Шепот гремучей лощины - Татьяна Корсакова

Вот только не почудилось, громко, во весь голос, заорал Митяй. И его отчаянный крик потонул в грозном рычании.

Волки, мелькнуло в голове! По их следу пришла волчья стая…

– Митяй! – Теперь уже орал он сам. Орал и мчался вперед, не разбирая дороги.

Митяй жался спиной к избушке. Взъерошенный, расхристанный, он выглядел моложе своих лет. Да что там! Он выглядел насмерть напуганным ребенком! И Сева, остановившийся, точно в копанный, видел, что его так напугало. Кто его напугал!

Не волк и не волчья стая – перед Митяем, скалясь и тихо порыкивая, стояло чудовище, самое жуткое порождение самых жутких кошмаров. Огромный черный пес с двумя головами. Нет, тремя! Просто третья – не голова уже, а клацающий огромными челюстями череп. Пес уперся передними лапами в землю, а его длинный, совсем не собачий хвост нервно метался из стороны в сторону, сшибая заиндевевшие былинки и ветки с кустов. Хвост завораживал даже сильнее, чем головы. Черный, узкий… Кнут, а не хвост.

– Ты видишь? – просипел Митяй, шаря рукой по стене избушки, срывая когтями вековой мох. – Скажи, что ты тоже это видишь?

Трехглавый пес припал к земле, готовясь к прыжку, готовясь всей своей черной тушей, клыками и когтями навалиться на Митяя. Сева со свистом вдохнул холодный болотный воздух и швырнул в зверя котелок. Глупо было надеяться, что котелок причинит хоть какой-нибудь вред чудовищу. Не причинит. Не причинит, но отвлечет, даст Митяю возможность укрыться в доме. Что будет делать он сам, Сева не думал, некогда ему было об этом думать…

Не получилось отвлечь. Длинный, словно чешуей покрытый хвост, стеганул с такой силой, что Сева свалился на землю. А зверь сделал первый неспешный шаг к окаменевшему Митяю. Еще несколько таких шагов – и все, останутся от козлика рожки да ножки. От двух козликов…

– В дом! – Заорал Сева. – Прячься!

Крик его потонул в яростном рыке, и огромный черный зверь сорвался с места. Зверь сорвался, а наперехват ему бросился человек. Откуда взялся, Сева не разглядел. В первый момент он даже не понял, кто встал между чудовищем и Митяем. Бесстрашно встал, безрассудно!

– Стоять, Горыныч! Свои! – сказал человек сиплым, но все равно узнаваемым голосом дяди Гриши. – Стоять, я сказал!

И чудовище замерло, припало к земле всеми тремя своими головами, зарычало недовольно. А дядя Гриша, бросив быстрый взгляд сначала на Митяя, потом на Севу, шагнул к чудовищу, положил ладонь на среднюю голову. Сева считал, что многое повидал на своем веку, но сейчас в ожидании неминуемого трусливо зажмурился.

Неминуемое не случилось, наступившую тишину нарушил успокаивающий голос дяди Гриши:

– Вот ты, значит, где, Горыныч. Набегался за фон Клейстом, да? Набегался и решил другой след взять? Слышь, Митя, это он на тебе упыриный дух почуял, потому и пришел.

Сева открыл глаза. Дядя Гриша стоял аккурат между псом и Митяем, пес скалился, зло порыкивал, зыркал красными глазами, но нападать, кажется, больше не собирался.

– На мне тоже этот дух. – Он говорил словно бы сам с собой, уже не с псом и не с ними. – Но меня трогать ему хозяйка запретила. Я теперь, так сказать, временный хозяин неведомой монстры. Да ты не обижайся, не обижайся, Горыныч! Это я не в обиду тебе, а так… с уважением.

Он говорил, а они слушали. Все слушали, даже монстра. Сева не верил своим глазам, думалось, что он все еще спит и видит вот этот страшный и диковинный сон, а стоит только проснуться, как все исчезнет.

