Практическая характерология. Методика 7 радикалов - Виктор Пономаренко

Женщины-эпилептоиды охотно носят одежду мужского типа, и она на них неплохо смотрится.

Кинематографисты хорошо уловили вышеуказанные особенности эпилептоидов, поэтому во многих фильмах-ужастиках главные герои – серийные убийцы, маньяки – предстают перед зрителями кто в опрятной спецовке, кто в чистом, без единого пятнышка, комбинезоне садовника (он же – газонокосильщик), кто в отутюженном медицинском халате, кто в короткой спортивной куртке и джинсах…

Опрятный, чистый, отутюженный – эти определения, коллеги, также из поведенческого арсенала эпилептоидов. В оформлении внешности этот радикал, помимо функциональности, проявляется аккуратностью и чистоплотностью.

Одежда эпилептоида всегда в полном порядке. Он не допустит прорех, оторванных пуговиц, пятен. Если прореха всё же образовалась (а у бережливого эпилептоида, экономящего на новом платье и белье, это время от времени случается) – она тут же будет аккуратно, незаметно для постороннего глаза заштопана. Если пуговица, не дай бог, оторвалась – она будет незамедлительно пришита на место, и не первыми попавшимися под руку, а подходящими нитками. Если появилось пятно… О! Это тема для отдельного разговора.

Эпилептоиды стирают одежду с энергией и азартом енота-полоскуна. Именно эпилептоидов (и, на самом деле, никого другого) интересуют различные марки стиральных порошков, других моющих средств, их сравнительные возможности.

Одно время по телевидению крутили рекламный ролик: встречаются две подруги, и у одной из них пятнышко на манжете блузки замаскировано большими круглыми наручными часами. Большие яркие часы указывают на истероидность, не правда ли? Но одной истероидностью подобное странноватое поведение не объяснишь. «У меня под часами пятно. Я так его прячу», – смущённо заявляет девушка (и это выдаёт наличие в её характере шизоидного радикала, с которым мы вскоре познакомимся).

«Почему бы тебе его не отстирать? – недоумевает её подруга (девушка явно эпилептоидного склада), – ведь есть же отличный порошок».

Сердце радуется, что в этой – пусть придуманной, рекламной – ситуации шизоид, которому в голову обычно не приходят простые, очевидные для всех решения, попал в надёжные руки рационалиста-эпилептоида.

В завершение знакомства с эпилептоидными признаками оформления внешности отметим, что обладатели этого радикала постоянно рвутся стричь всё и вся – волосы, ногти, траву, вековые деревья, выстригая (если их вовремя не остановить) до кожи, до голой земли. Поэтому характерными для эпилептоидов являются короткие стрижки, они не терпят бород, усов и прочих «волосяных приборов», удлинённые ногти их раздражают.

Оформление пространства с точки зрения эпилептоидов – это прежде всего наведение порядка и чистоты. Запустите эпилептоида в квартиру (офис, кабинет и т. д.), захламлённую, запущенную до крайности (забегая вперёд, скажем: шизоид постарался) – и вскоре вы её не узнаете. Всё будет вымыто с мылом, вычищено, аккуратно разложено по полочкам, отполировано и натёрто до блеска.

Все вещи до единой будут расклассифицированы и размещены рядом с себе подобными: книги – к книгам, посуда – к посуде, платье – к платью, хозяйственный инструмент – к хозяйственному инструменту… Следующим шагом эпилептоида по организации пространства в собственном духе станет разделение получившихся групп предметов на подгруппы. Книги будут подразделены на жанры, посуда – на тарелки, чашки, кастрюли, столовые приборы, платье – на повседневное, выходное, по видам работ, хозяйственный инструмент – на точильный, сверлильный, шанцевый и бог знает какой ещё…

Затем эти подгруппы будут разбиты им на ещё более мелкие, и так до тех пор, пока буквально каждый винтик и шпунтик не обретут своего законного места.

