Колдовской источник - Джулия Уолш

– Любишь? – прокричала она уже на лестнице. – Ты меня не любишь! Теперь я это точно знаю. Прощай, еще одна мечта моей жизни!

Бриджит ехала на автомобиле по городу, чувствуя, что ее сердце разрывается от невыносимой боли. Сама виновата! Надо было слушать советов Диди и фрау Бекк. Кем он приехал в Берленштайн? Лузером! И как только встанет на ноги, то уедет отсюда. И почему он не может написать ее портрет так, чтобы он был похож на нее, и чтобы глаза были не голубые, а зеленые?

* * *

– А у вас есть еще какая-нибудь другая башня, кроме этой? – спросила Ева шофера такси, который вез ее от вокзала.

– Похожей на эту нет! – ответил пожилой таксист.

Ева вынула свой мобильный телефон и позвонила Свену:

– Я сижу в такси у башни. Забери меня, Свен. У меня с собой два чемодана.

Свен, растерявшись, уставился на план канализации, где в одном месте стоял жирный крест – здесь из одной трубы стекала чистая вода. Он нашел источник только прошлой ночью и должен был убедиться, что он находится под домом Вислингов.

– Что случилось? – спросил он раздраженно.

– Просто я вернулась к тебе!

Этого только не хватало!

Ева стояла у двери башни с чемоданами. Он вежливо поздоровался, не обратив внимания на шифоновый шарф, закрывавший половину ее лица.

– У нас с Лутцем все кончено. Ты обещал помогать мне. Или ты забыл, сколько я для тебя сделала?

Как она некстати! Перед Свеном теперь стояла цель: он нашел источник под домом Вислингов и хотел восстановить хронику событий за последние восемь столетий. Где-то ведь есть документы! Где? Заперты в сейфе в ратуше? Почему?

– Башня такая страшная. Как ты можешь здесь жить?

– Располагайся поудобнее, – предложил он. – Я заварю нам горячего чаю, и ты расскажешь мне, что случилось и что ты намерена делать дальше.

Ева подошла к окну и попыталась рывком открыть его.

– Ты что задумала, Ева?

– Ты еще спрашиваешь? Моя жизнь кончена. А хороший скандал сломает шею и Лутцу!

– Но не тебе! – он сказал это с болью и обхватил ее обеими руками. Этим он невольно сдвинул шарф с ее левой щеки и с ужасом увидел безобразный красный ожог. Вид этого страшного шрама словно хлыстом ударил его.

– Ева! – воскликнул он. – Кто это сделал?

Она отчаянно зарыдала, положив ему голову на плечо. Так они и стояли у огромного окна, потрясенные и несчастные.

Когда он подал ей чай, она рассказала ему, что на съемках с ней произошел несчастный случай, потому что она слепо следовала режиссерским указаниям Лутца и понятия не имела, что волан на ее пеньюаре может так легко вспыхнуть. Съемки пришлось прекратить, и Лутц переписал сценарий, по которому теперь ее героиня погибала в страшном пожаре.

– Теперь я безработная! Мне выплатят страховку, а потом я смогу заниматься дубляжом фильмов. Ведь теперь никто не захочет меня видеть! И поэтому я хочу скандала. Пусть во всех газетах напишут, что Лутц Штокмейр погубил меня!

Ева вскочила и снова бросилась к окну. Он крепко обхватил ее. Сначала она отчаянно пыталась вырваться, а затем по ее лицу снова потекли горькие слезы. Она их не вытирала.

– Свен, дорогой! – зашептала она. – Давай начнем новую жизнь. Только вдвоем! Денег нам пока хватит. Ты узнаешь меня с лучшей стороны. Я буду работать на дубляже, и мы снова будем счастливы!

Ева опять улыбалась своими пухлыми розовыми губами, словно недавняя мысль о прыжке с башни была нелепой фантазией. Свен знал эту улыбку.

Неужели он торчал ночами в канализации только для того, чтобы начать сначала то, что хотел забыть?

– Или ты хочешь остаться в этой вонючей башне мрачным бородачом? Я устрою жуткий скандал, чтобы все узнали, как обиженная подлым мужчиной женщина нашла утешение с таким благородным мужчиной, как ты!

– Мне надо закончить одно дело, – пообещал он, – а потом я смогу уехать.

Перед тем как уйти на очередную экскурсию, он приготовил ей легкий ужин и постелил постель. Казалось, Ева вовсе не боится остаться одна в башне. Это демонстрировало, как быстро она освободилась от приступов слабости и как виртуозно умеет управлять мужчиной.

Когда Свен вернулся, Ева спала, как младенец. Ее руки были сложены, а ожог заботливо прикрыт шифоновым шарфом. Свен долго смотрел на нее. Вернется ли любовь к ней и сможет ли он снова выносить зависимость от нее?

Осторожно, стараясь не шуметь, Свен вынул из ящика под кроватью теплое одеяло. Он решил лечь спать на креслах. Поднявшись наверх, он задернул шторы и составил кресла. Затем стянул тяжелые сапоги и удивился, как трудно ему давалось каждое движение. Как отреагирует Бриджит на его отъезд? Поцелует ли она его еще раз так, словно этот поцелуй должен стать началом бесконечного счастья? Свен вопросительно посмотрел на портрет. Почему он совершенно не похож на Бриджит?

Лицо Свена внезапно окаменело, дыхание почти остановилось. С тяжелым стоном он поднялся и на негнущихся ногах поплелся к мольберту, как дряхлый старик. На портрете Мелинды, а именно на ее левой щеке, растеклось безобразное багровое пятно, точно такое же, как у Евы.

«Мелинда! – закричал он в отчаянии. – Убирайся ко всем чертям! Оставь меня наконец в покое!» Дрожащими пальцами он провел по уродливому пятну – краска не была свежей! Это не могло быть делом рук человека!

– Ты позволишь мне быть с тобой? – шептали ее губы. – Мы будем вместе? Или ты прогонишь меня из-за этого ожога? Прыгнуть мне с башни или замуроваться в ней?

– Заткнись!

Почему он не разбил портрет об оконную раму или край стола? Вместо этого он накрыл его и отставил подальше. Но тут его взгляд упал на план канализации, и сразу в голову пришла здравая мысль: Мелинда может помочь выбраться из этой ямы!

– Только с одним условием, Мелинда, – сказал он строго, снова вернув портрет на мольберт. – Докажи мне, что я тебе нужен, тогда твое доверие свяжет нас… навечно!

Ее губы не открылись, но глаза следили за каждым его движением, как глаза Евы. Если они хотят что-то от него получить, пусть исполнят его требования.

На следующее утро Свен попросил Еву спуститься с ним в канализацию, ему был нужен помощник, которому он может безоговорочно доверять. В ответ Ева залилась слезами. Он много раз утирал эти профессиональные актерские слезы. Он настаивал, и Ева согласилась:

– Конечно, я помогу тебе. Главное, что потом мы покинем эту жуткую башню и мерзкий городок!

* * *

Труба, из которой вода вытекала в общий поток, была диаметром чуть больше половины метра. Он должен был работать в ней, лежа наискосок. Обе лампы – на лбу и на груди – давали слабый свет. Ремень, которым он обвязался, чтобы подтягивать Еву, был мокрым, как и все вокруг.

– Я больше не могу, – скулила Ева. – Я потеряла опору.