Сахалинский репортаж. Вокруг острова на мотоциклах. 1957 год - Владимир Андреевич Привезенцев

Окрестности «Ныша» изобилуют мелкими водоемами и очень удобны для разведения водоплавающей птицы. Решили, впрочем, разводить и кур. Осенью прошлого года выстроили первую типовую птицеферму.

– О птицеферме ничего не будем рассказывать, – сказали нам в конторе. – Поезжайте сами, посмотрите…

Мы поехали в убедились, что ферма, действительно, очень хорошая. Командуют здесь бригадир Галя Жидан и птичница Лиля Исламова. Галю специально посылали на месяц в совхоз «Красная Тымь» практиковаться. Месяц она работала на инкубаторе.

– Ну и как, Галя, освоили?

– Пока еще не очень, – смущенно отвечает девушка. Сложная вещь – птицеводство и внове…

Почин для совхоза был нелегким. Яйца уток пришлось завозить из Свердловска, из десяти тысяч штук получили только тысячу утят. И из этой тысячи удалось сохранить всего 450 штук. Остальные погибли во время аварии с кунгасом на Тыми.

Сейчас ферма начинает крепнуть. К концу года она будет иметь 2500 несушек. Работники фермы поставили перед собой задачу – к концу пятилетки ежегодно сдавать на мясо двадцать тысяч голов птицы.

– Инкубатора нам своего очень не хватает, – жалуется Галя. – Обещают построить только к концу зимы.

– А вы довольны своей новой профессией?

Девушка смотрит удивленно:

– Конечно! Дело-то ведь какое большое!

Галя принадлежит к молодому поколению «Ныша». Молодежи здесь, пожалуй, больше, чем в любом другом совхозе. Кончая школу, юноши и девушки не отправляются в город искать профессию. В совхозе есть, где приложить силы, где проявить себя.

Здесь выросли такие замечательные передовики производства, как доярки Мария Фартусова, Рая Давлетчина и Гальдрихан Нардынова, трактористы Михаил Пономарев и Сергей Янкин, шоферы Тимофей Хрипко, Михаил Приходько и Петр Степанов.

Мы прибыли в горячую пору. Шла заготовка кормов. На центральную базу непрерывной чередой тянулись автомашины, нагруженные душистой зеленой массой. На заготовке силоса работали пять бригад, разбросанные друг от друга на десятки километров.

Машина привезла нас в одно из отдаленных звеньев первой бригады. Замелькали в воздухе вилы, и через пару минут над кузовом поднялась копна зеленой массы.

– Работает звено неплохо, – произнес бригадир. – Люди тут хорошие. Вон лучший косарь совхоза Мингали Исламов. За ним Толя Смердов идет, тоже паренек не из последних. Знаю, впрочем, не всех. Давайте лучше у звеньевого спросим. Леонид Петрович!

Звеньевой подошел, откинул с лица сетку накомарника, поздоровался.

– Вы давно работаете в совхозе, Леонид Петрович?

– Да как смазать… Третий месяц.

– А… откуда?

– Из Москвы!

– Ну, а товарищи ваши?

– Да больше половины – москвичи. Шофер, который вас привез, тоже москвич. Володя, покажись!

Из окна кабины высунулось улыбающееся лицо.

В нынешнем году «Ныщ» принял 21 семью переселенцев – главным образом, жителей Москвы и Московской области. Они работают сейчас на самых разных участках совхозного производства.

После работы, сидя на деревянном крылечке конторы, мы разговаривали с одним из бывших москвичей – строителем Захаром Семеновичем Готовчиковым.

– Это сразу не объяснишь: почему люди покинули столицу и двинулись за тридевять земель, – задумчиво говорит он. – Сколько семей – столько причин. У одних с жилплощадью на материке было туговато, другого к земле тянет, третьему просто хочется посмотреть, что это за штука – Сахалин, поискать счастья на новом месте.

