Наизнанку. Личная история Pink Floyd - Ник Мейсон

Портреты в «UFO», фото Эндрю Уиттака.

По словам Джун Чайлд, «люди ходили туда ради атмосферы. Там было темно; спускаешься вниз… и попадаешь в длинный подвал. Очень скромная сцена, маленькие динамики – вероятно, АС-30 – и осветительная аппаратура на небольшой платформе». Осветительная аппаратура была установлена на таких строительных лесах из подрамников.

Дженни Фабиан, автор романа «Групи» (который после своего выхода в 1969 году пользовался скандальным успехом – мы фигурировали в нем под прозрачным псевдонимом «Satin Odyssey»[6]), описывает типичную ночь в «UFO»: «Лучше всего был пятничный вечер, когда можно было нарядиться под старую кинозвезду, закинуться кислотой, дойти до „UFO“, встретить там всю тусовку, добыть сахарную вату и фланировать по клубу, пока не прибудут „Флойд“. Они стали первым аутентичным саундом кислотного сознания. Я ложилась на пол, и они парили на сцене, как сверхъестественные горгульи, играя свою торчковую музыку, и тот же цвет, что взрывался над ними, взрывался и над нами. Ощущение было такое, словно тебя уносит – разум, тело и душу».

Помимо нашего, в «UFO» были и другие световые шоу (мы по-прежнему оставались единственной группой, у которой оно имелось). Роберт Уайатт припоминает, что местный осветитель «UFO» Марк Бойл «колдовал над светом и чуть сам себя не сжег, проводя эксперименты с различными окрашенными кислотами. В защитных очках, весь в саже, он вечно торчал на верхотуре». Там также бывал пятидесятилетний мужчина по имени Джек Брейслин, который возглавлял нудистскую колонию в Уотфорде и временами использовал один уголок «UFO» для светового шоу поменьше – вероятно, когда в Хартфордшире портилась погода. Роберт вспоминает, что световые шоу давали ему некую анонимность, чтобы его группа могла расслабиться «в том же клубящемся сумраке», что и публика, но вот мы по-прежнему желали использовать световые шоу для нашего освещения, а не затемнения.

Журнал «Таун» опубликовал заметку об андерграунде и очень точно уловил настроение в клубе «UFO»: «„Пинк Флойд“ – штатный оркестр андерграунда. Их музыка больше напоминает Телониуса Монка, чем „Роллинг Стоунз“. Спроецированные слайды омывают музыкантов и публику гипнотически-неистовыми узорами жидких цветных огней. Музыка движется к кульминации, и медовые соты, галактики и пульсирующие клетки все безумнее вращаются вокруг группы».

Сид в «UFO», с раскрашенным Fender Esquire, теперь еще и с зеркальными наклейками.

Роджер в «UFO» – очки «Оливер Голдсмит», атласная рубаха из «Take 6», играет на басу Rickenbacker 4001S.

Что ж, нас, конечно, объявили штатным оркестром, однако мы сами редко делили с окружающими психоделический опыт. Мы были вовне – вне угара, не на кислоте, и торчали в гримерке. Мы были заняты – мы были группой: репетиции, поездки на концерты, сбор аппаратуры и возвращение домой. Психоделия была вокруг нас, но не внутри. Мы могли купить книгу в «Индике», но у нас никак не было времени там тусоваться. Мы читали «Интернэшнл таймс», но в основном для того, чтобы проверить, есть там что-нибудь про нас или нет. Из всех нас Сид, пожалуй, чуть больше интересовался широкими аспектами психоделии, а также философской и мистической составляющей того, что изучал круг его друзей. Но даже если Сид этим интересовался, вряд ли ему (как, впрочем, и всем остальным) хватало времени полностью погружаться в эту среду.

Остальной мир узнавал о психоделии, к примеру, из рекламы вечера «Психоделикамания» в «Раундхаусе» в канун Нового года, помещенной в «Мелоди мейкере»: «ЧТО ТАКОЕ БАЛДЕЖ? Это когда солидное число отдельных личностей собирается и выражает себя творчески посредством музыки, танца, световых узоров и электронного звука. Участники, уже освободившиеся от нашего национального рабства, одетые в самые что ни на есть вдохновенные наряды, совместными усилиями высвобождают весь потенциал свободного выражения, которым они располагают. ВСЕ ЭТО УЖЕ ЗДЕСЬ, ЧУВАК!»

Примерно в это же самое время одной из поворотных точек в моем личном музыкальном развитии стал вечер, когда в политехе выступала группа Cream. Время от времени мы тоже по-прежнему давали там концерты, но на это выступление пришли просто зрителями. Тот момент, когда разъехался занавес, до сих пор стоит у меня перед глазами. На сцене был техник Cream, – кажется, он все еще пытался прикрутить две бочки Джинджера Бейкера к полу. Джинджер был знаменит этим своим пунктиком – и по всему земному шару имеются доказательства в виде загубленных мраморных полов и продырявленных ковров. С этой минуты я возмечтал об установке с двумя бочками и на следующий же день пошел и купил ее.

Пусть мы были сущими новобранцами от психоделической революции, но на том концерте обилие аппаратуры поразило нас не меньше самой группы. Я пускал слюни, любуясь искрящейся, как шампанское, барабанной установкой Ludwig, остальные источали черную зависть по поводу штабеля усилителей Marshall, а Эрик Клэптон, Джек Брюс и Джинджер между тем начали выступление своей вещью под названием «NSU». Мы восхитились, даже когда занавес почти сразу закрылся вновь – они хотели исправить какие-то технические проблемы. Вишенкой на торте стал Джими Хендрикс, который позднее вышел в качестве специального гостя на пару номеров (то было его первое появление в Англии).

Для меня этот вечер ознаменовал момент, когда я понял, что хочу все делать как следует. Мне страшно понравилась эта мощь. Никаких битловских пиджаков и рубашек с петельками на воротниках, никаких смазливых вокалистов на авансцене. Никакой структуры песен типа «куплет-припев-куплет-припев-соло-припев-кода», и барабанщик не торчит в глубине на отвратной платформочке… нет-нет, он впереди!

Главный зал «UFO»: прежде здесь располагался ирландский танцзал, весь изукрашенный трилистниками, лепреконами и прочей ирландщиной.

Большинство людей слушали нас сидя, но всегда находились такие, кому становилось невтерпеж, – они вскакивали и принимались кружиться под музыку. Это всякий раз слегка выбивало нас из колеи, тем более что их внутреннее чувство ритма зачастую имело мало общего с тем, что мы, собственно, играли.

Выступление Cream лишь подкрепило то, что сходило нам за генеральный план: желание получить больше работы, купить больше аппаратуры и заключить контракт на выпуск пластинки. В конце 1966 года сочетание удачи и духа времени уже начинало работать на нас, и, если учесть самобытные песни Сида и наш импровизационный стиль, у нас имелся довольно грубый, но явно оригинальный музыкальный подход, который вполне можно было предложить фирмам грамзаписи.