– …Но тут такое дело, Горыныч… Ты же умная тварь. Божья или еще чья, я не знаю, но видно же, что мозги у тебя имеются. Аж три мозга сразу. Или уже два… Запутался я в анатомии, Горыныч, ты уж прости. Меня прости, но главное запомни крепко накрепко. Эти ребята свои! Уже не знаю, станешь ты их защищать или нет, но трогать их не смей! У них тот же враг, что и у нас с тобой. Слышишь меня?

И трехглавый зверь слушал! Слушал очень внимательно, щурил красные глаза, одна голова следила за дядей Гришей, а две другие – за Севой с Митяем. Сева на всякий случай ущипнул себя за руку. Боль почувствовал, а вот пробуждения так и не наступило. Значит, если и кошмар, то кошмар наяву. Такие дела…

– От упыря они тоже пострадали. Особенно этот. – Дядя Гриша указал на Митяя. – Потому от него дух такой… потому, что пострадал. А Танюшка его спасла. И хозяйка твоя его найти пыталась. Слышишь меня, дурья башка?!

Целую минуту ничего не происходило, а потом чудовище улеглось на землю, положило на передние лапы одну из голов, две остальные продолжали зорко следить за Севой и Митяем, длинный хвост нервно подергивался. Никак не по-собачьи, скорее уж, по-кошачьи.

– Вот и молодец! – Дядя Гриша по-свойски потрепал пса по той голове, что лежала на лапах. Пес не шелохнулся, лишь тихонько заворчал. – Ты полежи тут, Горыныч, отдохни с дорожки, а я с пацанами переговорю.

Он попятился от чудовища, но не из-за страха, а чтобы не выпускать из виду. Попятился, схватил Митяя за руку, поманил пальцем Севу.

– В дом, ребятки, – сказал одними губами.

Их не пришлось просить дважды, уже через мгновение все они были в избушке. Сева для надежности даже запер дверь на засов.

– Что это? – спросил Митяй, в бессилии опускаясь на топчан. – Что это такое, батя?!

– И почему оно вас не тронуло? – Севе тоже было интересно. Теперь, когда первый страх прошел, любопытство рвало его на части.

– Он и вас уже не тронет. – Дядя Гриша тяжело опустился на лавку. – Но, признаюсь, хорошо, что я успел.

– А почему вы так долго? Вы узнали, где Таня?

Дядя Гриша глянул на него как-то так, что сразу стало понятно – не узнал, но узнает.

– Дела были кое-какие… – И какие именно дела тоже не стал говорить. Сплошные загадки. – Есть хотите, пацаны? – спросил вроде у обоих, но посмотрел на Митяя. С тревогой посмотрел. – Я тут прихватил кое-чего из усадьбы. На первое время должно хватить.

– Не переживай, батя. – Митяй криво усмехнулся. – Есть я хочу, но голод у меня самый обычный. Вишь, блондинчика не обглодал. – Он зыркнул на Севу, и тот пожал в ответ плечами. К ершистости и поперечности Митяя он, кажется, уже начал привыкать. – Ты нам лучше расскажи, что это там снаружи. Я же подумал, что все, каюк мне пришел! Упырь не добил, так сейчас эта тварь болотная порешит.

– Вы про хозяйку его что-то говорили. – Напомнил Сева. Он выглянул в окно. В темноте не было видно ничего, кроме трех пар красных огоньков. Не привиделась болотная тварь.

– Она не болотная. – Дядя Гриша подошел к столу, из вещмешка принялся выкладывать на него съестное: хлеб, консервы, шмат сала, кусок запеченного мяса. Поставил и початую бутыль вина с этикеткой на немецком.

Сразу стало понятно, что провизия трофейная, а вино и мясо дядя Гриша добыл прямо с праздничного стола. Интересно, куда подевались те, кто за столом сидел? Но спрашивать Сева не стал. Были вопросы и поинтереснее. Вот про тварь, например.