Дефолт - Инна Тронина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, в тот день я не сопровождала его, – согласилась Саша.
– Так вот, братан не знал, радоваться ему или грустить. С одной стороны, вашему с ним браку уже ничто не угрожало. С другой – горевал, что никогда больше не окажется в Юлиной постельке. Она утонула в джакузи дня за три до этого, как раз семнадцатого.
– Интересно.
Саша допила чай, налила себе ещё. Таня до своей чашки не дотрагивалась.
– Ты сказала, она замуж вышла. За кого?
– Пёс её знает! Артём не откровенничал. Сказал, за воротилу какого-то. Генрихом, вроде, звать. Квартиру, машину, все свои накопления на него переписала, и очень скоро захлебнулась в ванне. Генрих всё и унаследовал. Твоё, между прочим, кровное.
– Не надо об этом, Танюша.
Саша хотела ещё что-то добавить, но в кухню вошла Аллочка – вся в чёрном, гладко причёсанная, с траурным крепом в толстой длинной косе. Пахло от неё духами «Алла» – крепкими, пряными, цветочно-фруктовыми.
– Никита Андреевич спрашивает, когда мы едем. А то ему срочно нужно в деревню – Ксюшу отвезти к бабушке с дедушкой.
– Он специально на поминках не пил, чтобы сесть за руль! – наигранно-весело сообщила Татьяна. – Предки его в Ромашково живут.
– Мам, он очень торопится, – предупредила Алла, заметив, что матери и тёте не до неё. – Мы Бекки берём с собой?
– Разумеется. Ты как, собралась уже? – Саша собиралась задать золовке ещё один вопрос наедине. – Тогда скажи Никите, что Таня идёт. И не забудь корм для собаки взять в холодильнике.
– Мам, я взяла уже всё, – пожала плечами Аллочка.
Воспитанная в элитной школе девочка держалась изо всех сил, хотя к глазам подступали слёзы. Она была очень привязана к отцу и понимала, что жить так, как прежде, они с матерью уже не будут.
– В школу я позвоню, скажу, чтобы забирали тебя из Хамовников, – сказала Саша, массируя виски.
Алла, ещё раз встревоженно взглянув на мать, вышла. Таня с трудом поднялась, опираясь на стол, взяла сумку, перекинула ремень через плечо.
– Ну что, чао? Мы с Аллой завтра позвоним тебе.
– Я буду ждать. Только ещё один вопрос…
Саша отвернулась, торопливо набрала ртом воздух, чтобы не сорваться в истерику.
– Ты о Юлии Крель давно знаешь? Или это всё открылось только что?
– Месяца два назад, когда Артём начал сильно зашибать. Как приедет в Тулу, так начинает квасить с отцом и грузить его. Дальше и меня подключил. Орал, что совесть мучает, а плоть не побороть. Специально в турне поехал по Скандинавии, ребёночка пытался сделать, а перед глазами стояла Юлия в костюме Евы. Поначалу мне по барабану всё это было. За тебя переживать, вроде, ни к чему. А потом женская солидарность победила, и я обозвала Артёма свиньёй. И это несмотря на его помощь, на заботу обо мне, махонькой и глупенькой. Тогда я своего старшего брата окончательно перестала уважать. А он об одном умолял – молчать. Покуда он жив, рта не раскрывать…
– Спасибо тебе за искренность. Иди, Никита заждался. И не обижайся, пойми меня, как баба бабу. А когда всё чуточку успокоится, приезжай обязательно. Посидим, кофе попьём. Устроим девичник, ещё Аллочка с нами будет. Мы станем нуждаться друг в друге, мне кажется.
– Мне тоже. – Таня постояла, помолчала, потом чмокнула Сашу в щёку. – Ты умница. Я бы так не смогла держаться. Ни за что. Заревела бы в голос, а потом прокляла бы его навеки. – И девушка убежала, махнув сумкой.