Я, например, как приехал, сразу стал работать десятником. Жена моя, Ефросинья Ивановна, – телятницей. Дочь Дина шестой класс закончила, сейчас трудится в школьном звене. Нам и хозяйством легче обзавестись. Я вам так скажу: надо, главное, честно работать, тогда и жить будет хорошо. Что в Москве, что на Сахалине, – одинаково. А места здесь богатые…

Хороши вечера на Тыми! Приятно возвращаться после работы высоким берегом над мирно текущей рекой. На центральной усадьбе горят десятки огоньков, звучит радио. Газеты опаздывают в «Ныш» недели на две, но зато радиотрансляция ведется десять с половиной часов в сутки.

Захар Семенович встал, протянул руку.

– Извините, в клуб пойду. Обещал семейству – картина новая пришла.

За совхозом «Ньш» все дороги кончаются.

В таежном краю, где лес встает у реки стеной, где выходит рыбачить на берег «хозяин» здешних мест – медведь, мотоциклу дальше нет пути.

В Тымовском и Александровске мы так и не смогли узнать, проберемся от «Ныша» до Ноглик или нет.

«Дорога там отсутствует, можно идти только водой», «по воде не пройдете – река забита лесом; такие завалы, что хоть взрывай», «Тымь чистая, но обмелела сильно, проходит только почтарь, а он хорошо, если трех-четырех пассажиров возьмет» – вот, собственно, и все, причем весьма противоречивые мнения, которые довелось услышать.

– Пройдем!.. – говорит, улыбаясь, наш «капитан» Петр Гоголев – старшина совхозного катера «Речник». Стоя на палубе, он весело орудует тяжелой морской шваброй.

Катер ткнулся носом в крутой берег, по которому цепочкой разбежались рубленые дома совхоза.

Петр – представитель необычной для здешних мест «морской» династии. Он потомственный речник совхоза. Его отец плавает сейчас «по глубокой Тыми», то есть в низовьях, на большом катере. А подняться по обмелевшей реке к центральной усадьбе может только «Речник».

Мотоциклы удобно разместились в деревянном кунгасе. Катер по-автомобильному загудел, натянул буксирный трос, и пошла разворачиваться бесконечная панорама тымских берегов.

Здесь, ближе к низовьям, река почти пустынна.

Непрерывной чередой тянется по Тыми лес. Лишь изредка пройдет, лавируя между плывущими бревнами, почтовый катер или буксир протянет кунгас с тракторами, бочками, рыбным туком.

Наш кунгас немедленно получил название «плавучего дома отдыха».

Блаженно вытянувшись в коляске, попыхивая дымком папиросы, Иван Литвинов добродушно рассуждает:

– На каких только мотоциклах и как я не ездил!.. А так передвигаюсь впервые. И ничего – нравится!

Катер то плывет по серебристой глади, то стремительно рвется в бок, несмотря на то, что справа остается просторная полоса воды.

Много лет нужно прожить здесь, чтобы узнать все капризы Тыми.

«Руль!» – от этого крика все вздрагивают. Оказывается, нам встретился на пути коварный «мертвяк» – полузатопленное бревно.

Оно вырвало из гнезда руль кунгаса, прежде чем кунгасник – молодой парень в сдвинутой назад кепке – успел что-либо сообразить.

«Без руля и без ветрил» спускаемся дальше по Тыми. Кунгас свирепо бросает из стороны в сторону, вода будто стремится посадить его на мель.

К счастью, Борис находит квадратную железную скобу. Несколько сильных ударов, и руль становится на место.

Вот и первые встречные на Тыми. Рабочие в накомарниках катят баграми тяжелое бревно по песчаной отмели. Неподалеку виднеется брезентовая крыша палатки, выгоревшая от солнца, вьется дымок костра.

Это трудятся лесники, спасают лес, застрявший на берегах и отмелях во время весеннего разлива. Опираясь на багры, они машут нам вслед.

…Вечереет. Сталью начинает блестеть вода. Потемнел лес по берегам. Холодный ветер тянет над рекой. Ясно, что