Самая лучшая свадьба - Линн Грэхем

Секунду назад Лиззи утопала во взгляде темных, с золотом глаз, обрамленных длинными, длиннее ее собственных, ресницами – предметом острой зависти, а в следующее мгновение рот Чезаре накрыл ее губы в страстном, жадном поцелуе, против которого она была бессильна. Лиззи наслаждалась невероятным ощущением горячего языка, жестко проникшего вглубь ее рта. Когда Чезаре тронул набухший, круглый сосок, она тихо застонала, реагируя на волнующие импульсы внизу живота, спина непроизвольно выгнулась в древнем как мир сигнале приглашения. Ставшая вдруг чувствительной, грудь остро отзывалась на прикосновение его ладоней, изощренную ласку опытных пальцев. Рука Чезаре скользнула вдоль стройного бедра вниз, к заветной цели – горячему, влажному лону. Раздвинув нежные складки, он осторожно тронул скрытый там пульсирующий, возбужденный бугорок.

Лиззи оторвалась от его губ, вскрикнув от нестерпимого желания, мгновенно вспыхнувшего от эротического прикосновения, и запустила пальцы в его спутанные волосы, прижимая Чезаре к себе. В этот момент Лиззи потеряла способность соображать. Сердце стучало, как молот, дыхание прерывалось, охваченное жаром тело подрагивало от вожделения. Свободной рукой, не расстегивая пуговицы, Чезаре рывком распахнул на ней рубашку, обнажив полную, тугую грудь с бледно-розовыми шариками сосков. Он прихватил губами упругий сосок, теребя и пощипывая языком и зубами, не забывая при этом ласкать набухший бутон клитора. Лиззи дрожала, словно когти страсти безжалостно терзали ее тело. Впервые она испытывала эротические ощущения такой силы, что не могла ни подавить, ни контролировать их.

– Мне нравится, как ты реагируешь на меня, дорогая, – удовлетворенно пробормотал Чезаре, не прекращая возбуждать ее грудь и интимную плоть.

Задыхаясь от страсти, Лиззи не могла ни говорить, ни думать: все естество захлестывали волны мучительного наслаждения, порожденные изощренными ласками Чезаре, но она желала большего. К ее изумлению, Чезаре оказался способен и на это: его губы скользнули вниз по влажной коже живота к пылающему лону.

С уверенной расчетливостью Чезаре сосредоточился на самой эротичной и уязвимой точке ее тела, используя весь богатый опыт соблазнения: он ласкал чувствительную плоть языком, губами, пальцами. Мгновенный шок, испытанный Лиззи от столь интимных ласк, уступил место стремительному взлету дурманящего, затмевающего сознание возбуждения. Не чувствуя своего тела, она, как комета, возносилась к сияющей вершине и наконец достигла пика в оргазме такой силы, что на глазах от потрясения выступили слезы.

Все еще в состоянии крайнего возбуждения, сжимая кулаки, Чезаре соскочил с кровати. О чем он думал? Несмотря на непреодолимое искушение, он не должен был трогать ее. Между ними деловое соглашение. Они не были любовниками, их не связывала дружба. Чезаре не собирался осложнять сделку физической близостью, которой женщины придавали больше значения, чем она стоила на самом деле. «Если не проявлять осторожность, можно оказаться более женатым, чем хотелось», – мрачно подумал он.

В сладкой истоме после оргазма, Лиззи закрыла глаза, прислушиваясь к своему телу, все еще дрожащему после агонии наслаждения. Она не обращала внимания на движение рядом, пока трель телефона не пробудила ее от дремоты. На звонок ответил мужской голос, и разговор продолжился по-итальянски. Лиззи приподняла ресницы и увидела Чезаре, шагавшего по комнате с телефоном возле уха. На нем по-прежнему были только трусы, не скрывающие мощной эрекции. Лиззи мучительно покраснела.

Чезаре бросил телефон на кровать.

– Хочешь зайти в ванную первая?

