Чисто весенние убийства - Дороти Кэннелл

– Наверное, шуруют на кухне, – ответила леди Помрой. – Вы же знаете, как бывает, когда впервые принимаешь гостей. Хочется, чтобы все было идеально, вплоть до расположения вишенок на торте. Может, мне посмотреть, не нужно ли чем-нибудь помочь?

Я вернулась обратно в гостиную, тогда как леди Помрой быстренько скрылась за дверью, ведущей на кухню. Бедняжка, наверное, ей неловко за трепотню своего аристократического муженька.

После ухода леди Помрой мы несколько минут обсуждали дела Домашнего Очага. Сэр Роберт, к которому вернулось его обычное дружелюбие, – возможно, потому, что больше не надо было пыжиться перед молодой женой, – выразил сожаление по поводу малочисленности наших рядов. Обычно заседания собирали раза в два больше народу. Полковник Лестер-Смит то и дело поглядывал в окно, откуда открывался вид на часть сада и дорожку, ведущую к просеке. Собаки продолжали время от времени напоминать о себе заливистым лаем, и Лестер-Смит каждый раз замирал, словно его совали в рентгеновский аппарат и приказывали затаить дыхание. Том Эльфусс нетерпеливо приплясывал на месте. Я недоуменно следила за его телодвижениями. Но все выяснилось, когда он писклявой скороговоркой сообщил, что ему необходимо срочно «нанести визит». Я церемонно сообщила, что, если ничего не путаю, туалет находится наверху прямо у лестницы.

– Перед выходом из дома я выпил две чашки кофе, – хмуро буркнул гном, словно я была в этом виновата, – поэтому прошу меня извинить.

Дверь со стуком захлопнулась за ним.

– Странный человек. – Сэр Роберт перехватил мой взгляд и откашлялся. – В хорошем смысле, разумеется. Я понимаю, почему Эльфусс вышел на пенсию и оставил семейную фирму. Приехал сюда искать мира и покоя. Забавно видеть, как люди думают, будто в таких местечках, как Читтертон-Феллс, царит тишь да гладь.

Наверное, он имеет в виду тот не такой уж далекий день, когда убили его первую жену. Поговаривают, что сэр Роберт женился снова лишь потому, что не смог вынести одиночества. Я искренне надеялась, что это не так. Мне всегда нравилась Морин. Многие годы, после смерти первого мужа, она боролась с судьбой, и вот наконец-то счастье улыбнулось ей…

Сэр Роберт глянул на каминные часы.

– Куда же подевалась моя жена? Может, заблудилась? – Он растерянно посмотрел на меня. – Большинство женщин так бестолковы, когда дело касается географии. – Расправив галстук, сэр Роберт промаршировал к двери. – Пойду взгляну, куда это она запропастилась. Вообще, все это странно. Где, черт возьми, хозяйки? Тушат пожар? Или преследуют грабителя?

Оставшись одни, мы с Лестер-Смитом, как по команде, опустились в кресла. Я покаялась, что забыла принести его плащ, и в ответ услышала, что все это сущие пустяки, к тому же он сам забыл плащ Бена. После чего полковник снова уставился в окно, а я вернулась к изучению портрета почившей в бозе терьерши. Какой у нее задушевный взгляд, почти как у святых. Интересно, картину написали после безвременной кончины страдалицы? И что стало с осиротевшими щенятами? Мои мысли прервал стук распахнувшейся двери. В комнату ворвалась Женева, за собой она волокла сервировочный столик, на котором теснились кофейник, чашки с блюдцами и пара тарелочек с лепешками и кексами. Следом за сестрой семенила Барселона, руки ее были умоляюще сложены на груди. Монахиня, да и только.

Барселона вздрогнула и едва не заорала, когда Лестер-Смит поднялся на ноги. Она потрясенно уставилась на полковника, словно не ожидала, что в комнате кто-то есть. Я забилась поглубже в кресло. Ее энергичная сестрица раздраженно извинилась за опоздание, но от объяснений воздержалась. Судя по всему, сестры повздорили. Решительный подбородок и твердая линия рта Женевы выдавали в ней особу, не привыкшую говорить обиняками.

– А где остальные? – переводя взгляд с меня на Лестер-Смита, спросила Женева низким, слегка вибрирующим голосом, словно у нее в горле прятался маленький вентилятор. – Надеюсь, им не надоело ждать и они не отправились по домам? Я напекла столько лепешек, что хватит на целую армию. Правда, Барселона? Мы стараемся придерживаться диеты.

Она ободряюще улыбнулась сестре. Тут я решила, что они вряд ли поссорились. Женева протянула Барселоне чашку кофе, не обращая внимания на нас, даже размешала сливки и сахар, а затем взбила лежащую на стуле подушку, прежде чем на нее уселась Барселона.

– Удобно, дорогая? – спросила Женева и лишь потом обернулась к гостям и объяснила, что ее сестре нездоровится.

– Боже! – Лестер-Смит вздрогнул. – Ко мне-то никакие болячки не пристают, но мы же не знаем, кто еще может прийти. – Он вновь уставился в окно, на этот раз со смесью надежды и беспокойства. – А некоторые люди обладают повышенной восприимчивостью к бациллам.

– Это не обычная болезнь. – Барселона откинула занавес из волос. – Просто я, – она запнулась, – легко предаюсь унынию и…

– …и лепешки получились не такими вкусными, как она рассчитывала, – добавила Женева, вручая нам по чашке.

Я недоверчиво лизнула кофе. Он был чуть теплым и, судя по вкусу, кипел не меньше недели. Вернулись сэр Роберт с женой, вслед за ними появился и Том Эльфусс. Едва все расселись и принялись за кофе с лепешками, как дверь гостиной приоткрылась и в комнату робко заглянула Кларисса Уитком.

Полковник Лестер-Смит внезапно просиял, словно школьник, и проворно вскочил на ноги, смахнув на пол тарелку с лепешками. «Так, значит, он Клариссу высматривал», – проницательно подумала я и ухмыльнулась. Ну-ну.

– Входная дверь была открыта, вот я и вошла. – Кларисса не сводила глаз с полковника.

Свекольный румянец заливал ее щеки, а неумело размазанная по губам помада придавала несколько нелепый вид. Наверняка мисс Уитком приложила немало усилий, чтобы привести в порядок волосы, но особого успеха не достигла: кудряшки, явно недавнего происхождения, были уложены наподобие кособокой пирамидки.

– Наверное, мне следовало постучать. Но я подумала, – она оторвала взгляд от Лестер-Смита и повернулась к Женеве, – что, быть может, вы не хотите, чтобы собаки тревожили гостей своим лаем. Я слышала, как они рычат, когда шла по дорожке.

– Должно быть, это я оставила дверь открытой, – призналась леди Помрой. – Я вышла из дома… э-э… чтобы посмотреть, как изменился сад…

С явным усилием она улыбнулась сестрам, хотя ради Барселоны можно было себя и не утруждать. Та неотрывно смотрела на портрет терьерши, и глаза ее влажно блестели.

– Мы рады, что вы пришли, мисс Уитком. – Женева энергично встряхнула руку гостьи. – Как видите, компания наша невелика, зато радушия хоть отбавляй!

– Да-да, очень приятно. – Сэр Роберт величественно коснулся ладони мисс Уитком пухлыми пальцами.

Даже Том Эльфусс приветственно заерзал в кресле.

– Я буду чувствовать себя гораздо свободнее, если вы станете звать меня Клариссой.

Мисс Уитком прилагала титанические усилия, чтобы не смотреть на Лестер-Смита, который прирос к месту, потеряв дар речи.