Средневековый мир «Игры престолов» - Кэролайн Ларрингтон

Даже в далеком Браавосе Арье снятся «волчьи сны», в которых она вселяется в тело Нимерии; таким образом она обнаруживает тело Кейтилин, брошенное в Трезубец, и вытаскивает его (БМ, Арья XII).

Способности варгов проистекают из сверхъестественной связи между че ловеком и волком. Само слово пришло, через Дж. Р. Р. Толкина, из древнескандинавского «vargr», что означает «волк» и «преступник», связанного с древнеанглийским «wearh» («беззаконник»). Варги Толкина были чудовищными волками, на которых ездили верхом орки. Этот образ был заимствован из норвежской мифологии: в скандинавской поэзии волк может быть метафорически описан как «конь женщины-тролля». Волки считались крайне враждебными для людей существами, живущими закрытыми группами вдали от людей и охотящимися на скот и на мертвые тела на поле боя. И в норвежском, и в староанглийском языке волки принадлежат (как вороны и орлы) к зверям войны, животным, которые предвидят начало резни. Облизываясь в предвкушении, волки стаями бегут к месту сражения, чтобы попировать. Эффективным и храбрым боевым командиром в норвежской традиции считается «тот, кто кормит волков завтраком» – тот, кто способен оставить после себя множество трупов врагов на радость зверям.

Изгнание было распространенным наказанием в обществах раннего Средневековья; виновного прогоняли прочь из людских поселений и грозили убить, если его увидят вновь. Такое наказание было менее радикально, чем казнь или пытки, так как оно позволяло человеку задуматься о своих преступлениях и при этом оставляло надежду однажды быть принятым обратно в общество, после того как он осознает свои прошлые ошибки и раскается. Изгнание было опасным и очень некомфортным, особенно в Исландии, где преступников изгоняли в пустынный центр острова или на безлюдные острова у его берегов. Найти пищу было трудно; кража овец у фермеров была одним из способов выживания, но это неизбежно приводило к конфликту с местным населением. Хотя в Исландии никогда не было настоящих волков, преступники считались метафорическими волками, охотящимися на овец законопослушных людей, и нетрудно понять, как в обоих языках образовалась связь между волками и нечестивыми людьми. Староанглийские изгои, как правило, направлялись на болота и топи, где, подобно болотным жителям Перешейка, они могли скрываться от тех, кто мог их преследовать.

Норвежский фольклор также включал представление о возможности смены внешнего вида и трансформации в животных. Как и у Старков, способность овладеть волчьим духом обычно являлась свойством одной семьи; дед исландского поэта и бойца Эгиля Скаллагримссона звался Квельдульфом (Вечерним Волком). Сага о его внуке говорит, что Квельдульф не принимал обличье волка; он просто становился все более раздражительным и нелюдимым по мере того, как день подходил к концу. Сын Квельдульфа Грим иногда мог быть одержим волчьей яростью; в одном из таких нападений он почти убивает своего собственного сына. В других сагах духи мужчин появляются в снах в обличье волка или других животных, а в «Саге о Вёлсунгах» тринадцатого века герои Сигмунд и его сын Синфьотли – преступники, живущие в лесу, – видят хижину, где двое мужчин спят, а на стенах висят волчьи шкуры. Отец и сын надели шкуры и стали полуволками, оборотнями по сути, убивая животных и людей. Наконец они оборачиваются друг против друга и сходятся в поединке, в котором Сигмунд убивает Синфьотли, прокусив ему горло. К счастью, пара горностаев, которые также бьются друг с другом до смерти, показывают Сигмунду, как использовать чудодейственные листы, которые оживляют мертвых, и он возвращает своего сына к жизни. Они могут снимать с себя волчьи шкуры только в определенные дни каждого месяца и поэтому выжидают оставшееся время, а затем вылезают из шкур и сжигают их, чтобы они не могли причинить вред кому-либо еще.

Сигмунд и Синфьотли становятся волками, когда надевают волчьи шкуры. Они понимают волчий вой друг друга, но отчасти сохраняют человеческое сознание. В то же время они дают волю волчьим инстинктам – начинают рыскать по лесу и убивать людей. Поскольку они прячутся в лесу, принадлежащем их врагу, убийство его людей становится для них таким же приятным, как и для волка. Сигмунд, несомненно, испытывает вполне человеческое горе и угрызения совести, когда убивает своего сына. В других средневековых историях про оборотней, например из Бретани и Англии, оборотень может снова превратиться в человека, если найдет свою одежду. В обличье волка он думает и действует как волк; в обличье человека он считает свою двойственную природу проклятием. В одном из рассказов жена оборотня приходит в ужас, когда узнает о тайне своего мужа; она крадет его одежду, обрекая его навсегда оставаться в обличье волка. Несчастному удается убедить короля привести его на суд как домашнее животное. Там он ведет себя спокойно, пока не выходит его жена со своим новым любовником; он в ярости прыгает на нее и отрывает ей нос. Несмотря на то что суд утверждает, что волку нельзя доверять, мудрый король видит, что за этими действиями стоит предыстория. Под пыткой жена и любовник признают свое преступление и впоследствии оказываются надлежащим образом наказаны; волк получает свою одежду и наконец превращается в человека.

Горгулья-оборотень. Муленский собор, Франция

Под своими серыми шкурами эти волки явно сохраняют сущность человека, но такое соединение человека и животного порождает вопросы о сознании и ответственности. В книгах и сериале показано, что Бран все лучше может контролировать свой облик. Его человеческое тело пребывает точно там, где оно находилось с самого начала, в постели в Винтерфелле, в то время как его сознание занимает тело Лета, живет и двигается вместе с лютоволком, видит то, что видит он. Позже он учится контролировать или, скорее, направлять тело, в котором он находится. Сначала он упражняется с лютоволком Лето, но позже ему удается войти в сознание Ходора и заставить его замолчать, когда тот кричит от страха перед громом, тем самым угрожая выдать местоположение их группы (3.9). Бран рискует войти в сознание Ходора в замке Крастера, заставив его убить отвратительного Лока, подельника Русе Болтона, и человека, который отрубил руку Джейме (4.5). И хотя этот поступок облегчает побег их отряда, возникают серьезные этические вопросы о личности и моральной ответственности: кто на самом деле убил Лока?

Некоторые одичалые также обладают способностями варга. Круг тех, кому они доступны, ограничен теми, кто, подобно Старкам, происходит от Первых Людей. Орел Орелла хорош для перемещений на большие расстояния по ледяным пустошам и для слежки за врагом. Аналогично этому бог Один из норвежской мифологии смог скрыться от великана Суттунга, у которого он украл мед поэзии, благодаря своей способности принимать обличье орла. Великан также превращается в орла и преследует бога; ему почти удается поймать его (именно поэтому орлы имеют довольно короткие хвостовые перья). Другие боги, ожидая Одина в Асгарде, видят его отчаянное бегство от преследователя и быстро готовят чаны, чтобы поместить в них заветный мед. Между тем Одину удается на миг задержать Суттунга, выплеснув часть меда на него из своего заднего прохода, и мгновенного колебания гигантской птицы оказалось достаточно, чтобы Один смог перелететь через стену, после чего его преследователь отказывается от погони. Одина рвет медом, который он держит в своем зобу, и боги и люди обретают поэтическое вдохновение. Мед, который он «выбросил» в погоне, приземляется там, где его может подобрать любой желающий, и, таким образом, он становится достоянием плохих поэтов по всему миру.