Эй, смотри не влюбись! - Катя Саммер

- Что… что происходит?

Мой шепот тонет в метрах, разделяющих нас. Я топчусь на месте – немного подаюсь вперед и тотчас пячусь назад. Кирилл пытается подняться, но падает. Обхватывает себя руками, садится на пол и лбом упирается в колени.

Я видела все сезоны «Доктора Хауса», но ни черта не понимаю. Это похоже на припадок, но у него не эпилепсия и не инсульт. Скорее, он напуган, он в панике. У него паническая атака? Так это называется?

Лев же что-то говорил про Скоморохина. Про психотерапевта и какой-то диагноз. Кажется, мне и спрашивать ничего не придется, все видно невооруженным глазом.

Я не знаю, чем ему помочь. Не гуглить же? Поэтому просто наливаю стакан воды и сажусь рядом. Его все еще слегка трясет, руки бьет тремор, но уже не так сильно. Я надеюсь, что приступ сходит на нет. Боюсь спровоцировать, заговорить, привлечь внимание, коснуться. Его плечи и руки напряжены настолько, что мышцы вот-вот прорвут кожу.

Понятия не имею, сколько мы так сидим. Уплываю мысленно и успеваю вздремнуть. Прихожу в себя, когда что-то шевелится рядом. Кто-то. Бог мой, я улеглась на плечо Кира, которое пахнет орехом. Не уверена, парфюм это или гель, не знаю, как перебивает хлорку после купания в бассейне, но пахнет очень приятно.

Подпрыгиваю, когда встречаю его глаза. Черные бездонные космические дыры. Опасные. Они поглотят все, что приблизится к ним слишком близко.

Заливаюсь краской, потому что неприлично долго смотрю на него. Отползаю подальше и молча придвигаю стакан, который он в следующие пару секунд с жадностью осушает до дна.

Что-то с ним не то. Чудной он после случившегося. Смотрит сквозь меня, движения рваные, неосторожные. Поднимается медленно, опираясь на стену. Спотыкается на ровном месте дважды. Добирается до дивана и падает на него. Черт, да он спит уже через две минуты!

Оглядываюсь по сторонам – широкий стол, стулья, барная стойка, ванная комната справа. Мне на коврике, что ли, спать?

Да уж, Видная, участь у тебя незавидная.

Гляжу раздраженно на парня в отключке. Он еще и в мокрых штанах улегся! Застудит либидо, будет знать, как девчонок из собственных кроватей выгонять.

Поднимаю с пола его майку и вместе со своей одеждой закидываю в стиральную машинку. Без порошка, которого нет, просто на полоскание. В сушилке на смену нахожу только спортивное белье – черный широкий лиф и короткие шорты. Все лучше, чем в мокром. Главное, чтобы этот извращенец руки не распускал поутру.

Переодеваюсь и возвращаюсь в комнату. Честно пытаюсь поспать на стуле, обложившись подушками. И на полу, упершись в изножье дивана. Тухлый номер. Снова стреляю глазами в полуголого дятла, развалившегося звездой в кровати. Злюсь, но уже забираюсь рядом. Он исчерпал лимиты гостеприимства.

Я перелезаю через парня и пытаюсь пристроиться так, чтобы не касаться его. Но для этого нужно с силой вжаться в стенку. И в таком положении я честно выдерживаю четыре минуты. Потом сдаются даже мышцы пресса, а я с ними дружу.

Психую и с силой отталкиваю Кира от себя. Тот перекатывается на бок, а я крепко-крепко жмурюсь. Жду. Но ничего, спит и дальше как убитый, только чавкающие звуки издает.

Я довольно откидываюсь на подушку и тяну простынь на себя. Я мерзлячка, так что извините. Укутываюсь по самые уши и закрываю глаза. Чтобы не видеть рядом Кирилла. Как там говорила Скарлетт? Я подумаю об этом завтра? Именно.

Просыпаюсь из-за того, что яркое надоедливое солнце бьет по глазам. Медленно потягиваюсь, широко зеваю. Чувствую, я даже выспалась, полна сил. Но что-то идет не так.

Сначала обращаю внимание на глянцевый потолок, в котором вижу собственное размытое отражение. Затем на стенку, которая отличается по цвету от комнаты в родительском доме. Ночные кадры на большой скорости проносятся в голове, сменяя друг друга. Улавливаю звуки приближающихся шагов – босые ноги по ламинату – и резко сажусь.

Глаза в глаза. Его жесткие стреляют в меня, словно пули. Скоморохин стоит в паре метров с мокрыми явно после душа волосами и снова в одних штанах. Приклеить к нему футболку, что ли?

Он смотрит на меня с недовольным выражением лица и поджатыми губами. Медленно шарится глазами по моему телу. Я натягиваю простынь выше, но пятая точка все равно торчит из-под нее. А Скоморохин даже не скрывает, что пялится.

Странно ощущаю себя под провокационным взглядом. После всего, что случилось, особенно странно. Отчасти мне даже жаль Кира. Просыпается заложенный, наверное, в каждой особи женского пола комплекс спасительницы. Но я сию секунду забываю о сочувствии, едва Кирилл открывает ядовитый рот.

- Не болтай о том, что видела.

Да как он… Хмурюсь, потому что и не собиралась. Это не те вещи, о которых хочется сплетничать. Я вообще прекрасно чувствую границы личного пространства. И сама понимаю, что вчера мы оказались намного ближе друг к другу, чем следовало бы.

- И еще.

Пока я думаю, что ответить, Кир выдает контрольный.

- Твой кучерявый друг попросил Диану изобразить его девушку. До этого ты видела ее со мной в подсобке. Кончайте цирк и больше не втягивайте нас. С тобой мы квиты.

Он подхватывает со стула мятую майку и уходит. Оставляя за собой горькое послевкусие.

Кир

Когда захожу домой, по привычке напрягаюсь. Уже представляю, как меня сожрут с потрохами, как придется выслушивать очередные нравоучения. Сбрасываю кеды и натыкаюсь на телефон, что лежит перед зеркалом в прихожей. Мой телефон. Уже доставили по отцовскому велению? А почему не перевязали бантом?

Разрушаю идиллию семейного обеда, когда врываюсь, словно вихрь, на кухню. Наливаю воды в стакан – дважды – и, только утолив сполна жажду, оборачиваюсь к отцу и Свете, моей мачехе. Очень странно на меня смотрят. Оба. Улыбаются. 

Я не собираюсь дожидаться их вопросов или заговаривать первым. Собираюсь телепортироваться в комнату, чтобы надеть нормальные свежие вещи, когда слышу отца.

- Сынок, - окликает меня. – Я надеюсь, ты будешь аккуратен с этой девочкой.

Резко останавливаюсь перед ним. 

- Все-таки не чужой она нам человек.

Голова гудит. Не могу найти подходящие слова, как в очередной раз культурно послать отца. 

- Я очень рад за тебя, если честно. Прошу только… не сломай ее.

Прикусываю язык, чтобы не продолжать эту щепетильную тему, и киваю. Неужели никто не собирается выедать чайной ложкой мне мозг?

- Мы можем пропустить сегодняшний тест? – прошу совершенно серьезно. – Обещаю, это не повторится. В обозримом будущем.

Я договариваю, папа слегка улыбается. Даже Света хихикает. Сегодня все с той ноги встали?

Когда после бодрящего душа я снова выхожу к ним, отец уже при параде. Света как раз поправляет его наспех завязанный галстук. И в выходные он батрачит без остановки.