Обольстительная герцогиня - Эмили Брайан

– Нет, он мой брат, – ответил натурщик. Кларенс вспомнил, будто бы у графа Уорра было два сына – близнецы, если память ему не изменяет. Итак, вероятно, перед ним неудачливый младший брат.

– Как, наверное, обидно лишиться титула из-за каких-то нескольких минут, верно?

– А вот это вас не касается. Если желаете, чтобы вас освободили в ближайшее время и не повредили при этом лицо, поскорее представьтесь.

После своих слов Деверидж улыбнулся, но его холодная улыбка не оставляла сомнений, что Кларенс по-прежнему находится в опасности быть избитым.

– Уиглсуорт, Кларенс Уиглсуорт, – представился он, набравшись мужества. – Возможно, вы и были рождены джентльменом, однако я могу сбить спесь с такого человека, как вы, несколькими росчерками пера. А вы ведь не хотите ссориться с представителями прессы?

– Если бы вы сообщали о работе парламента или ужасающем состоянии канализации в городе, я бы согласился с подобной характеристикой вашей работы, но пока что заметил только, что вы крадетесь, словно вор.

– За свою жизнь я никогда ничего не воровал, – начал протестовать Кларенс. – Яблоки у торговцев фруктами и иногда горячие пирожки, конечно же, не считаются.

– Вы крадете доброе имя у людей, которые не причинили вам никакого вреда, вы губите их ядом, который капает с кончика вашего пера. – Деверидж угрожающе наклонился вперед. – И вы больше не напишете ни строчки ни хорошего ни плохого, вообще ничего про герцогиню Саутвик.

– Но…

– Если хоть самая маленькая скандальная статья в вашей проклятой газетенке запятнает имя ее светлости, поверьте, вам придется ответить за все…

– И что вы сделаете? Подадите в суд? У меня в кармане редко звенит больше двух монет. – Теперь, когда Кларенс узнал в незнакомце аристократа, он почувствовал себя немного смелее. Что знают эти пижоны о том, как люди зарабатывают себе на жизнь в Лондоне? – Какая из ваших угроз может быть хуже, чем пустой желудок?

– Мистер Уиглсуорт, я никогда никому не угрожаю, только предупреждаю – отозвался Деверидж с хищной улыбкой. – Мне нет никакого дела, что вы пишете обо мне, но если вы каким-либо образом опорочите имя герцогини, я убью вас.

Судя по будничному тону, можно было подумать, что Деверидж ведет светскую беседу о погоде, но спокойствие, с которым он заговорил о смертельном исходе, придало обещанию зловещий оттенок. Кларенс судорожно сглотнул.

– Теперь, когда мы, наконец, поняли друг друга, позвольте помочь вам подняться на ноги. – Деверидж встал и протянул Кларенсу руку. – Мне жаль ваше оборудование. Слышал, все эти штуковины жутко дорогие.

Он подошел и вытащил проклятые медные пластины из дагерротипа.

Несколько мгновений Кларенс раздумывал, не стоит ли подраться и отнять полученные с таким трудом пластины, но хладнокровная угроза Девериджа все еще звучала у него в ушах.

– А если вы интересуетесь настоящей журналистской работой, могу я дать вам совет? – учтиво продолжил Деверидж.

Кларенс с тяжелым сердцем собрал остатки оборудования. Из-за этого фиаско он не посмеет предстать перед своим работодателем.

– Нет, благодарю вас. Вы и так уже достаточно для меня сделали сегодня.

Его собеседник царственно пожал плечами:

– Смотрите сами. Я лишь хотел предложить вам завести знакомство с Бэйзилом Филпотом, судебным приставом в палате лордов. Он в курсе всего, что там происходит, знает и обсуждаемые, и закрытые законопроекты, а после нескольких кружек становится весьма разговорчивым. Он станет хорошим источником для статей, достойных настоящего журналиста.

– Я и есть настоящий журналист, – возразил Кларенс, – просто вас не привлекают те темы, на которых я специализируюсь. Неужели вы не понимаете? Нам приходится давать людям то, что им нравится.

– Возможно, пришло время дать им то, в чем они нуждаются, – мягко сказал Деверидж, спрятав руки в складках одежды. – Ну что ж, приятного вам дня, мистер Уиглсуорт. Уверен, вы сможете найти выход. – С этими словами он неторопливо направился к дому, словно выходил лишь подышать воздухом в лишенный искусственной аккуратности сад герцогини. Затем он остановился и, обернувшись к Кларенсу, наградил его ледяным взглядом. – Помните о моем обещании.

Кларенс проглотил слюну и кивнул. Если он напишет еще хотя бы одно оскорбительное слово в адрес ее светлости, у него не оставалось ни малейшего сомнения, что Деверидж выполнит свою угрозу.

Артемизия успела смахнуть последнюю слезинку как раз вовремя. Мистер Доверспайк уже карабкался обратно в окно. Она громко шмыгнула носом, надеясь, что ее носик не покраснел от плача.

– Как можно вести с вами цивилизованную беседу, если вы предпочитаете убегать через окно?! – взорвалась она, пытаясь скрыть еще не высохшие слезы. – Ну что? Что вы скажете в свое оправдание?

– Вы же сами изъявили желание, чтобы я ушел. – Он пожал плечами и смиренно развел руки в сторону. – На самом деле у окна еще недавно торчал репортер из «Таттлера». Мы с ним немного поболтали в вашем саду.

– И тогда… – У Артемизии перехватило дыхание. Похоже, день из плохого превращался в ужасный. – Он был рядом тогда. В тот момент, когда мы…

– Да, но не волнуйтесь, мадам. У меня есть некоторые снимки, которые никогда не выйдут в свет. – Деверидж вытащил пластины с исчезающим изображением из карманов своего одеяния. Картинка была размытая, но герцогиня могла четко различить две фигуры в шокирующее-интимном объятии, и, несмотря на все изъяны изображения, рука Томаса явно тянулась к ее груди.

Мистер Доверспайк был прав. Он не был обнаженным. Он был именно голым. Бесстыдно, откровенно голым, словно Адам, и внезапное чувство тепла, возникшее у нее между ног, напомнило, что она играет с райским огнем.

– Какой кошмар! – Ее мать будет в ужасе. Публикация проклятой статьи в «Таттлере» скорее всего совпадет с балом-маскарадом Констанс Далримпл. – Даже без снимков они все равно напечатают статью, и репутации моей придет конец. Дело не в том, что я слишком пекусь о ней, но ведь от моего опрометчивого поступка пострадают сестры.

– Я сильно сомневаюсь в том, что статья будет напечатана, – самодовольно заявил Деверидж. – Мы заключили, так сказать, не-совсем-джентльменское соглашение. Вышеупомянутый репортер воздержится от написания пасквилей на вас.

– Как вы можете быть настолько в этом уверены?

– Если он не выполнит обещание, я не позволю ему больше ходить по этой земле.

Услышав столь необычное заявление, Артемизия с подозрением взглянула на Девериджа. Она почувствовала кипящий в нем гнев, исходящее от него чувство опасности… Но действительно ли этот мужчина готов пойти ради нее на убийство?

Он наклонил голову:

– Я же говорил вам, ваша светлость, что у меня есть связи в не столь респектабельных слоях общества.