Эй, смотри не влюбись! - Катя Саммер

Мы вдруг смеемся двумя тональностями в один голос. Легко так. Я вспоминаю, что он просил воды, беру стакан и оглядываюсь вокруг.

- Может, покрепче чего-нибудь? 

Кирилл удивленно задирает бровь и ухмыляется. Одновременно с этим из колонок начинает прорываться «бухгалтер, милый-милый мой бухгалтер». Я подтягиваюсь и смотрю поверх трясущихся голов офисных клерков, ушедших в отрыв, на нашего звукаря. Но то лишь руками разводит.

Приземляюсь обратно на пол и замечаю, как глаза Кира следуют за моим животом и грудью. Он просто невыносим! Закусывает пухлую губу и смотрит на меня. Бог мой, в горле пересыхает от такого взгляда.

- Давай покрепче, - произносит он, и мне приходится приложить усилия, чтобы вспомнить, о чем вели беседу. – Только ты будешь со мной.

Не знаю, как Скоморохину удается уговорить меня на эту авантюру. По правде говоря, ему даже уговаривать не приходится. Но через час Дэн взашей выгоняет нас из бара, а мы только громче ржем.

Я сбегаю в уборную, а когда возвращаюсь, начинает играть моя самая любимая песня. Прячусь в укромном углу и застываю, пока народ приходит в движение – кавалеры не первой свежести приглашают возрастных дам на медленный танец, а некоторые самые активные, то есть пьяные, девушки, осмелев, вытягивают в центр зала боссов в дорогих костюмах и с обручальными кольцами. 

Все не то. Пускай этот мир останется по другую сторону. Я же опираюсь головой о стену, скрещиваю руки на груди и закрываю глазам под надрывное пение с просьбой «сиять».

Мурашки ползут по шее, плечам и разбегаются по рукам. Вдруг. Неожиданно. Вот только уже не от песни. Всем нутром вмиг напрягаюсь. Будто какими-то неведомыми ранее инстинктами ощущаю его приближение. Его дыхание в волосах и на щеке.

- Даже не думай… 

Лапать меня? Это я собиралась сказать, но не говорю, потому что сама уже не понимаю, чего хочу? Мой мозг, как желе, которое достали из холодильника и разогрели. Не открываю глаз, потому что так все словно и не по-настоящему происходит. 

Слышу, как Кирилл – а сомнений в том, что это он, нет – шумно втягивает воздух и утыкается носом в мой затылок.

- Ты только что понюхал меня? – я улыбаюсь и делаю это не против воли.

- Мне же нельзя нюхать других. 

Он смеется. Хочется треснуть его и обласкать острым словечком, которое и сапожник может не знать. 

- Бесит твой запах, - вдруг добавляет он. – Везде мерещится.

Его губы оставляют обжигающий след на ключице. Из легких разом выходит весь воздух. Сердце разгоняется. Все это слишком – интимно и реально. 

- Ты похотливое создание, Скоморохин, - злюсь за то, как позволяю ему действовать на меня. 

Но все мысли разом выбивает из головы, когда зубы больно смыкаются на коже. Я распахиваю глаза и оборачиваюсь, задевая губами его губы. Мы на расстоянии вдоха, и я вижу адское пламя в черных глазах. 

Мы же вдвоем сгорим в нем…

Яся

Очень резко загорается яркое освещение. Я жмурюсь, прикрываю ладонью глаза и отскакиваю от Кирилла. Музыка не играет, но в зале стоит сильный гул. 

Прямо в центре танцевальной площадки завязывается потасовка белых воротничков. Вот что бывает, когда весь год изображаешь законопослушного гражданина, а потом в единственный вечер выпускаешь грязную душонку на свободу.

Несколько человек толкают друг друга, что-то кричат, мне не разобрать. Я узнаю среди них яркую девушку в облегающем платье и ее женатого босса. Между ними втиснулся широкоплечий парень с густой бородой. Он сжимает тонкое запястье девчонки, судя по ее лицу – до боли, и тычет пальцем в грудь мужчине, который озирается по сторонам, не желая привлекать внимание, что уже привлек. 

- Я тебе руки переломаю, - разносится по бару гулкий бас кавказца с уловимым акцентом. – А тебя жизни научу, будешь под замком сидеть!

Дальше звучат неизвестные мне ругательства – а то, что это они, нет сомнения. 

Я замечаю, как со стороны входа двигается Малик с охраной. А в следующий миг дебошир толкает мужчину-босса в грудь, поворачивается к брюнетке и делает широкий замах рукой. У меня сердце сжимается. И я понимаю, что ни Малик, ни кто-либо из ребят не успеют его остановить. 

Трусливо закрываю глаза, ожидая удара. Ожидая криков, ожидая хоть чего-нибудь. 

- Так с девушками себя не ведут, - слышу знакомый хрипловатый голос. 

Не ведая, что творю, двигаюсь вперед, расталкиваю толпу бесполезных зевак и гляжу на Кирилла из-за пышной прически главного бухгалтера, судя по тому, как женщина зажигала под известный хит. Он бесстрашно перехватывает руку обидчика, что в два раза больше него. Давит и выворачивает ее под неестественным углом. Амбал скулит, как щенок, а девчонка в слезах убегает из бара. 

Дальше все происходит быстро: Малик с ребятами уводят парня, мистер «Большой Босс» достает из кармана дорогущего костюма платок и вытирает лоб, а вокруг него собирается уже с десяток новых поклонниц, готовых занять вакантное место на сегодняшний вечер или даже ночь. Но все это мало меня волнует. Потому что я не могу оторвать глаз от Кирилла, который порывистым, резким движением зачесывает назад упавшие на лоб пряди волос. От Кирилла, на которого весь зал смотрит с молчаливым восхищением. На которого я смотрю…

- Слюни вытри, - раздается под ухом.

Оборачиваюсь, но вижу лишь удаляющуюся спину Дениса. А когда меня магнитом притягивает обратно, я встречаю пронзительный, испепеляющий взгляд. Не знаю, что происходит у Кирилла в голове, но все это точно не сулит ничего хорошего.

- Я, наверное, домой пойду, - обращаюсь через стойку к Тиграну, - что-то мне нехорошо. Заказов вроде бы меньше стало, справитесь вдвоем?

Нужно бежать отсюда со всех ног. Пока не наворотила дел. Потому что внутри все дрожит от одной мысли о... Я просто пьяна! И сама в этом виновата. Нужно проспаться и забыть обо всем.

Тигран кивает, замечаю снова хмурого Дэна в проходе и отталкиваюсь от барной, чтобы скрыться до того, как у меня потребуют объяснений. 

Спина врезается в стену – подумала бы я, если бы тотчас не узнала этот запах и руки, что ложатся на стойку по обе стороны от меня и заключают в капкан.

Не успела.

Это единственная мысль, которая бегущей строкой проносится в моей голове.

- Куда собралась? – шепчет тихо.

Бог мой, он даже не касается, а мне становится невыносимо жарко. 

- Налей нам текилы, Дэнчик, мы на сегодня отработали, - произносит.

Дэн многозначительно смотрит на Кирилла, потом на меня. Что-то для себя решает в голове. А вскоре на бар приземляются стопки с лаймом и солью. И это проклятие какое-то, но у меня язык не поворачивается возразить Скоморохину.