Гости, проводившие сегодня Артёма в последний путь, рьяно бубнили в холе – все вместе собрались уходить. Они уже позабыла, по какому поводу их пригласили сюда, и оживлённо обсуждали только что избранного премьер-министра, а также пытались угадать завтрашний курс рубля к доллару.
Саша погладила себя по животу, успокаивая мальчика. Бедняжка, ты никому не был нужен – ни матери, ни отцу. А уж теперь тебе и вовсе незачем приходить в этот мир. Что ждёт тебя здесь?..
Она вскочила из-за стола, сорвала с вешалки полотенце, закрыла лицо, прикусила уголок. И сдавленно, горько зарыдала, забыв, что нужно сейчас идти в холл, провожать гостей. Но ничего страшного. Они все пьяные, сонные, и потому, прощаясь второпях, вряд ли внимательно вглядятся в Сашино заплаканное, распухшее лицо.
* * *
Саша собиралась, приняв душ, замертво свалиться на Аллочкину постель. Заходить в спальню было страшно, а после разговора с Татьяной ещё и противно. А не потому ли застрелился Артём, что Юлия утонула в ванне? Скорее всего, ей помогли покинуть этот мир. А Артём не выдержал и последовал за своей возлюбленной…
Марина Молчанова последней покинула осиротевшую квартиру. Хозяйка щёлкнула замками, сбросила траурную одежду, корчась от боли, как будто сдирала с себя кожу. Она ходила в чёрном всего три дня, но больше ничего подобного надевать не собиралась. Она не могла простить и понять мужа, сколько ни старалась. И думала, что если бы он не застрелился, им всё равно пришлось бы расстаться.
Приняв душ и завернувшись в купальный халат с капюшоном, Саша всё-таки вошла в спальню, открыла шкаф. Стараясь не смотреть на портрет мужа, рядом с которым стоял стакан водки, покрытый куском тульского хлеба, достала парео – пёстрый, коричнево-красный кусок ткани с бахромой.
Когда прошлым летом ездили в Грецию, Саша впервые обернула бёдра парео. Было неловко, даже стыдно, несмотря на молодость и красоту, на модельные параметры фигуры. Все комплексы исчезли после встречи с престарелой немкой. Та спокойно прогуливалась по берегу Эгейского моря на толстых, опутанных вздувшимися венами ногах, да ещё без бюстгальтера, и не испытывала при этом никаких неудобств.
Завёрнутая в парео, с мокрыми волосами, босая, Саша бродила по сумрачной квартире, открывая форточки и балконы. Вскоре свежий ночной ветер унёс запах табачного дыма. О пивших и евших здесь гостях напоминал лишь заставленный посудой, забросанный скомканными салфетками стол, но для ночной уборки у Саши не оставалось ни сил, ни желания. Мягкие ковры и жёсткие паласы щекотали ступни, а воздушные муслиновые занавески надувались парусами, опадали, трепетали, играли.
С кухонной лоджии Александра долго смотрела на звёздное небо. Потом полила кактусы, нагнулась и подняла с пола миски Бекки. Завтра нужно отвезти этот набор в Хамовники, вместе с пластмассовым подносиком – собаке придётся пожить на той квартире, сейчас совершенно не до неё. И Аллочка пусть побудет с прабабушкой. В Тулу ей ехать никак нельзя, нужно посещать школу «Ретро». Вся дальнейшая жизнь Аллы Лукьяновой зависит от того, закончит она это учебное заведение, и с какими оценками. Кроме того, Таня в Туле не сможет обеспечить племяннице тот жизненный уровень, к которому она привыкла.
Наконец колени подогнулись, и Саша опустилась на пол спальни, легла на пушистый цветной ковёр. В струях ещё тёплого воздуха, пахнущего лесом и грибами, она нежилась, как на летнем лугу. И не сразу услышала, что на комоде, у портрета Артёма, верещит мобильник. Саше казалось, что это кузнечики поют в траве, и она сквозь дрёму улыбнулась. Лёжа на спине, раскинув руки, Саша блаженствовала и даже не пыталась натянуть парео на грудь и живот.