Всадник на чужой земле - Марик Лернер

Я принужденно рассмеялся:

— Откуда такая странная мысль?

— Ты ведешь себя неправильно. Слишком свободно.

То есть вечно забываю про формальные формы общения и говорю с людьми, будто с равными. А перед вышестоящим положено пресмыкаться.

— Я всегда выясняю, с кем приходится иметь дело, — неторопливо прожевав кусочек утки, порадовал Сип. — Даже с мелочовкой. Не люблю внезапных сюрпризов. Стоило тебя слегка копнуть — и полезло. Гадатель Ким тебя привечает. А он редко ошибается.

Это про Психа. Не мог тот не выползать на белый свет хотя бы время от времени. Но в длинном ряду жуликов на базаре, повествующих о неудачных с точки зрения положения планет датах грядущих действий, малозаметен. Вначале сам не прочь был присоединиться и уж без куска хлеба не остаться, однако это далеко не так легко. И за место платят, и репутация требуется, а главное — гадательные кости отнюдь не так просты. Куча сочетаний, и надо уметь удачно растолковать. Обещать всем подряд удачу чревато, баланс дурных пророчеств надо соблюдать и от претензий отбиться. Говорят они на манер пифий — невнятно и мутно. Это совсем другое владение языком и огромный опыт. Да и скучно. Оказывается, не я один замечал в словах странности и удачные попадания. А вот что Сип про него слышал и даже держит на заметке — неприятно.

— Очки. — Слово он произнес с запинкой.

Постоянно имея дело с одним мастером по кости и сбывая ему регулярно материал, я невольно был заинтересован в налаживании хороших отношений. Ну падает зрение с возрастом, а линзы вполне существуют, пусть и недешевые. Надо было только набросать общий вид устройства. Дальше он сам все сделал. И людям, кстати, не показывает.

— «Стратегия». — То есть шахматы: пришлось адаптировать к местным реалиям название игры и фигур. Это значит, бандиты уже покопались в вещах. Я научил Микки на свою голову и выжег не особо умело картинки на плашках. Строгать — надо иметь инструменты, не настолько я спец ножом, да и тупить не хотелось зря. Хороший клинок дорог, а с деревом лучше работать специальными резцами.

В Ильме играли в нечто вроде шашек, мажонга, нардов, куча игр с костями, явно пошедших от гадательных, а вот шахмат и карт почему-то не существовало. Вполне вписывается в общее представление. Так мне казалось.

— Очень продуманные правила, и куча вариантов ходов. Неужели сам выдумал? — Вопрос, похоже, риторический, поскольку завершил еще одним козырем: — Самогон.

На самом деле если остальное я не представлял как перевести и просто назвал привычным образом, то «самогон» скомпоновал из местных аналогичных слов. Так и остался он «самогоном», но уже по-здешнему. Между прочим, в идеале перегонный куб можно использовать не только для выгонки спирта. А саму жидкость в медицинских целях использовать.

— Я — человек, — заявил я со всей возможной уверенностью, дождавшись многозначительной паузы. — Не слышу голосов, не вижу духов, не знаю будущего. Но когда я два с лишним года назад пришел в город и, заболев, валялся в горячке, дух мой поднялся над телом. Я видел его лежащим в канаве. А потом дух понесся вверх, в сторону света, по узкому коридору.

Хорошо все-таки происходить из более развитого общества. Абсолютно не требуется ничего придумывать. Все уже описано. Например, есть куча историй про клиническую смерть и ее последствия. Сколько из этих историй правдивы, никто не знает. Зато могу трепаться, не моргнув глазом. А если нечто подобное вдруг обнаружится в священных текстах, так оно и к лучшему.

— И там, на выходе, я встретил нечто огромное, непознаваемое, сверкающее.

У Гунара не имелось затруднений с местным божественным пантеоном. Он прекрасно знал, кому и когда молиться, ничего толком не понимая. Я так и не разобрался с этим, но мы давно слились, и при необходимости тоже нет затруднений. Считается, есть одно божество, одновременно женского и мужского пола. Не гермафродит какой, а враз и то и другое. Понятно? И мне не очень. Но поскольку оно нематериально, нечего и удивляться. Это прерогатива жреческого сословия разбираться в тонкостях теологии. Все прочие внимательно слушают и повинуются в духовных вопросах. А в случае сложностей идут в храм за советом.

Есть несколько сотен аватар-полубожественных сущностей, вполне реальных, отвечающих за то или иное действие. Урожай или лечение. Кстати, засуху и инфекцию могут наслать тоже. Соответственно и их не мешает задобрить. Потому что нет на свете добра или зла. Все несет двойственную природу, как изначальное божество. Его ипостаси способны спасать и губить, в зависимости от настроения и принесенных подарков. А человек должен стремиться идти по «срединному» — «золотому» — пути. Крайний аскетизм и роскошь одинаково неугодны высшим инстанциям. Чистый злодей или безупречный человек чрезвычайно редки, и надо снисходительно относиться к слабостям. Главное, не забывать о равновесии поступков.

Все это приправлено вечной борьбой двух противоположностей и превращением в аватар местных племенных божеств. То есть в одном конце Ойкумены могут верить в четырехрукого мужчину-воина, мечтающего о крови и победах, а в противоположном — в красавицу-женщину, отвечающую за роды, но все это отражения одного обесформленного под названием Природа. А иногда даже одно божество или функции одинаковые. Надо вырасти в этой системе, чтобы не путаться.

— Оно меня выкинуло назад, — закончил я рожденную прямо сейчас сагу, остро жалея о своей недогадливости. Надо было заранее подготовить легенду, и покрасочнее. Не думал, что спалюсь. Я же по всем параметрам Гунар и ничем не выделяюсь заметно. Среди жителей Дна встречаются очень разные экземпляры — от высокообразованных бывших аристократов до тупых мужиков от сохи. Подумаешь, мальчишка из деревни. Вроде никому ни до кого нет никакого дела, а влип в момент. — В тело. Может, почему-то решило, что срок еще не пришел. А может, это нечто выше моего понимания. Но оно меня коснулось. Я почти ничего не понял и не запомнил. Все смешалось, и после выздоровления остались отрывки и обрывки. Но иногда смотрю на знакомое с детства и вижу совсем иное использование. Э… не могу понятнее объяснить. Мне самому не особо ясно.

Сип остался все так же невозмутим и спокоен, но Азам с Ахримом по ходу моего монолога пару раз переглянулись. Кажется, впечатлил.

— Лучше, если не было да появилось, чем было да исчезло, — сказал Азам и заткнулся под взглядом начальника на полуслове.

По крайней мере, он не боится высказываться. Выходит, они не просто телохранители, а близкие люди, иначе бы не посмел.

— Полагаю, настоящий джинн тоже не признался бы, — изрек наконец пахан. — И аватара тоже. — А это уже местная легенда об иногда развлекающихся богах. Ходят по Ойкумене в виде человека, а потом награждают или наказывают — в зависимости от совершенных встречными поступков. Организм земного существа недолго выдерживает божественную сущность и начинает гнить прямо на глазах. — Но это не столь важно. Мне в любом случае интересно.

Я очень постарался не выдохнуть с облегчением. Реши он избавиться от странного парня — мне не отбиться. Оружие не поможет. И люди у двери вряд ли случайны.