Наложница огня и льда - Серина Гэлбрэйт

Платье Хейзел, цвета топленого молока, расшитое россыпью бриллиантов, обтекало стройную фигуру, соблазнительно подчеркивая линии тела. И жемчуга к лицу медовым блондинкам.

—Дрэйк, не будете ли вы так любезны передать мне бокал с вином? Благодарю.— Приняв бокал, графиня повернулась боком ко мне, пригубила напиток.— Я оставила вам танец. Возможно, даже два.

—Вам следовало предложить их другому счастливчику,— ответил мужчина.— Вы прекрасно знаете, что я не танцую.

—Быть может, вы все же сделаете исключение? Для меня?— Хейзел подалась к Дрэйку и вдруг пошатнулась.

Бокал дрогнул, накренился резко и плеснул щедро содержимым на мою юбку.

—Ох, простите, я ужасно неловкая!

—Да неужели?— огрызнулась Лиссет, наклонилась, поставив свой бокал на стол и рассматривая впитывающуюся в синие цветы жидкость.

—Вы на что-то намекаете, маркиза?— прищурилась недобро Хейзел.

—Я…— Под этим залом ведь есть другой этаж? Может, паркет разверзнется, и я провалюсь туда?— Мне надо уехать… пожалуйста.

Я не могу здесь оставаться. Это ошибка. Дрэйк переоценил мои возможности.

—Ничего страшного не произошло, Сая,— попытался заверить мужчина.— Пятна почти не видно.

—Пожалуйста, позвольте мне вернуться в особняк,— мой голос звучал жалко. Впрочем, жалкой я себя и ощущала.

Жалкой и неуместной.

—Попробуем замыть,— предложила Лиссет, взяла меня под локоть и повела к выходу из зала. Дрэйк последовал было за нами, но лисица остановила его жестом.— А ты куда? В дамскую с нами пойдешь?

Мужчина послушно отступил, мы возобновили прерванное движение, однако я успела заметить на губах Хейзел усмешку, полную яда злорадства.

* * *

Дамская комната дворца походила больше на гостиную. Яркие люстры, узоры на светлых стенах, длинный ряд зеркал, затянутые в оправу мрамора перламутровые раковины, золотистый диванчик в центре. И никого.

—Вот су… плохая самка собаки.— Лиссет заново осмотрела пятно.— А собак я сильно недолюбливаю по понятным причинам.

Я повернула серебристый вентиль, подставила ладони под полившуюся из крана холодную воду. Коснулась мокрыми пальцами висков.

Если Дрэйк прежде не понимал, что ошибся, пригласив меня, то теперь наверняка осознает всю неправильность своего решения.

—Хейзел сначала за Норданом бегала, в ее глазах он был загадочней, опасней и, соответственно, притягательней. Бегала, наверное, пару месяцев, поскольку светские мероприятия Нордан презрительно игнорирует, и наконец подловила его в ресторане. Он ее прямо там и… кхм, отымел по-быстрому, то ли в подсобке какой-то, то ли вообще в туалете, и потерял к ней всякий интерес. Хейзел жутко оскорбилась, но Нордан плевать хотел на ее мнение вообще и в частности. Хвастаться таким сомнительным достижением она, конечно, не стала и переключилась на Дрэйка, хотя слушок все равно просочился. А бедный Дрэйк все вежливо ей отказывает.

—Графиня замужем?— В Феоссии подобное вызывающее поведение считалось бы скандальным.

Подумать только, бегать за мужчинами, потеряв всякий стыд и гордость.

—Была. Граф Марлан скончался три с лишним года назад во время предыдущей военной кампании императора, крайне удачно не оставив ни прямых наследников, ни родственников, ни упомянутых в завещании претендентов на состояние. Так что Хейзел отхватила титул, деньги, недвижимость и независимость, чем и пользуется.

—Разве не должно ей по окончанию срока траура снова выйти замуж?

