Десятый человек - Вэй У Вэй

Это проявление мнимого выбора и принятия решений, эта последовательность беспрестанных намеренных действий или своеволия, называемого «волеизъявлением», и есть связанность, и вытекающий отсюда конфликт, переживаемый как страдание, основан на гипотетической необходимости действовать, проявляя волеизъявление.

Отказ от этой ерунды должен уничтожить причину связанности, где связанность – это связанность для волеизъявления, выражаемого как «я», в приложении к конкретному феноменальному объекту. Благодаря пониманию несостоятельности этой концепции не остается ничего, что может быть связано, и ничего, что могло бы страдать в качестве «меня».

Ведь Я – то есть то, что Я есть, и все, что Я есть, – не объект. Само слово «Я» указывает на это. Так что может быть связано, где тут какой-то «я»-объект, чтобы страдать, и откуда взяться конфликту и с чем?

Эта мнимая «сущность», невнятная и безосновательная гипотеза, действует только как «волеизъявление». Я как то, что я есть, не обладаю никаким «волеизъявлением», поскольку Я не объект, чтобы им обладать. Я не действую, нет никакого деятеля, поскольку «деятель» – это концепция в уме, которая не может действовать сама по себе. То, что Я есть, свободно от малейшего следа объективности. Снова повторю – ни при каких обстоятельствах Я не являюсь какой бы то ни было «сущностью».

То, что Я есть, феноменально выражается как видение, слышание, чувствование, ощущение вкуса и запаха, думание, но нет никакого «я»-объекта, который видит, слышит, чувствует, ощущает вкус и запах или думает. Как тогда Я могу проявлять «волеизъявление», выбор, решать, соглашаться, отказываться или паясничать в каком-либо феноменальном спектакле?

Объекты «живут» посредством чувств, или «проживаются» через чувства, а Я есть их чувствование. Если Я функционирую таким образом, объекты живут так, как и должны, и нет нужды в понятиях связанности, конфликта или страдания, поскольку Я не проявляю и не могу проявлять «волеизъявление», приводящее к ним.

«Мы» – абсурдные шуты, чьи шутки – «хотеть», «желать», «стремиться», «надеяться», «сожалеть»! Неудивительно, что шуты пользуются славой трагических персонажей!

Иллюзия отделенности возникает из-за кажущегося присутствия объектов, которые воспринимает их гипотетический субъект.

Отделенность сама по себе – необходимое условие, от которого зависит понятие связанности, и ее устранение влечет за собой исчезновение идеи связанности.

Но гипотетический объект – это объект, чьим воспринимающим является сама природа восприятия, так что воспринимающий и все воспринимаемое есть неделимая тотальность в Бхутататхате, или Целостном Уме.

Осознание целостности не оставляет никакого центра, к которому можно было бы применить понятие отделенности, так что единственно возможным становится вездесущее Я.

Такое осознание – это полное освобождение от одиночного заключения в темницу «себя».

Нет ни судьбы, ни свободы воли,

Ни пути, ни достижения. Это окончательная истина.

Из «Коротких стихов»

Эта фраза Раманы Махарши прямо отвергает сами концепции, как и их применение чисто на основании умозаключения.

«Судьба», как и «свобода воли», – это слова, которые пытаются описать концепцию, подобно «пути» и «достижению». Они не относятся к чувственным восприятиям, истолкованным как независимо существующие объекты, это просто структуры в уме, чье существование чисто умозрительно, то есть совершенно концептуально.

Таким образом, у них не может быть собственной природы, поскольку любая относящаяся к ним природа будет полностью зависеть от мнимой «сущности», к которой они прилагаются в качестве концепций. Они по сути – ничто, и их истинность или ложность зависит от истинности или ложности той «сущности», которой они принадлежат и чье поведение они призваны объяснять.

Отсюда следует, что если есть какая-то «сущность», то возникает вопрос: есть ли у нее «судьба», проявляет ли она «свободу воли», есть ли у нее «путь» и может ли она похвастаться «достижениями».

По-видимому, на этот вопрос можно ответить двумя способами: спрашивая пробужденных Учителей или спрашивая себя. Что касается первого способа, я думаю, что буду прав, утверждая, что во всей адвайте, будь то веданта или буддизм, все великие и известные Учители категорично заявляли, что никакой сущности никогда не было, нет и быть не может. Будда отмечает этот факт девятнадцать раз в одной только короткой Алмазной сутре.

Что же касается нас самих, каждый из нас может попытаться обнаружить такую сущность субъективно или объективно. Результаты моих собственных попыток, если это представляет какой-то интерес, оказались абсолютно и, на мой взгляд, несомненно отрицательными. Так что мне кажется разумным утверждать, что объяснение великолепно категоричной фразы Раманы Махарши заключается в том, что нет никакой сущности, чтобы иметь судьбу, нет никакой сущности, чтобы проявлять свободу воли, как и нет никакой сущности, чтобы следовать пути или достигать цели.

Не следует ли отсюда, что если мы проживаемся без попыток «волеизъявления» со стороны мнимой «сущности», мы можем спросить, что вообще может заботиться и беспокоиться, ибо исчезновение гипотетического «пути» вместо «достижения» приводит лишь к нашему нормальному и вечному состоянию здесь и сейчас?

Замечание: Сущность нуждается в таких умозаключениях, как «пространство» и «длительность», сущность подвержена ограничениям, сущность – это объект, который нуждается в субъекте.

Где Я?

Я там, где нет не вещей.

Другими словами:

Я там, где нет вещей, которые на самом деле не являются «вещами», то есть не вещей.

Это двойное отрицание Шэньхуя, выраженное словами настолько ясно, насколько это возможно.

Давайте выразим это местоимением:

Что Я?

Я то, что не есть не вещь.

Другими словами:

Я то, что не есть какая-либо вещь, которая на самом деле никогда не является «вещью», и потому не вещь.

Не знаю, возможен ли более точный указатель на то, что мы есть.

Замечание: Конечно, вместо общего слова «вещь» мы можем сказать «объект», «дхарма», «феномен»: все они описывают компоненты концептуальной вселенной, в которой проявляются все феномены.

Говоря обычными словами, субъект и объект, или ноумен и феномен, больше не разделены: то, что я есть, – это то, что каждый из них и они оба есть, когда не являются одним из двух.

Все противоположности есть пустотность ума – или то, что мы есть, – и воспринимаются таковыми, когда осознаются свободными от противостояния.