Наизнанку. Личная история Pink Floyd - Ник Мейсон

Лондонская свободная школа собиралась на Тависток-Кресент в Ноттинг-Хилле, в старом доме (ныне снесенном), который принадлежал Роуни Ласлетт, устроительнице Ноттинг-Хиллского карнавала. Для выживания Свободной школе нужны были деньги, а организаторы к тому же хотели учредить газету, чтобы рассказать всем о новом андерграунде. Решение нашли Питер Дженнер и Эндрю Кинг – подобно всем приличным сынкам викариев, они знали: чтобы раздобыть деньги, организуй либо вист, либо танцы. Вист не очень подходил, так что ЛСШ сняла местный церковный зал (теперь также снесенный) у церкви Всех Святых на Поуис-Гарденз в Ноттинг-Хилле и запустила туда The Pink Floyd Sound (после выступления в «Марки» мы решили оставить название, придуманное Сидом) в качестве музыкального сопровождения «поп-танцев».

Концерт во Всех Святых – совершенно традиционном церковном зале со слегка приподнятой сценой.

Подобная перспектива нас, пожалуй, не сильно обрадовала: от новых менеджеров мы ожидали большего, нежели выступления в церковных залах. Однако зал этот обернулся для нас одной из лучших концертных площадок, поскольку район Лондон-W11 стремительно превратился в центр альтернативного движения. Весь Ноттинг-Хилл стал самым интересным лондонским районом, чему способствовало множество факторов, в том числе недорогое жилье, многонациональность, вспышки активности вроде Лондонской свободной школы и процветающая нелегальная торговля наркотиками. Для борьбы с последней местная полиция тоже развила кое-какие креативные навыки, в основном связанные с фабрикацией вещественных доказательств. Для интеллектуальных радикалов это было ново: не считая разгона маршей за ядерное разоружение, средние классы редко сталкивались с темной стороной закона.

Церковь Всех Святых на Поуис-Гарденз, на вид удивительно сельская, расположена была, однако, в самом сердце Лондона, в двух шагах от Портобелло-роуд. В зале за этим почтенным фасадом буйно веселилась контркультура.

Зал церкви Всех Святых был сам по себе непримечателен: высокий потолок, деревянная обшивка и помост у дальней стены – все как в бесчисленных церковных зданиях по всей земле. Однако намеченное мероприятие быстро обрело индивидуальность. Аудитория порядком отличалась от любителей ритм-энд-блюза и зрителей «Самых популярных». Помимо местной хипповой братии, здесь собрались действующие или бывшие студенты, которые гордились статусом фриков. Они сидели на полу или раскачивались, размахивая руками, наглядно демонстрируя процесс, который вскоре приобретет известность под названием «колбаситься». Они ничего не ждали и были готовы ко всему, а зачастую пребывали в химически измененном состоянии сознания, отчего даже в сохнущей краске видели не только предмет, достойный интереса, но и глубинные смыслы. На нас эти зрители произвели просто колоссальный эффект. На все импровизационные фрагменты они откликались так живо и некритично, что мы предпочли расширять эти самые фрагменты, а не просто гнать каверы.

На выступлениях в зале церкви Всех Святых важную роль играли световые шоу: концерты воспринимались как хеппенинги, и людей поощряли всячески в них участвовать. Сначала слайды проецировала одна американская пара, Джоэл и Тони Браун. Когда же им пришлось вернуться в Штаты, световые шоу уже стали достаточно важны, поэтому Питер, его жена Суми и Эндрю сконструировали новый проектор. В целях экономии и ввиду отсутствия знакомств в среде театральных осветителей Эндрю и Питер решили не обращаться к профессиональным осветительным компаниям, а вместо этого отправились прямиком в местный магазин электротоваров и затарились там домашними прожекторами, обычными выключателями, гелями и канцелярскими кнопками – наверняка их приняли за профессиональных строителей и дали оптовую скидку. Всю эту стандартную осветительную аппаратуру смонтировали на деревянных рейках, прибитых гвоздями к поперечным планкам, получившееся хитромудрое устройство подключили к сети, а свет врубали и вырубали вручную. Самодельщина чистой воды, но для своего времени она оказалась революционной – ни у одной другой группы не было такой иллюминации.

Отчет в «Мелоди мейкер» от 22 октября 1966 года дает представление о нашем типичном концерте: «Слайды были превосходны – цветные, пугающие, причудливые, прекрасные, – однако все они казались чуть пресными в холодной реальности зала церкви Всех Святых. Психоделическая версия „Louie Louie“ была вполне на уровне, но если бы члены группы смогли совместить свой электронный авангард с мелодичными и лирическими песнями – оставив устаревший ритм-энд-блюз, – в ближайшем будущем они смогли бы преуспеть».

Наш репертуар включал все меньше ритм-энд-блюзовых стандартов и все больше песен Сида Баррета – многие из них сформировали основу первого альбома. Классика ритм-энд-блюза чередовалась с нашими длинными экзерсисами, так что за «Interstellar Overdrive», с которой мы зачастую начинали, мог сразу же следовать предельно незатейливый кавер «Can’t Judge a Book» Бо Диддли или «Motivating» Чака Берри, одной из любимых вещей Сида.

Хотя этот цикл выступлений собирал постоянную аудиторию и нас уже связывали с тем, что теперь можно было определять как «андерграунд», мне кажется, важности самого движения никто из членов группы не осознавал. Мы сочувствовали его целям, но вовсе не были активными участниками. Мы наслаждались общением со многими вовлеченными в это движение людьми – Хоппи, Роуни Ласлетт, черным активистом Майклом Иксом, – однако живо интересовались не идеалами свободной прессы, а как бы нам пробиться в музыкальном бизнесе и купить новую аппаратуру.

На деньги из зала церкви Всех Святых Свободная школа основала свою газету. «IT», «Интернэшнл таймс», создавали как регулярное издание, которое пыталось целостно осмыслить все хеппенинги и прочие события, происходившие в Лондоне. За образец взяли нью-йоркскую газету «Виллидж войс» с ее характерной смесью рецензий, журналистских расследований и трансляции либеральных и радикальных взглядов. Для презентации первого номера (он поступил в широкую продажу во всех альтернативных торговых точках, стоил шиллинг и издавался компанией Lovebooks Ltd тиражом пятнадцать тысяч экземпляров) «Интернэшнл таймс» холодным октябрьским деньком организовала вечеринку в «Раундхаусе», в районе Чок-Фарм, возле Кэмдена.

«Раундхаус» построили в 1840-х как мастерскую для ремонта паровозов, однако и само помещение, и его поворотную платформу забросили уже спустя пятнадцать лет, потому что паровозы стали слишком большими. Одно время оно служило складом винокурам «Гилби», но к началу 1960-х годов здание слишком обветшало. Документально зафиксировано, что перед концертом наша гастрольная бригада – то есть наши менеджеры, поскольку гастрольной бригады как таковой у нас не было, – задним ходом въехала на грузовом фургоне в гигантский пудинг, сварганенный для вечеринки каким-то художником. Эта вселенская кулинарная катастрофа вряд ли добавила порядка в предстоящее действо.