Незабываемый танец с шафером - Софи Пемброк

– Но вдвоем играть интереснее, так? Монологи – это так скучно. Другое дело – диалог. И публике гораздо интереснее. Как у тебя обстоят дела с Шекспиром?

– Да почти никак. Я когда-то помогала маме учить слова, но это было очень давно, как и уроки литературы в старших классах школы.

– Твоя мать была актрисой? – спросил Ной. Вот откуда ее нелюбовь к актерам. Может, и ее отец тоже актер? Почему-то Ною было интересно ее прошлое. Но сейчас неподходящий момент для расспросов.

– Что-то в этом роде, – торопливо ответила Элиза. – Послушай, это сейчас не имеет значения. Дело в том, что я не помню наизусть ни строчки из пьес Шекспира.

– Тебе и не надо. Мы будем читать с листа, а не декламировать.

Элиза нахмурилась:

– Может быть. Но…

– Боишься, что я тебя переиграю? Ни за что, поверь мне. Я уже и сам не помню, когда в последний раз играл Шекспира.

– Да я совсем не об этом. – Элиза на секунду запнулась. – Помнишь, я тебе говорила, что терпеть не могу быть в центре внимания.

– Ты поэтому и танцевать не хотела, и такую скучную одежду носишь…

– Оставь в покое мой гардероб, – огрызнулась Элиза. – Не каждый любит вырядиться, как павлин. Разве что Мелисса.

– Или такой позер, как я, – закончил Ной за нее. – Но это не имеет значения. Магия актерства в том, что это твой персонаж в центре внимания, а не ты. Ты перевоплощаешься в другого человека и чувствуешь себя свободной и раскрепощенной, – убеждал ее Ной.

– Правда? – с сомнением в голосе спросила она.

– Конечно. Почему, как ты думаешь, многие актеры – неудачники в жизни? Это не работа сделала их такими. Они выбирают работу именно по этой причине. Кому еще захочется делать карьеру, постоянно забираясь в чужую шкуру?

– Допустим, – согласилась Элиза. – Но ведь на сцене все равно я, и стану обманывать себя.

– Я не позволю тебе этого, – пообещал Ной, взяв ее за руку. – Давай же. Обещаю, что будет весело.

Элиза глубоко вздохнула и ответила:

– Ладно. Попробуем.

Если все женщины во времена Шекспира носили такие неудобные платья, одно из которых выбрал для нее Ной, понятно, почему они выглядели такими грустными на портретах того времени. Уж лучше бы ей надеть ужасное платье подружки невесты.

– Идеально, – похвалил Ной, когда Элиза появилась из-за ширмы.

– Я чувствую себя полной идиоткой, – призналась Элиза.

– А выглядишь как звезда, – подбодрил Ной.

Элиза опустила глаза на корсетный лиф, украшенный тонким кружевом с золотым шитьем, на пышную юбку темно-зеленого бархата. Цвет платья удивительно подходил к ее огненным волосам. Одобрительный взгляд Ноя вселил в нее немного уверенности.

Но даже шикарный костюм не мог затмить внутреннего страха. Зачем она согласилась? Как позволила Ною уговорить себя? Стоило ему улыбнуться, и она уже на все готова.

Вот почему ей следует держаться от него подальше.

– Готова? – спросил Ной, стоя за кулисами.

– Нет, – ответила она.

Ной лишь улыбнулся и протянул ей листки с текстом диалога между Беатриче и Бенедиктом из «Много шума из ничего».

– Ты можешь, – прошептал он ей на ухо и, взяв за руку, вывел на сцену.

Прошло столько лет, что Элизе казалось, будто она все забыла. Но как только листок с текстом оказался в ее дрожащей руке, волной нахлынули воспоминания. Маленький местный театр в нескольких километрах отсюда, потертый красный бархат кресел в зрительном зале, запах сцены, тяжелый занавес.

Элизе двенадцать. Она поет в хоре, в недавно поставленном мюзикле. Мама играет главную роль и, как обычно, влюбляется в партнера, а папа снова унижен и ожидает своего выхода в кулисах. Все вокруг шушукаются за его спиной и открыто сплетничают, если его нет поблизости, строя прогнозы: уйдет ли Летиция от старого зануды мужа к более достойному мужчине.

Летиция всякий раз устраивала сцену, грозя уйти, но Элиза знала, что скоро все закончится. Ее мать не собиралась уходить от отца в поисках настоящего счастья и истинной любви, которых якобы хотела.

Но если она будет счастлива, в чем драма? А Летиция жила именно для драмы, а не для любви.

Она предпочла драму собственной дочери, отбив у Элизы Дерека. С тех пор у Элизы не осталось сомнений, что было главным для матери или для актеров в целом.

Ной ободряюще ей улыбнулся, и Элиза начала играть. Она не раз принимала участие в любительских спектаклях, потому знала, что делает.

Но она никогда не станет актрисой, потому что видела, как разрушительна эта профессия.

Однако сейчас она увлеклась репликами, характером героини, юмором в тексте и, представив себя в образе, перестала волноваться. Ной оказался прав.

Закончив выбранную для представления третью сцену второго акта, Элиза с удивлением отметила, что они собрали весьма приличную аудиторию.

Пока публика аплодировала, Ной дал ей новый текст. Элиза взглянула на страничку и нахмурилась. Они договорились читать отрывки из комедий, но «Ромео и Джульетта» к комедиям явно не относилась.

– Готова? – прошептал Ной.

Элиза не успела ответить, а Ной уже читал начальные строки.

Это была сцена на бале-маскараде, поняла Элиза, ответив на его реплику. Короткая сцена с флиртом во время танца и поцелуем…

Не успев додумать эту мысль до конца, Элиза прочитала ответную реплику и неожиданно оказалась в объятиях Ноя. Она взглянула на него и утонула в расплавленном золоте его янтарных глаз. Его губы накрыли ее рот. Поцелуй был удиви тельно нежный и долгий. Все ее тело мгновенно откликнулось на поцелуй. Она забыла обо всем на свете, отдавшись острым ощущениям, молнией пронзившим все ее существо.

Публика одобрительно улюлюкала, вернув Элизу с небес на землю. На них смотрели голливудская элита и, возможно, ее заклятая подруга. Элиза попыталась оттолкнуть Ноя, но тот крепко держал ее и продолжал целовать. Наконец он разжал объятия.

Публика выражала одобрение свистом и аплодисментами. Элиза была уверена, что ее щеки слились по цвету с волосами.

– Все в порядке? – тихо шепнул ей Ной.

Но Элиза словно онемела. Лихорадочно пробежав глазами страничку, она ответила репликой Джульетты:

– Мой друг, где целоваться вы учились?

По толпе зрителей прокатился смех.

Элиза была рада, что зрители нашли эту фразу смешной. Для Элизы этот поцелуй значил одно: она попала в большую беду.

Интересно, это была реплика из текста и она играла или реально прочувствовала поцелуй?

Потому что он не играл. С первого момента, когда он коснулся ее губ, Ной понял, что поцелуем не закончится. Его охватил жар вожделения, несмотря на морозный полдень. И она ответила на его поцелуй.