Этот самый прозаический вопрос заставил Лиззи плотно запахнуть полы рубашки и неловко сесть на краю кровати.

– Пойду в свою комнату.

Пока она поднималась и вытаскивала из-под простыни Арчи, Чезаре пробормотал без всякого выражения:

– Мы сделали ошибку, которую больше не повторим.

Подхватив Арчи, Лиззи одной рукой собирала разбросанную одежду.

– Это все, что ты хотел сказать? – с недоумением спросила она.

– Просто секс… ничего особенного, – пояснил Чезаре равнодушно, словно обдав Лиззи ушатом холодной воды. – Послушай, давай встретимся внизу через час. Нужно, чтобы ты подписала кое-какие бумаги до моего отъезда.

– Снова уезжаешь? – удивилась Лиззи, сдерживая готовую выплеснуться вспышку гнева.

– До свадьбы еще сорок восемь часов, которые я намерен провести с пользой. – Чезаре отвел глаза, спрятанные за пологом ресниц, и твердо сжал широкий, чувственный рот.

«Просто секс… ничего особенного?» – повторяла про себя Лиззи, стоя в душе. Его равнодушие не обидело ее, конечно нет. «Мы сделали ошибку, которую больше не повторим». Разве она не думает то же самое? Того, что случилось, не должно было случиться. Гораздо лучше, если бы отношения между ними оставались ровными и отчужденными. Значит, ее вина в том, что своим поведением спровоцировала собственное унижение. Если же ощущение интимной близости с Чезаре оставило неизгладимый след, то по очень простой причине: она никогда раньше не была так близка с мужчиной, но об этом никто не должен знать.

Застегнув укороченные брючки, надев сиреневый кашемировый топ, Лиззи сунула ноги в изящные балетки. Она взглянула в зеркало на свое лицо с легкими следами косметики. Кто бы узнал в ней женщину, которой она была неделю назад.

Конечно, теперь в ее распоряжении обширный гардероб с туалетами на все случаи жизни. Вероятно, большую часть нарядов она никогда не наденет, потому что Чезаре вряд ли возьмет ее с собой на яхтенную регату, или пригласит в ресторан, или на прием, где требуется вечернее платье. Короче говоря, деньги и время на покупку всех этих вещей потрачены напрасно, но Лиззи поняла: если Чезаре распорядился одеть ее с ног до головы в дизайнерские вещи, приказ будет выполнен беспрекословно.

Жаль, что она не удержалась от попытки сопротивления, подумала Лиззи. Жизнь в нищете, когда приходилось считать копейки, наложила отпечаток: ее мучила вина за бессмысленные траты. Завтрак в постели только усиливал чувство вины, хотя избавлял от тяжелой необходимости встречаться за столом с Чезаре. Но кто виноват в том, что накануне ночью она выставила себя такой дурой?

Лиззи внутренне поежилась и залилась краской. Интересно, сколько времени ей потребуется, чтобы избавиться от стыда за сексуальную оргию в постели Чезаре? Сможет ли она вообще забыть? К счастью, между ними не было настоящего секса, с облегчением напомнила себе Лиззи, поэтому ей будет легче восстановить между ними нейтральные отношения. По природе она не была распутной: всему виной алкоголь, любопытство, искушение, временно сбившие ее с пути. В отличие от своей матери, Лиззи не подвержена слепой влюбчивости. Много лет в ее жизни не было другого мужчины, кроме Эндрю. Тем обиднее, что начинавшиеся с больших ожиданий отношения медленно угасли.

Лиззи переживала, что отказывая в интимных отношениях Эндрю, которого любила, она с такой легкостью поддалась искушению с Чезаре Сабатино, нисколько не уважавшим ее. Ему безразлично, что она чувствует и какова ее дальнейшая судьба. Чезаре использовал ее, чтобы вернуть семье остров Лайонз. Более того, он уверен, что, щедро заплатив, может забыть о ней.