Медуза - Джесси Бёртон

– Но… да. Да! – согласился Персей. – Хорошо. Я понял тебя.

– Есть во мне какое-то упрямство. Я как наполовину готовая карта, на которую пытаюсь нанести новые точки, но не хочу, чтобы кто-то другой это делал за меня. Это моя лодка, Персей, моя жизнь. Но из глубины появился Посейдон. – Я вздрогнула от воспоминания. – Я видела, как поднималась его тень, становясь все больше и больше, приближаясь к моей лодке. Он никогда не выходил из воды, но находился там. Парящий. Иногда, когда я сидела к нему спиной, дергал меня за волосы. Но стоило мне обернуться – никого. Он заставил меня дать ему это бессрочное обещание, угрожая мне смертью. Но день за днем он продолжал отнимать мою жизнь.

– И что ты сделала?

– Ты обрадуешься, если я скажу, что перестала ловить рыбу? – спросила я и услышала, как Персей вздохнул. – Выход в море больше не делал меня счастливой. Аргентус не хотел садиться в лодку, поэтому я оставалась в ней одна, а сестры ловили рыбу.

– Он никогда не беспокоил твоих сестер?

– Нет. И я переживала за них. Пока я сидела, как мишень, в маленькой лодке, они практически находились рядом с ним – в воде. Эвриала сказала, что они достаточно сильные и бессмертные, поэтому способны о себе позаботиться сами. Но это был Посейдон! И что он мог сотворить с ними? Безумие. Жители деревни отняли у меня прогулки по берегу, потому что я была слишком тщеславной и красивой, теперь Посейдон украл остатки моей свободы. Я больше не принадлежала себе. Я принадлежала Посейдону.

– По крайней мере, на суше ты была в безопасности, – сказал Персей.

Я усмехнулась.

– Ты же не думаешь, что он отступил?

– Ох!

– Он вызывал бури, сильные. Сгущал тучи, затапливал поля, чтобы уничтожить урожай, не подпускал к рыбакам рыбу, приплывавшую из глубин океана. Жители деревни начали голодать, и Посейдон сказал им, что остановится, если я сдержу свое «обещание». Моя соседка Алекто поймала Посейдона. И он сказал ей, что я часто сидела, свесившись через борт своей лодки, выставляя напоказ изгибы своего тела и не давая ему того, чего он хочет. Якобы я дала обещание стать его, но не сдержала слова – типичная непостоянная девушка, и теперь деревенским нечего есть.

– Но это неправда!

– Конечно, неправда. Я просто существовала. Как твоя мать просто жила, пока Полидект беспокоил ее. Но Посейдон сделал меня виноватой. «Я ничего не сделала!» – кричала я сельчанам. Я была так зла, Персей. Гнев рос во мне. Стено просила меня быть вежливой, но куда это привело меня? Я дала обещание, которое не хотела давать или сдерживать.

«Наши страдания из-за тебя», – сказал мне сосед Леодес. «Я думаю, ей следует пойти в воду, – сказала Алекто. – Отпустите ее, пускай выловит свою большую рыбу. Просто дай ему, что он просит, и тогда Посейдон оставит нас в покое». – «Так нужно, дитя, – добавил Леодес. – Это сохранит наш покой».

– Но ты же не вернулась в воду? – предположил Персей.

Я прислонилось головой к теплому красному камню и закрыла глаза.

– Однажды, Персей, когда я шла по деревне, у меня подкосились ноги. Я буквально не могла идти. Беззащитная, грустная, я отчаялась избавиться от убеждения, что делаю что-то не так, и мои ноги отказались работать. Сельчане окружили меня, но никто не помог мне. А сестры в это время вытаскивали сети.

Конечно, я хотела освободиться от ответственности за чужие чувства, за бури, за Посейдона. Мне даже не хотелось быть девушкой. Я мечтала стать рыбой. Чтобы сестры поймали меня и пожарили, а затем съели. Хотела навсегда спрятаться, чтобы никогда больше не быть собой. Но, несмотря на издевательства сельчан и приставания Посейдона, я так и не вернулась в воду.

– Ты очень храбрая, – сказал Персей.

Я задумалась.

– Я оставалась бы храброй, даже если решила бы сдаться.

Некоторое время мы молчали.

– Есть… кое-что еще, – произнесла я, щурясь и надеясь, что не расплачусь. – История не окончена. Мои сестры призвали на помощь богиню Афину.

– Ты встречалась с Афиной? – спросил Персей.

– Да, – глухо ответила я, трогая своих змей.

– Я тоже, – сказал он.

– Ого! – Я не смогла скрыть жесткость в голосе. – Когда?

– Совсем недавно. Она была очень мила со мной, – сказал он, – и щедра.

– Повезло тебе. Я попала под горячую руку. Должно быть, она услышала мольбы моих сестер, потому что однажды появилась у нас дома, когда Стено и Эвриала ловили рыбу, а я наблюдала за ними со скалы. Она сказала, что я плохо выгляжу, а я ответила, что она, скорее всего, знает причину этого. Я умоляла ее помочь мне избавиться от Посейдона, потому что перепробовала все возможное и не знала, что делать. Афина сказала: «Ты считаешь себя особенной только потому, что бог обратил на тебя внимание? Кем ты себя возомнила? У всех есть проблемы».

– Вот это помощь, – подметил Персей.

– Я впала в отчаяние. Напомнила, что никогда не искала внимания Посейдона и что сделаю все, чтобы он прекратил добиваться меня. Сказала, что свяжу волосы и отрежу их.

Я засомневалась, говорить ли дальше, мое дыхание стало прерывистым.

– С тобой все в порядке? – спросил Персей.

– Все нормально. Просто вспоминаю.

– Что произошло дальше?

– Помню, как изменилось выражение лица Афины. В ее взгляде было что-то лукавое, светлая мысль, божественная идея. «Ты думаешь, у тебя красивые волосы?» – спросила она. И я ответила, что это не так, но была бы счастлива расстаться с ними, если бы это означало, что ни человек, ни бог никогда больше не посмотрят на меня. Я пообещала, что никогда не стану искать молодого человека, мужа или любовника, если это позволит мне спокойно вернуться в море. Сказала, что сделаю что угодно ради этого. Афина спросила меня, уверена ли я в своем желании, потому что это слишком высокая плата для смертной девушки.

– Она была права.

– Лучше бы я никогда этого не говорила. Лучше бы никогда не давала того обещания.

– Похоже, ты всегда даешь обещания богам.

– Обещания, о последствиях которых я узнаю, только когда становится слишком поздно, – сказала я, стуча каблуком по камню.

Аргентус заскулил. Он знал, к чему все идет.

– Афина велела пойти в ее храм и никого не впускать. Мне надо делать подношения в ее честь, чтобы оставаться в безопасности. Я пообещала, что сделаю это, и она исчезла.

Снова закрыв глаза, я представила прекрасный храм, расположенной неподалеку от нашей деревни в оливковой роще