—Сая, мы в Эллорийской империи. Нравы здесь куда свободнее, чем во многих странах, включая Феоссию. Вдова не обязана повторно выходить замуж, если не желает этого сама, если не требует семья или если не прикажет император. Может открыто завести любовника — это не считается зазорным, если только он не женат, и она не собирается увести его из семьи. Женатые пары не обязаны предъявлять наследника ровно через девять месяцев после свадьбы, вполне допускается год-два пожить для себя.

О чрезмерной распущенности императорского двора наслышаны были даже мы, храмовые послушницы, но на самом деле до сего момента я плохо представляла, в чем выражалась эта свобода нравов.

—Ну что, рискнем замыть?

—Позвольте, маркиза…

—О, нет-нет, никаких маркиз и выканья,— возразила Лиссет.

—Хорошо… Лиссет,— медленно кивнула я.— Я… попробую сама справиться. Я на минуту.

Под удивленным взглядом лисицы я прошла в ближайшую кабинку, закрыла дверь. Расправила юбку, растерла друг об друга ладони и поднесла к темному пятну.

Это несложно. Пропустить сияние сквозь пальцы и по ткани, позволяя ему стереть следы чужого недоброго умысла, растворить въевшуюся в атлас жидкость. В храме не одобряли бытовое применение дара Серебряной, напоминали, что богиня не для того отметила нас милостью своей, чтобы мы растрачивали силы на пустяки, однако на чем нам еще было тренироваться, кроме как на исцелении собственных ссадин и синяков да выводе пятен с одежды?

Убрав руки, я оглядела синие цветы. Как новенькие.

—Вот она какая, ваша лунная магия,— прозвучал сверху голос Лиссет.

Я вздрогнула, вскинула резко голову. Лиссет наблюдала за мной, приподнявшись над перегородкой между кабинками.

—Я наслышана и читала, но своими глазами не видела,— задумчиво продолжила лисица.— И мой тебе совет на будущее: если скрываешь дар, то никогда не колдуй в присутствии оборотня. Мы чуем магию.

—Лиссет, я…— начала я и умолкла растерянно.

—Спокойно, все свои.— Лиссет спрыгнула — скорее всего, с унитаза, на котором стояла, чтобы дотянуться до верха перегородки,— открыла дверь в занятую мной кабинку.— Ну, колдуешь, и что? Вернемся в зал, и я тебе с десяток магов покажу, восемь из них точно считают себя великими чародеями. И смотри, как здорово у тебя получается, даже пятнышка не осталось.

—Лиссет, это ненадолго.— Какая разница, в конце концов? Зачем стараться скрывать то, что вскоре исчезнет неминуемо?

—Что, эффект временный и пятно позже снова появится?— нахмурилась лисица.

—Нет. Сияние… Я потеряю дар после первого же раза.

—Какого раза?

—Мы, отмеченные милостью Серебряной, нашей богини, теряем свой дар, если… если проведем с мужчиной…— слова подбирались трудно, складывались в предложения тяжело, неповоротливо, словно груженая телега на узкой дороге. Впервые я рассказывала о сиянии и том, что ждало меня, постороннему, не связанному с храмом, не посвященному в тайные знания жриц.— То есть если я потеряю… невинность, все равно, с кем и при каких обстоятельствах, то сияние… дар покинет меня.— Я вышла из кабинки, нервно крутя браслет, перебирая гладкие жемчужины. Глубоко вздохнула, решаясь.— Я рабыня, Лиссет. Несколько дней назад Нордан купил меня в качестве подарка Дрэйку, но Дрэйк не принял его… то есть меня. Тогда Нордан передарил меня Бевану, однако Дрэйк неожиданно вступился за меня, заполнил свидетельство на собственность на свое имя и пригласил меня на этот бал и заплатил за платье, и никто не знает о моем даре…— я говорила быстро, сбивчиво, торопясь поделиться произошедшим, пока решимость не истаяла во мне окончательно.— Но Дрэйк ошибся, я не должна находиться здесь и…— Стоя спиной к лисице, я сдвинула кружево, открывая часть клейма.— И на мне клеймо Нордана.