок, чтобы потом выталкивать из себя. Таким образом ты сможешь использовать магию, которая нас окружает, потому что она повсюду, это аура нашего мира. Все магистры добывают свою силу из самих себя и используют поток магии, вот так.

На следующий день Альтар наверняка не помнил, о чем болтал под воздействием винных паров, но Горен ничего не забыл, потому что подозревал, что то была не пустая болтовня, а важный элемент учения.

А поскольку он был единственным, кто слушал пение ветра и шепот внутри себя, то не сомневался, что это часть магии.

Но раньше он ни разу не размышлял об этом столь серьезно, как сегодня, в день рождения, когда у него было странное настроение и его тянуло к звездам, как любого молодого человека, который повзрослел и мечтает ни больше ни меньше как покорить весь мир.

Горен попытался представить, что же имел в виду магистр Альтар, говоря, что он может высвободить скрытую в нем ману. Он сосредоточился на своих ощущениях, представил себе, что мана — это маленький сияющий шарик, который медленно движется в его голове и открывает ему глаза и уши.

Все это он увидел на удивление четко. И на удивление ясно услышал. А потом… Потом он понял песню ветра.

— В Далекой стране проснутся они, под широкими мрачными скалами, — шептал ветер.

Горен сидел тихо и внимательно слушал.

Осколки надежды в кулак собери,

Ищи их под всеми завалами.

Они засверкают, если твой путь,

Мой мальчик, окажется правильным,

Про корни свои смотри не забудь,

Они под крышею каменной.

Бежать тебе надо, к тебе спешит Тот,

Кто душу твою запросит,

Не слушай его, когда он придет.

Он враг твой, — использовав, бросит.

- Я не понимаю смысла ваших слов, — прошептал Горен. Холодный пот ручьем стекал по его спине, во рту пересохло. Обычно мальчик так легко не пугался.

Из бурунчиков выползли тонкие длинные щупальца, они коснулись лица Горена, и ему показалось, что ветер опалил его ледяным дыханием.

А потом ветер снова запел:

Плутая во мраке по сотням дорог,

Не нужно робеть, ведь ты очень сильный.

Да пребудет с тобой Аонира Клинок,

Да станет твой выбор счастливым!

Долго врага не развяжется нить,

Ищи же друзей и союзников.

Всем вместе вам по судьбе своей плыть,

Отряду измученных узников.

Спроси свою кровь, посмотри на дракона,

Что Уром зовут, прожил он много лет.

Да хранит тебя крепость Стражей закона!

Да поможет тебе Серебряный свет!

Сердце Горена готово было выскочить из груди. Что это значит? Наконец он разобрал слова ветра, но они складывались в какие-то мрачные предсказания, смысл которых был ему непонятен. Совсем другого он хотел. Особенно в такой день. Он думал, что ветер расскажет ему о дальних странах, в которые его манила жажда приключений, о других народах, о легендарных крепостях, славных героях и прекрасных принцессах. А услышанное ему не понравилось. Его первое путешествие в магию почти что провалилось.