Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » Франция в эпоху позднего средневековья - Юрий Малинин

Франция в эпоху позднего средневековья - Юрий Малинин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 107
Перейти на страницу:

Не рискуя определять, что именно имела в виду Жанна, говоря о трех советниках, поскольку показания Жана д'Олона слишком скупы для этого, хочется лишь обратить внимание на то, что свои решения она облекала в форму совета, воплощенного в трех неких советниках, находящихся в ней или регулярно ее навещающих. Вероятно, под вторым навещающим ее советником она подразумевала голоса святых, которые она часто слышала. Но в любом случае ее совет — это нечто данное или нисходящее на нее свыше, чему она чувствовала себя обязанной подчиняться и не могла противиться.

Совет, кстати, нередко воспринимался как сила, способная овладевать человеком, подчиняя его себе. Сила добрая или злая, делающая человека или счастливым исполнителем благого совета, или жертвой злого. Люди, действующие «по злому совету», будучи одержимыми злом, представлялись достойными сочувствия или внушали страх и ужас. Анонимный автор «Хроники четырех Валуа» восставших горожан Руана иначе и не называет, как только «malconseillés» — одержимые злым советом. Другой анонимный хронист, описывая избиение арманьяков в Париже в 1418 г., дает аллегорическое обобщение и объяснение этого события: «Тогда поднялась богиня Разногласия, пребывавшая в башне Злого Совета, и пробудила Гнев Неистовый и Алчность, Бешенство и Месть, и вооружившись они изгнали к великому стыду Разум, Справедливость, Память о Боге и Умеренность». В воображении этого автора именно злой совет стал источником всех бед, обрушившихся на Париж, спустив на горожан «богиню Разногласия» и тем самым пробудив в них все дурные страсти.

Не случайно один из латинско-французских словарей XIV в. передает латинское слово «persuasio» (убеждение, внушение) словом «совет». Ибо совет представлялся в средние века имеющим большую силу воздействия на человека, силу внушения. Особенно когда совет исходил от бога или от дьявола. Здесь уместно вспомнить, что Жан Кальвин свое знаменитое божественное предопределение также облек в форму совета: «Мы называем предопределением вечный совет бога, коим: он определяет, как он желает поступить с каждым человеком». Если, с одной стороны, в устах Кальвина совет означает изначальное решение, замысел бога, то, с другой стороны, — определенное воздействие на человека, которому он безусловно подчинен. Именно благодаря такому емкому содержанию понятия совета Кальвин и употребил его для раскрытия сути предопределения.

Подводя общий итог анализа средневековой идеи совета, необходимо в первую очередь отметить своего рода императивность совета, т.е. необходимость всегда действовать по совету.

По этой причине данное понятие часто приобретало значение решения и даже действия. С другой стороны, совет понимался как добродетель, дар божий, свидетельствующий о мудрости человека. В этом качестве он проявлялся как готовность советоваться и способность давать мудрые советы, и поэтому совет выступал синонимом благоразумия или мудрости. В идеологическом плане такое толкование совета главным образом опиралось на библейскую, особенно ветхозаветную традицию, а также на аристотелевскую этику.

Эти средневековые особенности идеи совета ясно проступают на фоне современных представлений о совете, или советах, и поэтому, чтобы лучше осознать средневековую специфику, нужно попытаться определить место совета в современном социальном сознании. Для начала важно отметить, что как категория идеологическая, выделяющаяся в социально-политической мысли, независимо от ее характера и направленности, совет сохраняет свое значение лишь в форме понятия, означающего коллегиальный или совещательный орган власти. В качестве нравственного, психологического понятия он совершенно чужд современным идеологиям (в этом качестве он существует только на уровне обыденного сознания). И дело не только в сильном обесценении этики, которая в средние века была основой любой идеологии, но в изменении психологических установок и напрямую связанных с ними мировоззренческих.

Современный человек зачастую гораздо менее ценит советы, и если он нуждается в помощи, то он четко различает помощь словом и помощь делом, отдавая явное предпочтение последней. Но в то же время, как всем хорошо известно, люди испытывают потребность посоветоваться с каким-нибудь опытным человеком в тех случаях, когда они чувствуют себя неуверенно, когда им самим явно не хватает знаний о чем-либо. Чем менее самоуверен человек, тем более он склонен советоваться и прислушиваться к советам. Самоуверенность же достигается в индивидуальном плане накоплением знаний и опыта, а в социальном — благодаря упорядоченному мировоззрению, проникнутому представлениями об объективных связях и законах, которые оставляют мало места случайности и неожиданности. Правда, ни одно мировоззрение не может обеспечить абсолютной уверенности в своих знаниях и способностях. В обыденной жизни остается обширное поле случайного и непредвиденного, и чем оно больше, тем насущнее нужда в советах.

Подобный же вывод, как кажется, можно сделать, если рассмотреть этот вопрос в историческом ракурсе. Потребность в советах должна была быть тем острее, чем менее мировоззрение обеспечивало чувство уверенности, безопасности. И это была действительно потребность, какая может возникнуть у любого человека, когда он бросается на поиски совета, чтобы предотвратить надвигающуюся на него беду, если он сам не знает, что делать. Средневековый же человек жил в состоянии постоянного ожидания чудес, неожиданностей, бед. Его мировоззрение не давало ему никакой уверенности ни в собственном разуме, ни в стабильности и упорядоченности окружающего мира. Это не значит, конечно, что оно оставляло его совершенно незащищенным духовно перед окружающим миром. Оно обеспечивало его идеей Бога и Божественной премудростью, но это знание не столько помогало ориентироваться в этой жизни, сколько приуготовляло к посмертной, будущей, не столько упорядочивало этот мир и внушало уверенность в своей безопасности, сколько утверждало веру в потусторонний с его неизбежным воздаянием на Страшном Суде. Поэтому даже независимо от того, что сама божественная премудрость требовала от человека постоянно советоваться, он должен был испытывать неизбывную потребность в этом, тем более, что почти все обращения к Богу, святым, к разным людям, мудрым божьей мудростью, были обращения за советом. И здесь важно отметить, что христианская библейская традиция придала словесную форму и обосновала эту потребность, облекши ее в понятие совета.

Совет есть не что иное, как форма передачи знания, причем знания практического, необходимого для достижения определенных практических целей. Но именно такое знание, как уже было сказано, обретаемое благодаря жизненному опыту, в средние века мало ценилось, а следовательно, слабо фиксировалось литературой, недостаточно обобщалось и систематизировалось и занимало слишком скромное место в обучении.

Если принять во внимание слабость развития практического знания в средние века, то станет понятной еще одна причина, почему люди столь нуждались в советах, или, говоря иначе, — в наставлениях, поучениях, консультациях, каковые действия часто обозначались понятием совета, освященным христианской традицией.

Правда, в средние века, даже сугубо практические знания, будучи вплетенными в общую сакрально-христианскую картину мира, несли на себе в той или иной мере печать сакральности, экзистенциальности. Они были гораздо более, чем сейчас, причастны к тайнам бытия и человеческой жизни. Поэтому совет считался «делом священным», и сам акт совета был, несомненно, более эмоционально насыщенным.

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 107
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?