Искупительница - Джордан Ифуэко

не помнит, как слабы были наши королевства по отдельности, до объединения. Но если исторические свитки правдивы, вместе мы стали гораздо сильнее. Поэтому, прошу… помогите мне сохранить наше единство.

Гости замерли, потрясенные и задумчивые. В моем сердце вспыхнула надежда.

И вдруг кто-то холодно произнес:

– А если мы не сможем вас полюбить?

Синие глаза, обрамленные морщинками в уголках, смотрели на меня из-под пышных локонов цвета соломы. Королева Беатрис из Нонта обмахивалась двумя ажурными веерами – по всей видимости, она сильно волновалась.

– Ничего личного, – произнесла она неуверенно, – но ведь для принятия Луча мы должны полюбить вас, верно? Проблема в том, что мне гораздо проще уважать мужчин. Я не лажу с девушками. Женщины вместе… что ж. Вы и сами знаете, как это бывает. – Королева Беатрис обвела жестом стол, но веер ее остановился на мне. – Мы иррациональны. Часто поддаемся эмоциям. Я не могу представить, каково это – править империей с другой женщиной. Не говоря уже о том, чтобы делить с ней разум.

Я несколько раз глубоко вдохнула, уставившись на нее.

– Я… не понимаю, Ваше Величество. Я делила разум со своими сестрами годами. И я не могу представить, каково это – править без них.

Ай Лин и Кира состроили мне гримасы, многозначительно пошевелив бровями, когда Беатрис отвернулась. Я подавила смешок, и в голове зазвенел через Луч их смех.

Внезапно мне отчаянно захотелось, чтобы Майазатель, Эмерония и Тереза тоже были здесь. Нет: я хотела вернуться в Крепость Йоруа, где мы смеялись на солнечном пляже, кормя друг друга инжиром и заплетая друг другу волосы. Тогда нас не тревожило ничего, кроме нашей учебы и игр с загадками. У меня были лучшие сестры, о которых только можно мечтать.

Как я могу помазать кого-то вроде Беатрис?

Я со вздохом помолилась Сказителю о терпении и заставила себя улыбнуться.

– Любовь – сложная штука, – сказала я нонтской королеве. – Я лишь прошу, Ваше Величество, чтобы вы попытались.

– Но вдруг это невозможно? – продолжала Беатрис. – Вдруг это в принципе невозможно – полюбить вас?

Я сжала зубы. Однако, прежде чем я успела сказать что-нибудь, о чем пожалею, Дайо вдруг торжественно объявил:

– У меня есть теория.

Через Луч он добавил, обращаясь только ко мне: «Я приготовил сюрприз».

Волосы у меня на руках немедленно встали дыбом. Дайо был, конечно, добрая душа, но сюрпризы он выбирать не умел. На мой семнадцатый день рождения на прошлой неделе он подарил мне жемчужно-розового слоненка-альбиноса в качестве компенсации за то, что он годами пытался заставить меня забыть о Суоне.

«Он совсем как те слоны, рядом с которыми ты росла в саванне, – сказал он тогда радостно. – У слонов отличная память, это так подходит твоему Дару. Ох, Тар, вы станете с ним лучшими друзьями!»

С тех пор слоненок постоянно сбегал из своего загона возле Имперских апартаментов, объедался листьев кусо-кусо, пугал павлинов во дворе и врывался в бани, где брызгал грязью на визжащих знатных дам.

В последний раз, когда я о нем слышала, моего нового лучшего друга перевели в загон возле северного дворцового сада, где имперские сборщики апельсинов успели из-за него преждевременно поседеть.

Но прежде чем я успела расспросить Дайо подробнее о его сюрпризе, он уже обращался ко всему Имперскому Залу:

– Я много думал о том, почему Помазанники всегда так преданы друг другу, – сказал он. – Так близки. В этом нет смысла, если подумать, верно? Помазанники знакомятся, будучи детьми. Они клянутся в верности Лучезарному, а не друг другу. И все же за пятьсот лет существования Советов Помазанники никогда не предавали друг друга. Почему?

После паузы король Надрей из Бираслова осмелился предположить:

– Из-за лучевой тоски, конечно.

Усатый король плотнее завернулся в свой отороченный мехом плащ, который отказывался снимать, несмотря на олуонскую жару.

Король Усмаль из Кетцалы согласился, поглаживая свои серьги в виде нефритовых кристаллов:

– Любые соперники согласятся потерпеть компанию друг друга, если альтернатива – это сойти с ума.

– Не думаю, что дело в этом, – пробормотала Кира. – Вынужденное сотрудничество часто вызывает лишь ненависть.

– Ну, тогда это потому, что у Помазанников общая цель: защитить Лучезарного, – предположил вождь Урия, правитель кланов Благословенной Долины. – Как в Благословенной Долине: у нас много племен, но мы работаем сообща, чтобы сохранить наш образ жизни.

– Но Благословенных кочевников связывает не только общая цель, – ответил Дайо. – У вас есть традиции. Религия, история. Помазанники же происходят из разных королевств, часто с противоречащими культурой и ценностями. Так почему же они любят друг друга?

За столом воцарилось молчание. Дайо радостно перекатился с пятки на носок.

– Это из-за Луча, – объявил он. – То есть благодаря разговорам через Луч. Когда чьи-то мысли и желания чувствуются, как твои собственные. Если один человек понимает другого полностью – от глубокой боли до фривольных мыслей, неважно, насколько странных или пугающих, – то он просто не может не полюбить его. Я думаю… – Дайо улыбнулся мне и пожал плечами, отчего его шрам слегка сморщился. – Когда ты воспринимаешь чью-то историю как свою собственную, это все равно что любить самого себя. Тарисай пока не может говорить с вами через Луч. Но она может кое-что похожее. Она способна поделиться с вами своими воспоминаниями. Сразу всеми.

Кровь застыла у меня в жилах.

– Вряд ли это займет дольше нескольких недель на человека, – продолжал Дайо радостно. – Ее воспоминания работают как сны, часы проходят за секунды, и…

«Ты совсем из ума выжил?!» – закричала я на него мысленно.

– …И, хотя это может показаться странным, когда вы узнаете Тар получше… – он широко улыбнулся, – вы не сможете ее не полюбить.

«Дайо, ты сведешь меня в могилу! Как я могу показать этим людям свои воспоминания? Они и так уже меня ненавидят!»

Он растерянно моргнул, чувствуя мою тревогу.

«Но это единственный способ. Они не смогут полюбить тебя, пока ты не откроешься им хоть немного».

«Откроешься»? Я начала задыхаться. «Открыться немного»?

«Дайо, это тебе не делиться секретами спьяну в кругу друзей! Это моя жизнь! Вся моя жизнь! Во имя Ама, я ведь пыталась убить тебя!»

«Они поймут, почему ты это сделала, – возразил он. – Они почувствуют твою любовь к матери. Твою любовь ко мне. Тар… воспоминания расскажут твою историю даже лучше, чем ты сама».

Мое горло сжалось от ужаса. «Я не переживу это», – подумала я оцепенело, и Ай Лин взяла меня за руку.

«Дайо, – сказала она через Луч. – Тебе стоило сначала спросить Тар. Объявлять вот так – нечестно по отношению к ней. Если она согласится,