Нежные признания - Элизабет Торнтон

Фэйт недоверчиво произнесла:

— Столько усилий только ради того, чтобы сказать мне это? Я уже давно похоронила прошлое. Поверь мне, я не коплю обиды. Как бы то ни было, при желании ты мог бы написать мне на адрес Притчарда, не так ли? — Она подавила смешок. — Я забыла. Ты не силен в эпистолярном жанре, правда? Думаю, я могу сосчитать на пальцах одной руки количество писем, которые ты написал мне из Шотландии. — Она покачала головой. — Давай не пойдем по этой дорожке, иначе мы будем бродить до скончания века, а у меня нет времени. Я должна пересмотреть свои записи к предстоящему уроку и (ох!) пообщаться с родителями моих учениц.

— Мне не нужно прощение!

— Знаешь, сейчас я могу сказать, что твоя помолвка с другой женщиной — лучшее, что когда-либо случалось со мной. Это заставило меня осознать, что я сильнее, чем мне казалось.

Барнету было обидно, что она легко отпустила то, что в свое время так опустошило его, но он постарался не показать этого. Джеймс не хотел ссориться с Фэйт. Он хотел защитить ее, только вот это жесткое перевоплощение той девушки, которую он когда-то любил, начинало раздражать его.

Вдруг выражение ее лица изменилось, и она мягко сказала:

— Прости, я погорячилась. Я где-то читала, что ты овдовел вскоре после женитьбы. То, что произошло между нами, не столь важно по сравнению с этим. Мне искренне жаль!

Вот Фэйт, которую он помнил: мягкая, щедрая, глаза полны слез… но — он никогда не должен забывать этого! — неверная. Прежнее очарование никуда не делось, но сейчас он был старше и мудрее и не собирался поддаваться ему.

С той же мягкой интонацией она продолжала:

— Ты уехал в Южную Америку после смерти жены, не так ли? И строил там железную дорогу? Слышала, что у тебя хорошо получалось.

Он уехал туда, где мог заработать больше денег, чтобы заплатить своим кредиторам, и это было еще до смерти Фионы. Он тогда с радостью сбежал от жены, но сейчас не обязан был объяснять это Фэйт, поэтому не стал утруждать себя и исправлять ее.

Его голос прозвучал резко:

— Кажется, ты отлично информирована. Я же, наоборот, знаю о тебе совсем немного, за исключением того, что ты сбежала с тем Дебилом, даже не удосужившись все мне объяснить.

Голос Фэйт стал таким же ледяным, как и взгляд:

— Его звали Добин. А так много о тебе я знаю из газет. Ты знаменитость, Джеймс: железнодорожный магнат, который сколотил состояние на строительстве железных дорог в Южной Америке.

Из ее уст это прозвучало так, словно он грабил вдов и сирот. Барнет принял надменный вид.

— Добин? Я был уверен, что он Дебил из Дерби, но у меня плохо с именами.

— Нет. А еще у тебя плохо с тем, чтобы оставить прошлое покоиться с миром. Ты же сам сказал, что хочешь этого, не так ли? Что ж, считай, что так оно и есть.

С этими словами она повернулась и пошла назад к зданию.

Джеймс попытался разозлиться. Он подумал, что ему следует разозлиться, что у него есть это право — разозлиться, но чувствовал лишь странное возбуждение. Никакие соблазны в «Золотом руне» не могли сравниться со стрелами этой, когда-то благочестивой, женщины.

Какие соблазны?! Какое «Золотое руно»?! С той ночи, когда появилось видение его бабушки, он дал зарок не притрагиваться к женщинам, не играть и, как это ни грустно, не пить виски. Джеймс устремил все свои помыслы на одну досадную проблему: Фэйт. И он чувствовал себя более бодрым, более открытым миру, чем это было в последние несколько лет.

Полуулыбка исчезла с его губ в ту секунду, когда он узнал мужчину, вышедшего из здания и направлявшегося к Фэйт: мистер Денверс — человек, который слишком много улыбался. Он поприветствовал Фэйт как закадычный друг. Непринужденно… Как-то по-особенному… Затем мистер Денверс посмотрел через плечо Фэйт на Джеймса и смерил его взглядом, в котором легко читалось: «Держи дистанцию». Немое послание гласило: «Она моя».

Джеймс никогда не медлил принять вызов и сейчас быстро направился к ним. Он взял себя в руки, когда понял, что не по годам развитая мисс Уинслет с интересом наблюдает за происходящим из полумрака под плакучей ивой. Он вспомнил совет Алекса не привлекать к себе внимание и держать язык за зубами.

Он приехал сюда с определенной целью. Пришло время приблизиться к ней.

Мистер Денверс спросил:

— Кто этот джентльмен, с которым ты разговаривала? И тогда Фэйт поняла, что на самом деле ей не нравится Роберт Денверс. Он слишком много себе позволял. Его еще можно было как-то терпеть, когда он был просто галантным кавалером, но когда он превращался в образец добродетели, девушка едва сдерживалась.

Она коротко ответила:

— Это знакомый моей бывшей работодательницы, леди Бейл. Я не видела его много лет. А на днях совершенно случайно встретила в книжном магазине Притчарда.

— И как же его зовут?

Фэйт удивленно посмотрела на него, и он одарил ее своей обаятельной улыбкой.

— Его лицо мне знакомо, но не могу вспомнить.

— Джеймс Барнет, — не задумываясь, ответила она.

Он мягко повторил это имя:

— Барнет. Джеймс Барнет. Железнодорожный магнат?

— Он строит железные дороги, если ты это имеешь в виду.

Денверс сдвинул брови, чем сильно подпортил привлекательность своего лица.

— Что, черт возьми, могло занести такого человека, как он, в Сент-Уинифред?!

— Я предполагаю, что его тетя. Она выступала сегодня.

Сказав это, Фэйт ускорила шаг, чтобы избежать дальнейших вопросов на тему, которая не вызывала у нее ничего, кроме смущения и боли.

Джеймс разрабатывал свой план с военной точностью. Целью было забраться в комнату Фэйт и найти все ответы на ее объявление. Если бы она доверяла ему, то не пришлось бы идти на такой риск. Но на это он рассчитывать не мог; значит, у него не было выбора.

Все оказалось очень легко, — как читать расписание поездов. Сначала выступления с докладами, затем ланч, а после короткого перерыва в программе учителя и их ученицы расходились по классам, куда могли зайти родители и гости, чтобы посмотреть, как проходят уроки. Это было идеальное время, чтобы улизнуть незамеченным.

Барнет выстроил свой план, основываясь на рекламном проспекте школы, который добыл несколько дней назад. Там описывались правила, которых придерживалась школа, уточнялось, каких именно девочек Сент-Уинифред хотел привлечь, и был изложен список выпускниц, которые достигли успехов в выбранных ими профессиях. Список был внушительным. Джеймсу казалось, что эра покладистых праздных леди, которым ничего другого не оставалось, как делать счастливым определенного мужчину, преимущественно своего мужа, постепенно уходила в прошлое, или это произойдет, если выпускницы Сент-Уинифред добьются своего.