Младший сын мэра - Ольга Рузанова

Но молчит. Ни комплимента, но слова одобрения… молчит, продолжая мять полушария.

— Кирилл…

Короткий, нечитаемый взгляд на мое лицо, и в следующее мгновение я чувствую, как один из сосков погружается в теплый рот.

Хватаю ртом воздух и вплетаю пальцы в его шевелюру. Он вытворяет нечто совершенно невероятное. То максимально глубоко всасывает его внутрь, то скользит вокруг по ореоле, то вдруг начинает быстро стучать по нему языком.

— Господи, Греховцев…

Приподнимаюсь к нему бедрами, трусь об него ластовицей трусов и, кажется, собираюсь кончить.

— Настя, ты же не девственница? — спрашивает осипшим голосом.

— Нет… Нет, конечно.

Кирилл.

Пздц всему! Я собираюсь трахать Денежку! Сей факт никак не собирается укладываться в моей голове, но остановить меня сейчас сможет только конец Света. Потому что я до помутнения рассудка хочу ее.

Да, нет, дело, конечно, не в ней. Я просто хочу секса. Воздержание в течение двух недель меняет что-то в моей системе координат. Будь на ее месте любая другая, меня бы сейчас штырило точно так же.

И Настя эта… сучка маленькая… целуется так, что у меня мозги в яйца стекают. Смотрит так искренне, доверчиво, что у меня грудную клетку вскрывает.

Но, бля… это же Денежка… Настя, нельзя нам! Нельзя с ней!

— Настя, — шиплю в раскрасневшееся лицо, — один раз, поняла?!

— Да.

— Не дай Бог, кому расскажешь!..

— Никому, Кир.

Врет. Нельзя верить. Разум, интуиция вопят во весь голос, а член гудит от напряжения.

Один раз. Один раз можно. Потом я уеду, она все забудет.

Впиваюсь ртом в розовый сосок и легко прикусываю его зубами. Денежка что-то лепечет о любви, часто дышит и пытается тереться об меня промежностью.

Пора. Подцепляю пальцами ее трусы и стягиваю по ногам. В нос ударяет запах ее желания. Еб*ть! Тоже секса давно не было? Проверяю пальцами — так и есть. Сочится Денежка, как спелый персик.

— Резинки есть? — спрашиваю я, — у меня нет с собой.

— Не надо, Кир… Я на таблетках.

— Точно?

— Да.

За*бись! Выпрыгиваю из штанов и устраиваюсь между ее бедер. Пробегаюсь взглядом по ее телу, отмечая, что с фигурой у Насти полный порядок и приставляю головку к входу. Она лежит, распластанная передо мной, и смотрит на меня, как на Бога.

— Еще не поздно…

— Молчи, Кирилл, — шепчет приглушенно, — пожалуйста… сделай меня своей!

Один резкий толчок — и вот она уже моя. Из глаз искры, в мошонке прострелы.

Сука, какая она узкая! Горячая, влажная…

Накрываю ее собой и повторяю выпад. Кайф неземной, будто сто лет не трахался. Денежка обвивает мою шею руками и прижимается щекой к моему лицу. Не знаю, нравится ей или нет, я правда, сейчас не в состоянии об этом думать, потому что меня самого желание в бараний рог скручивает. Голова отключается, на первый план лезут голые инстинкты.

Обездвижить и долбить, пока не опустеют яйца. Настя вздрагивает с каждым моим толчком, мычит, вонзая ногти в мою шею.

— Что? Больно? — спрашиваю, заподозрив неладное.

— Нет! Нет, Кир, мне хорошо!.. Поцелуй меня.

Вгрызаюсь в ее рот, сосу сладкий язычок.

Сука!.. Какой сладкий у нее язык! Все сладкое! У нее все дырочки сладкие! Тугая, горячая, отзывчивая… Жар в крестце достигает пика. Подмяв ее под себя, зажимаю и довожу себя до оргазма всего за три секунды.

Сотрясаясь всем телом, на какое-то время просто вырубаюсь. Лежу на ней мешком, вяло скольжу губами на мокрой щеке.

Мокрой? Какого хрена?!

— Ты чего? Ревешь?..

— Я люблю тебя, Кирилл, — хнычет Настя, — ты для меня всегда единственным будешь.

Бл*дь… Кажется, мозги начинают подавать признаки жизни. Вот я тупанул!

Немного отстранившись, вынимаю из нее член и вдруг замечаю, что он в крови. В крови, мать вашу! Что за х*йня?!

— Настя! Это что такое?!

Прижав ладонь ко рту, она смотрит на меня огромными глазами, полными слез.

— Прости.

Прости?! Я глазам своим не верю. Ушам своим не верю! Это прикол такой?..

— Ты целкой была?!..

— Да, Кир. Прости, пожалуйста…

В меня словно бес вселяется. За мгновение накрывает волной глухой ярости. Замахнувшись, врезаюсь кулаком в подушку рядом с ее головой. Денежка вскрикивает от страха и, закрыв руками лицо, начинает рыдать.

— Ты, дура, что натворила?! Настя!

— Не ори на меня!

— Зачем?! Я же спрашивал!

Я не помню, чтобы когда-то еще был так зол. Я не припомню в себе желание убивать. Меня трясет. Хочется придушить дрянь. Обхватить шею руками и удавить ее к чертовой матери!

Осматриваю еще раз себя, окровавленный член, ее перепачканные бедра и чувствую, как теряю контроль.

— Ты бы ушел! — выкрикивает со слезами.

— Конечно, ушел! Нахрена мне это надо?! — и тут меня осеняет, — ты что задумала?

— Ничего.

— Думаешь, я проникнусь твоей невинностью? Влюблюсь в тебя? Или что?..

— Ничего я не задумывала! Ты сам сюда пришел!

— Не за этим! Я, мать твою, поговорить приходил! Успокоить тебя хотел!

Успокоил, бл*дь! Целку ей порвал! Как так?! Я же думал, она давно не девочка! Из клубов последний год не вылезает. Парни за ней с высунутыми языками ходят. И она ни с кем?!.. Почему?

Настя начинает копошиться, садится, осматривает перемазанные кровью бедра, начинает реветь еще сильнее. Больно, наверное.

Черт!

— Ты соврала мне! О таком не врут, Настя! — проговариваю уже спокойнее.

— Я хотела, чтобы ты первым был! — всхлипывает жалобно, — я ждала тебя!

— Я бы был осторожнее…

Как я не заметил? Ясно, как… у меня целок не было еще. Прифигел, что так тесно, понравилось.

— Ты бы не остался, — повторяет она тише.

Встаю с кровати и бросаю ей поднятую с пола сорочку, а сам иду в душевую обмыться. Включаю теплую воду и наблюдаю, как она, стекая, окрашивается в розовый цвет.

Я виноват не меньше. На Денежку полез, долбоеб. В здравом уме и трезвой памяти захотел секса с Настькой. Да так, что думал, сдохну, если не окажусь в ней. Похоже, я свихнулся.

Обтеревшись, оборачиваю бедра полотенцем и возвращаюсь в номер. Настя, мелькнув мимо меня тенью, скрывается в душевой и закрывается изнутри.