Мое сердце и другие черные дыры - Жасмин Варга

– Алло, – отвечает низкий голос.

– Могу ли я поговорить с мистером Эрлом Горджесом?

– У телефона.

– Здравствуйте, мистер Горджес, меня зовут Айзел Серан, я звоню из «Такерз Маркетинг Концепт» по поручению компании «Активные продукты» и хотела бы задать вам несколько вопросов.

– Идите к черту! – советует мне бас и вешает трубку.

Я поворачиваюсь к Лауре:

– Этот человек только что велел мне пойти к черту.

Теперь расхохоталась и она.

На встречу с Романом я еду кружным путем. Сворачиваю на Тэннер-лейн – и не могу унять дрожь в руках. После того, что случилось с отцом, я всеми способами избегала этой улицы. Тэннер-лейн расположена на окраине города, здесь есть только развлекательный центр и несколько захудалых лавочек. Проезжая по ней, позволяю себе быстро глянуть налево.

Вот он. Бывший папин магазинчик. Обшарпанное бетонное здание не сильно изменилось с тех пор, как наше заведение закрылось, что больше говорит о его прошлом, чем о настоящем. В городе все еще поговаривают о том, что его снесут, вроде бы какой-то застройщик выкупил его и хочет переделать в автозаправку нового типа – где ты можешь, наполнив бак, заодно угоститься ледяными коктейлями всех цветов радуги и съесть горячую пиццу. У отца посетителей ждали только шоколадный батончик, чашечка кофе и газета.

Я знаю, что должна бы сгорать от нетерпения, ожидая, когда же его снесут, сотрут из памяти. Может, если само место, где произошло убийство, исчезнет с лица земли, люди начнут забывать. Но я знаю, что этого не будет. И даже если так, не хочу видеть, как ломают этот дом. К счастью или к несчастью, он – часть моего детства.

Глядя на него, я вспоминаю, как сидела вместе с отцом за стойкой. Мы ели «Сникерс» и слушали Баха, а папа рассказывал мне, как в молодости любил мечтать о том, что выучится играть на фортепиано. Говорил, как только заработает в магазине достаточно денег – оплатит мне курс уроков музыки, собирался отправить в какой-то летний музыкальный лагерь. Да, порой жизнь идет не так, как мы планируем…

Парковка пуста. Я подкатываю к зданию, выключаю мотор и прикасаюсь к знакомым даже на ощупь бетонным блокам. Балансируя руками, прохожу по бордюру к месту, где оставила отпечатки своих ладошек на незастывшем цементе дорожки. Мне тогда было десять лет.

Когда отец обнаружил, что я натворила, его глаза вспыхнули яростью, а вены на лбу вздулись. Но потом, глядя то на крошечные отпечатки, то снова на меня, он наконец расхохотался. Вскинул меня на плечо и сказал:

– Думаю, это чудесно, Зелли! Теперь каждый будет знать, что хозяйка здесь – ты.

Зажмурившись, я прикладываю ладони к старым следам. Конечно, они уже не помещаются, но в остальной мир я вписываюсь еще хуже. Запрокинув голову, я медленно открываю глаза навстречу серому неподвижному небу, словно бы замершему на вдохе, и тоже задерживаю дыхание. Жду, когда рассосется комок в горле. Но он не исчезает.

– Я скучаю по тебе, папа, – шепчу я, снова повернувшись к бетонной дорожке. – Знаю, что не должна, и все равно скучаю.

Пикает телефон – пришло сообщение от Романа. Ответив, что уже еду, я прыгаю в машину, а подъехав к дому, пишу, чтобы он выходил – еще одна встреча с его мамой мне не нужна. Но вот открывается дверь, и на пороге возникает миссис Франклин. Решительными шагами она направляется ко мне.

Глубоко вздохнув, опускаю стекло.

– Айзел, – натянуто произносит она, – я так рада тебя видеть.

Что-то не заметно. Я киваю, не зная, что должна сказать.

– Вчера Роман не встал утром и отказался идти в школу. А сейчас говорит, что хочет пойти с тобой. Это правда? – Она пристально смотрит на меня, пытаясь понять, что во мне нашел ее сыночек. Бедная женщина. Она понятия не имеет, что ее милый мальчик увлечен не мною, а смертью.

– Ну да. Мы собирались прогуляться, – снова киваю я, стараясь за развязностью скрыть дрожь в голосе, которая могла бы выдать наши истинные планы, настоящую причину «свидания».

– Где? – Она подбоченивается. Я пытаюсь слиться с сиденьем – к допросу с пристрастием я не готовилась.

Пока я мычу, лихорадочно придумывая ответ, подходит Роман и спешит мне помочь:

– Мы поедем на старую площадку.

Обеспокоенный взгляд матери перебегает с сына на меня и обратно, она поджимает губы. Но потом внезапно улыбается, слабо и ненатурально:

– Будете играть в баскетбол?

Я взглядом предлагаю Роману ответить. Он сутулится, словно с трудом удерживает свой вес. Бесплодная попытка, парень, – ты из тех, у кого не получается быть невидимым, как ни старайся.

– Да. Обещал показать Айзел, как забрасывать. – Роман медленно и неуклюже указывает на меня. Видимо, он привык «говорить» руками, но забыл этот язык из-за отсутствия практики. – Перед тобой будущая звезда баскетбола.

Я заставляю себя улыбнуться. Можно лишь догадываться, насколько фальшиво выглядит эта улыбка.

– Роман хвастался, что может научить даже кошку, вот я и решила подобрать ему ученицу потруднее. Себя.

Миссис Франклин смеется, но я по-прежнему чувствую, что ее мучают сомнения.

– Ладно, веселитесь, ребята. Но, Роман… – Она кладет руку ему на плечо. Розовый лак на ухоженных ногтях тускло поблескивает в свете фар. – Обещаешь позвонить, если задержишься?

– Да, конечно, мам. – Он слегка приобнимает ее, и я отвожу взгляд, пока она гладит пальцами стриженый ежик его волос.

Помахав нам рукой, женщина уходит в дом, Роман залезает в машину, и мы некоторое время сидим молча.

– Я тоже рада тебя видеть.

– Я просил тебя прекратить эти шуточки.

– Это была не шутка. – Я включаю мотор. – Так что, мы действительно поедем тусоваться на площадке?

Я повторяю его слова, сказанные в четверг. «Тусоваться» звучит не так ненормально, как «Где бы нам обсудить нашу совместную смерть?».

– Конечно. Почему нет? – он глядит в окно и кажется еще более отстраненным и холодным, чем в нашу первую встречу.

Я веду машину по его улице и поворачиваю налево, на Главную.

– Ты забываешь, что я не из Уиллиса, и не знаю, что это за площадка.

Возможно, он из тех людей, у которых в голове ложь превращается в правду. Сказал приятелям, что мы познакомились на старой площадке, и вот Вселенная ответила.

– Езжай прямо и потом сверни направо на Тропу Поссумов.

Только в Уиллисе, штат Кентукки, могли так назвать улицу.

– Я сердце отдала тебе на Поссумов Тропе, – декламирую я.

Роман недоуменно таращится на меня.

– Ладно-ладно, все – я сама серьезность.

– Ты меня бесишь.

– Чем?