Июльский заговор. История неудавшегося покушения на жизнь Гитлера - Генрих Френкель

Первой задачей Штауффенберга стала помощь Трескову в военной подготовке переворота, который должен был последовать за убийством Гитлера. Эта работа, по словам его вдовы, была начата Тресковом в июле после отпуска и продолжалась на Бендлерштрассе все лето. В октябре к нему подключился Штауффенберг, и они вместе ее завершили. В августе Тресков встретился с Герделером и заверил его, что все три командующих на Восточном фронте, и в первую очередь Клюге, готовы к сотрудничеству. В сентябре Клюге отважился посетить Ольбрихта в его частном доме и долго беседовал с ним, Герделером и Беком, который, хотя еще был очень слаб после болезни, восстановил свои связи с заговорщиками. Клюге отлично понимал, что крах Восточного фронта – всего лишь вопрос времени, был озабочен переговорами о мире. Он даже настаивал, вопреки аргументам Герделера, считавшего, что Гитлера следует вынудить уйти в отставку, что убийство – единственный выход из положения. Клюге пообещал, что позаботится об устранении Гитлера, если Герделер займется переговорами с западными союзниками. Заговорщики почувствовали, что у них, наконец, появился лидер, столь необходимый на Восточном фронте. Однако вскоре после своего возвращения в штаб Клюге был тяжело ранен в автомобильной аварии и выбыл из строя на несколько месяцев.

План, который Тресков составлял с помощью Штауффенберга, стал основой известной операции «Валькирия», предусматривающей военную оккупацию Берлина, и должен был составляться таким образом, что, если бы ответственным стал пронацистский командир, он бы ничего не заподозрил о природе путча[15]. План предусматривал передвижения войск, необходимые, если миллионы иностранные рабочих, находящихся в Германии, организуют бунт. Это дало Штауффенбергу возможность, когда он в октябре принимал дела у Трескова, расширить план, чтобы тот охватил весь внутренний фронт Германии.

Проблемы были нелегкими. Армия резерва слаба, в нее входили пожилые люди, раненные и необученные солдаты, а ей предстояло оказаться лицом к лицу с мощными эсэсовскими формированиями, стоящими в окрестностях Берлина и всегда готовыми отправиться на фронт. Диспозиция обеих сил постоянно менялась, так же как и их командиры. Надежный человек в критический момент мог оказаться замененным другим, вовсе не расположенным к сотрудничеству. Большая трудность заключалась в том, что неизвестное число эсэсовцев было расквартировано в казармах, расположенных близко к таким ключевым точкам, как правительственные здания, радиостанция, крупные железнодорожные узлы, типографии, а также службы, занимающиеся снабжением города электричеством, газом и водой. Если в течение первых двадцати четырех часов эти ключевые позиции не будут находиться в руках заговорщиков, переворот окажется под серьезной угрозой или провалится вообще.

По свидетельству Гизевиуса, расположение тайных эсэсовских баз в Германии было выявлено по косвенным данным: в полиции была получена карта, на которой отмечены недавно созданные бордели.

На Бендлерштрассе Штауффенберга встретила весьма необычная атмосфера. Генерал Фриц Фромм, командующий армией резерва, с точки зрения заговорщиков был человеком абсолютно ненадежным. Хотя он понимал, что война уже проиграна, он отказался присоединиться к движению Сопротивления, которое, как он отлично знал, существовало рядом с ним. Он лишь изредка позволял себе замечания о предстоящем путче, которые были, в зависимости от ситуации, то циничными, то злобными. Конспираторы решили, что он предпримет шаги к сближению только в том случае, если путч закончится успехом.

Тайные планы и приказы были подготовлены для нескольких фаз операции. Первая фаза была определена общими терминами, как действия армии резерва в случае мятежа в любой части страны. Она могла пройти довольно быстро в преддверии непосредственно путча. Вторая фаза была связана уже с Берлином и была направлена против войск СС. Соответствующие приказы должны были исходить от Фромма сразу же после начала путча. Третья стадия – это ряд приказов отставного фельдмаршала Эрвина фон Вицлебена, который был избран в качестве теневого главнокомандующего армией. Эти приказы объявляли чрезвычайное положение после смерти фюрера, распускали нацистскую партию и отдавали управление всеми делами в руки вооруженных сил. Код «Валькирия» являлся сигналом к началу первой фазы, за которой немедленно должны были последовать другие.

Оставив доработку планов в надежных руках Штауффенберга, Тресков после длительного отпуска вернулся на Восточный фронт.

«Мы далеки, как два полюса», – сказал Мольтке о Герделере. «Неутомимый, неосторожный, немного реакционный», – говорил Хассель. «Человек, имеющий сильное влияние, словно некий мотор, приводящий в движение все Сопротивление», – утверждал Шлабрендорф. «Он рационализировал оппозицию, – заявил Гизевиус, – хотя слишком небрежный с секретами». А Штауффенберг назвал его «автором революции седых бород».

Герделер был общепризнанным «занудой», «надоедливой мухой» Сопротивления. Им восхищались, но недолюбливали. Он не разделял политические симпатии многих своих коллег и считал, что большинство из них подвержены недопустимым колебаниям в чрезвычайно опасное время. Ведь члены гражданского крыла отлично понимали, что гестапо ведет игру в кошки– мышки с людьми, заподозренными его агентами в участии в незаконной деятельности. Герделер являлся наиболее примечательной фигурой из многих загадочных людей в окружении Бека и Хасселя, двое из которых, Карл Лангбен и Йоханнес фон Попиц, попытались привлечь к заговору против Гитлера даже рейхсфюрера СС Гиммлера. Они надеялись сделать его своим инструментом в устранении Гитлера. Когда же Гитлера не станет, они считали, что смогут избавиться от Гиммлера без особого труда.

В процессе бесконечных дебатов, которые шли в рядах германского Сопротивления, кандидатуры и Геринга, и Гиммлера периодически рассматривались в качестве возможных агентов для устранения Гитлера. Хорошо известная антипатия Геринга к военной политике Гитлера на одном из этапов сделала его для заговорщиков более предпочтительной альтернативой Гитлеру. Было это в месяцы, предшествовавшие оккупации Польши. А в 1943 году Гиммлер рассматривался как глава внушительной армии недовольных людей, которых было немало и внутри страны, и за границей, вполне способной взять инициативу в свои руки там, где генералы проявляли слабость или нерешительность.

Несложно увидеть, как в 1943 году Бек, Герделер и Хассель пришли к самообману относительно Гиммлера и позволили своим коллегам установить с ним прямой и чрезвычайно опасный контакт. Гиммлер – самый замкнутый человек из всех нацистских лидеров, страдавший хронической нерешительностью, играл двойную игру, возможно даже с самим собой. В отличие от лидеров Сопротивления он знал, что период активного лидерства Гитлера должен был быть коротким, даже в случае победы в войне. Он имел совершенно секретный доклад об умственном здоровье фюрера, где было сказано, что по причине сифилиса паралич и безумие – это всего лишь вопрос времени.