Принцип функциональности соблюдается эпилептоидами не только в отношении одежды. В обитаемом ими пространстве нет бесполезных вещей. Каждый предмет либо уже используется, либо тщательно подготовлен к использованию. Причём, обратите внимание, используется точно по назначению. Эпилептоид не станет, к примеру, измерять диаметр отверстия линейкой – у него для этого есть штангенциркуль. Не станет забивать гвоздь плоскогубцами – для чего же тогда молоток? Само понятие «гвоздь» для эпилептоида слишком абстрактно. «Какой гвоздь? – спросит он. – Сапожный? Мебельный? Для какой цели? Какой длины?»

Эпилептоид всегда хорошо знает, какая игла для какой ткани, какой крючок для какой рыбы, какая кастрюля для какой пищи, какой растворитель для какой краски, какой клей для каких обоев… И всё это, хочу особо подчеркнуть, интересует его не из отвлечённо-эстетических, а из самых что ни на есть технологических соображений.

На рабочем месте эпилептоида в офисе всегда есть полный набор канцелярских принадлежностей, и все они в боеготовности. Различные маркеры, стиральные резинки разной мягкости; обязательная для эпилептоида, обожаемая им картотека… Карандаши остро отточены, ручки прекрасно пишут (а не безжизненно царапают бумагу или разводят унылую мазню, как у шизоида). Загляните в его персональный компьютер – и там вы найдёте исключительный порядок: чётко организованное дерево файлов, стройные шеренги ярлыков, продуманные, чтобы быть понятными с первого прочтения, названия и т. п., благодаря чему любая информация извлекается за считаные секунды. Всё предназначено для того, чтобы замедленность психических процессов компенсировать рациональностью технологий обработки информации! Откройте сейф…

Впрочем, о чём это мы? Загляните, откройте… Ну-ну. Так эпилептоид и позволит вторгнуться в его кабинет, шарить в его компьютере, рыться в его сейфе! Горе тому, кто осмелится покуситься на его личное пространство, на сферу его компетенции, рискнёт нарушить его суверенитет! Война в этом случае неизбежна.

Вернёмся ненадолго в раздел «Общая характеристика». Определяемый эпилептоидным радикалом стиль поведения, как вы помните, – это стремление активно подавить источник потенциальной угрозы, взять под тотальный контроль всё окружающее пространство, всех, кто в нём находится, лишить их спонтанности, непредсказуемости поступков и тем самым избавить себя от тягостного переживания тревоги.

Таким образом, наведение эпилептоидом формального порядка, как это описано выше, есть не что иное, как средство подавления других людей, желание лишить их самостоятельности, возможности действовать по своему усмотрению.

Вглядитесь пристальнее, и вы увидите, что развешенные, разложенные, расставленные строго по местам чашки, плошки, поварёшки, домашние туфли, полотенца, ножи и вилки, утюги и сковородки – это овеществлённый приказ.

«Не сметь ничего трогать без разрешения! Немедленно положить на место! Вымыть руки перед едой! Переодеться! Переобуться! Я навёл здесь порядок, и тот, кто нарушит его – будет безжалостно наказан!» – говорит эпилептоид, оформляя по-своему пространство.

Если вам, уважаемые коллеги, случится прийти в дом, где с первых же шагов вас поразит стерильная чистота, где вас усадят за стол, покрытый белоснежной скатертью, с аккуратно расставленными хрусткими крахмальными салфетками, безукоризненно вымытыми, скрипящими тарелками и сияющими бокалами, где, едва вы возьмёте с тарелки последний кусок, вам тут же заменят её на свежую… Автор настоятельно советует: долго в гостях не засиживайтесь. Не нервируйте хозяев. Проще говоря, не нарывайтесь. Поскольку, будь вы хоть Альбертом Эйнштейном и Александром Солженицыным в одном флаконе, всё ваше всемирно-историческое значение рухнет в глазах принимающей стороны в одночасье, как только вы, по своему шизоидному обыкновению, уроните на скатерть первую каплю с неаккуратно подносимой ко рту ложки. А вслед за всемирно-историческим значением придёт черёд рухнуть и вашему телу. Во всяком случае, этого нельзя исключить. Эпилептоидов выводят из себя неаккуратные люди, а чтобы соответствовать их представлениям об аккуратности, надо самому быть эпилептоидом.